Рубины леди Гамильтон - Алина Егорова

Надо выбрать что-нибудь элегантное и торжественное, такое, что подчеркнет ее красоту и индивидуальность. Катя мечтательно закрыла глаза и представила себя на сцене, освещенной софитами. Под звуки вальса она выходит в огромный зал, вместе с другими участницами конкурса фланирует, демонстрируя всем свой наряд и походку, как их учили на репетиции. Она должна, просто обязана победить, а для этого важно выбрать подходящий наряд. Перед ней на вешалках висело множество красивых вечерних туалетов. Тут же лежали различные аксессуары, на любой вкус: пояса, диадемы, ридикюли, легкие, как пух, шарфики и палантины, перчатки – все, чтобы выглядеть королевой. И все это принадлежало ей, Катерине Абрамовой, владелице салона вечерних и свадебных платьев «Аврора».

Катя наконец решила, что она наденет на финальное выступление. Она вспомнила о чудесном сером платье, которое недавно заказала в одном итальянском каталоге, оно должно было скоро поступить в ее салон. Благородный светло-серый цвет беспроигрышно смотрится в любой ситуации. Нежный шелк, собранный на талии широким поясом, декорированным камнями, струился до пола. Облегающий покрой подчеркивал фигуру, придавая ее облику чарующую женственность. Под платье у нее нашлись подходящие туфли из серебристого атласа. Туфли были модными, с открытым носком и на высоченном каблуке. Это обстоятельство Катерину не смутило – на каблуках она ходила великолепно, хоть и надевала их редко, только по случаю, предпочитая удобную обувь на плоской подошве, ну а педикюр у нее всегда был отличным, вне зависимости от времени года и обстоятельств.

* * *

«Ну, зачем, зачем он это сделал? – думала Вика. – Ведь хотел как лучше – и чуть в гроб не загнал собственную бабушку! Все мужики такие – поступают, как им велит их тупая мужская логика. Хоть бы иногда головой своей думал!»

После того, как она нашла в кармане Феликса квитанцию из ювелирной мастерской, ей все стало ясно. Феликс хотел сделать для бабушки сюрприз и, не сказав ей ни слова, отнес ее брошь в мастерскую, чтобы восстановить отломанный осколок. Вике было жалко его бабушку – она так переживает, мучается, и внуку ничего о пропаже не сказала, чтобы не расстраивать его. Еще и в милицию пойдет с заявлением и будет ходить, обивать пороги, а ее брошь искать никто не станет. «Надо сейчас же поговорить с Феликсом! Сказать, чтобы он успокоил бабушку», – осенило Вику. Под влиянием этого импульса она схватила мобильный и нетерпеливо стала нажимать на кнопки, но вдруг остановилась, вспомнив, что его телефон в пиджаке.

Пойти и самой все рассказать Амалии Бенедиктовне Вика сочла неправильным – все-таки это их семейное дело, а она пока что не член семьи, и, раз всю эту кашу заварил Феликс, ему и расхлебывать ее. Да и потом, может, она ошибается, и эта квитанция никакого отношения к пропавшей броши не имеет.

Сидеть и наблюдать, как помирает от инфаркта бедная старушка, Вика не могла, ее душа жаждала деятельности. Она набрала номер старосты. В отличие от Феликса Слава взял трубку сразу, не дав ей издать ни единого гудка.

– Привет! Это Вика. Ты сейчас на работе? Я хочу к тебе приехать. Можно?

Бывший староста не возражал, и уже через сорок минут Вика сидела в его уютной приемной. Перед ней стояла миниатюрная чашечка кофе, любезно предложенная девушкой с ресепшен, и каталоги с фотографиями ювелирных изделий. Сам Слава вышел к ней спустя десять минут. На нем был красивый передник с фирменным логотипом и специальные очки с увеличительными стеклами, поднятые на лоб.

– Извини, что заставил тебя ждать, работа, – улыбнулся он и присел рядом с ней на мягкий диван со стильной обивкой горчичного цвета.

