Я подарю тебе ребёнка - Маша Малиновская

Роддом у нас в самом центре города. Ну а что, это логично: именно здесь начинается жизнь. Символично. Рядом куча забегаловок, пиццерий и кофеен, в одну из которых мы и пришли с Захаром.

Заведение совсем небольшое и очень уютное. Оранжевые стены с картинами, изображающими зёрна кофе или горку разноцветных макарунов, небольшие столики на одного у высоких окон, у других подоконник сделан как барная стойка, где восседая на высоком стуле, можно медленно и задумчиво пить кофе, наблюдая через стекло за суетой на улице. Есть и отгороженные кабинки в глубине зала, большие и столики среднего размера по центру зала.

Мы выбираем небольшой на двоих ближе к стене. Тут же к нам подходит девушка-официантка в оранжевой с белым форме. Она улыбается и предлагает меню.

— У нас отличный кофе, — добавляет, глядя по большей части на Зернова. — Эспрессо, допио, лунго, ристретто. Для девушки латте, дириш, мокко, капучино.

Стерва. Будто специальное дразнит.

Мне кажется, я сейчас слюной залью весь стол.

— Зелёный чай, — говорю сдержанно.

— Два капучино и слойку с вишней, — делает заказ Зернов.

И он туда же. Как сговорились все вокруг со своим кофе.

У Захара звонит телефон, и он, извинившись, отходит ответить, а я пока отписываюсь маме, что заеду вечером. Я ведь ей так ещё и не сказала. Вроде бы и уберечь хочу её, если вдруг что-то пойдёт не так, но и, получается, скрываю такую радость от самого близкого человека. А если, не дай Бог, действительно что-то пойдёт не так, то к кому если не к ней я прибегу? Поэтому сегодня же всё расскажу.

Едва Зернов возвращается, официантка приносит наш заказ. Переставляет с подноса передо мной чашку с чаем, а две с умопомрачительным ароматом и тарелку с огромной слойкой перед Захаром. Надеюсь, у меня не написан на лице весь спектр эмоций: от вселенской скорби до желания убивать.

Захар берёт нож и перерезает слойку пополам, часть перекладывает в моё блюдце, пустующее, когда я беру чашку с чаем в руки. А ещё подвигает капучино.

— Мне же нельзя, — говорю неуверенно, но отодвинуть обратно силы воли не нахожу.

— Одна-две чашки кофе в день беременным можно. Пей, Вика, и ешь, пока не сожгла взглядом всю кафешку, — усмехается. — Разрешаю, — делает серьёзный вид в ответ на мои сомнения. — Как врач и отец ребёнка.

Дважды мне повторять не надо. Особенно если «как врач и отец ребёнка».

И то ли слойка с капучино такие божественные, то ли компания на редкость столь приятная, но я испытываю такое удовольствие, которого давно не ощущала. Хотя нет, совсем недавно в той же компании, но это было… хм… немного другое удовольствие.

Я смотрю на Захара, а перед глазами вдруг встают картинки той ночи в отеле. Его фирменная усмешка, только окрашенная другими тонами, более волнующая и обещающая. Горящий взгляд голубых глаз, ощущение едва пробившейся щетины под моими пальцами. И… весь он, без одежды.

Ох…

Как-то резко и невовремя на меня накатывает желание. Щёки вспыхивают, и я невольно опускаю глаза.

— Кофе горячий? — как ни в чём не бывало интересуется Зернов.

— Эм… нет. Да! — Кто вынул мои мозги и вставил в черепную коробку мне кусок маргарина? Хотя, собственно, виновник напротив. — Язык обожгла.

И зачем-то высовываю кончик, сделав губы трубочкой. Зернов на секунду замирает с так и не донесённой до рта ложкой. Мне становится так неудобно, что хочется извиниться, но он вдруг улыбается, прикусив нижнюю губу. Я не выдерживаю и тоже усмехаюсь, опустив глаза в кружку.

Надо как-то стрясти это странное состояние. Вот, кстати, и повод серьёзно поговорить.

— Захар, слушай, — перехожу к делу, серьёзно посмотрев на него, — я сейчас тебе кое-что расскажу. Это не шутки, я вообще могу лишиться работы из-за этого разговора.

Он откладывает ложку и смотрит внимательно и сосредоточенно.

— Вчера я слышала, как шеф с одним из сотрудников обсуждал, что из-за твоей рецензии задерживается выход на рынок одного из препаратов.

— Хочешь, чтобы я изменил мнение? — скептически выгибает бровь.

О, этого ещё не хватало. Кажется, Захар подумал, что я пытаюсь переубедить его. О том, что босс обсуждал это именно с моим бывшим, я решаю не уточнять. Не думаю, что это важно.

— Конечно же нет! Я хочу предупредить тебя, чтобы был осторожен, они могут попытаться надавить, так что если у тебя есть прорехи — реши это.

Пару секунд Зернов рассеянно смотрит в окно, но потом снова возвращает взгляд ко мне.

— Спасибо, Вика, — говорит ровно. — Пусть ищут. Я не безгрешен, как и все люди, но скрывать мне нечего.

Пожимаю плечами. Что ж, я предупредила. Надеюсь, он сейчас ответил честно, но мне, если честно, так не показалось. Тревожусь за него.

— Ты тоже будь осторожна.

Странная просьба, мне-то ничего и никто не угрожает. Но, может, это он в целом.

Мы допиваем кофе, перебрасываясь лишь незначительными фразами. Как-то после моего предупреждения повисает напряжение. Не то чтобы Зернов выглядел напряжённым, скорее немного озабоченным.

Когда я уже собираюсь предложить уйти, сзади нас открывается дверь, звякнув колокольчиком. В кафе входит высокая блондинка, а за ней мужчина, в котором я узнаю того самого доктора, что мне не понравился, когда мы с Дариной Фёдоровной шли через отделение патологии.

Захар тоже оборачивается и резко вдруг меняется в лице. Всего на секунду, но я успеваю разглядеть удивление и последовавшую за ним вспвшку злости. Кажется, не только мне этот врач показался неприятным, у Зернова с ним, видимо, дружбы не водится.

— Поехали, Вика, — говорит без привычной мягкости. — Тебе не помешает отдохнуть, а мне нужно вернуться на работу.

Сказал как отрезал. Ну и, собственно, в каком я праве задавать ему личные вопросы?

— Конечно.

Берусь за сумочку и достаю кошелёк, за что получаю насмешливый взгляд и приподнятую в укоре бровь.

— Феминистка?

— Да нет, — пожимаю плечами.

— Убери немедленно.

Окей, док.

Он расплачивается, и мы выходим из кафе, но перед этим я замечаю, каким пристальным взглядом окидывает нас блондинка — спутница того неприятного доктора.

Захар

— Роман, какого хрена?

Хорошо, что я сегодня не на смене. У меня от злости аж руки дрожат.

— А что такого, Зернов? — Жестяков поднимает брови, делая вид, что не понимает, о чём я.

— Анна Родионова. Ты ведь с ней не просто кофе зашёл выпить сегодня.

Рома складывает руки на груди и опирается на письменный стол.