Снова появилась девушка с ресепшен, чтобы предложить кофе мастеру.

– Спасибо, дорогая, я не буду. Знакомься, Вика, это моя жена, Марина. А это Вика, мы с ней вместе учились.

– Очень приятно, – произнесла Вика, осторожно разглядывая жену старосты, и ей показалось, что Марина делает то же самое.

– Я к тебе по делу, – сказала Вика, когда Марина их оставила. – Мне нужно кое-что узнать об одной вещи, которая могла попасть в вашу мастерскую. Это золотая брошь с рубинами в виде букета тюльпанов. Вернее, ее обломок. Ее сюда принес мой жених.

– Помню такую. Очень интересное изделие, я бы сказал, уникальное. Но с ней работал не я, а Павел Аркадьевич. Слишком тонкая работа, и, чтобы за нее взяться, нужно иметь золотые руки.

– Не прибедняйся, у тебя самые что ни на есть золотые руки.

– Лиса. Всегда была лисой и ею осталась! – засмущался Слава, млея от удовольствия. Как и любой творческой личности, комплименты ему нравились.

– Золотые, золотые. С алмазной крошкой!

– Ладно, хитрюга, ты меня уже купила. Чего тебе надо?

– Я хочу узнать, когда вы закончите работу? Это очень важно!

– Всего-то?

– И еще, хотелось бы взглянуть на результат. Хоть одним глазком.

– Вообще-то я не могу лазать по сейфам, где хранятся изделия, которыми занимается лично Павел Аркадьевич. Это неэтично.

– Вообще никак нельзя? – расстроилась Вика. Ей очень хотелось увидеть брошь леди Гамильтон.

– Что с тобой поделаешь? – добродушно улыбнулся Слава. – Исключительно ради твоих кудряшек пойду на должностное преступление.

– На преступление не надо!

– Шучу. Павел Аркадьевич мне доверяет. Его сегодня нет, но я могу открыть его сейф. Пойдем.

Они прошли в небольшой кабинет, где Слава оставил ее ненадолго одну, а сам скрылся за второй дверью, прикрытой тяжелой бархатной шторой. Он вышел оттуда с черной коробочкой в руках.

– Вот что из этого получилось, – торжественно произнес Слава, открывая коробочку. – Ослепительная красота! Все-таки, Павел Аркадьевич – мастер с большой буквы.

У Вики от изумления расширились глаза. Броши в коробке не было! Вместо нее там лежало изящное золотое колечко с крупными рубинами и капельками бриллиантов. Слава прав: Павел Аркадьевич – мастер с большой буквы, он создал шедевр ювелирного искусства. Но броши-то больше не было!

– Твой размер, семнадцатый, – подмигнул Слава.

– А ты ничего не путаешь?

– Обижаешь. Я на глаз с точностью до доли миллиметра определяю размер.

– Я не об этом. Ты уверен, что это та самая брошь?

– Конечно. Я еще для верности у Марины в записях посмотрел. Принесли поврежденную брошь с рубинами и заказали изготовить из нее кольцо. Вот, кстати, неиспользованный материал, – он извлек из тряпичного мешочка, лежавшего в той же коробке, остатки золота и камней. – Что-то не так? – заметил он смятение на Викином лице.

– Все так. Спасибо большое.

Вика шла по улице, пребывая в смешанных чувствах. Кольцо ей очень понравилось – прелесть, какое хорошенькое, и ей было бы очень приятно получить от Феликса такой волшебный подарок. Но зачем же он так обошелся с Амалией Бенедиктовной?! Она, скорее всего, внука простит, но все равно, это скверно, очень скверно. Феликс не придавал такого значения этой броши, как его бабушка, он поступил, как упрямый рационалист, – превратил сломанную вещь в нечто пригодное для носки. И все ради нее, Вики. Получается, что она невольно стала причастна к этому некрасивому поступку, и теперь у нее на душе навсегда останется горький осадок.