Вниз тормашками - Светлана Алешина

— Не знаю, — пришлось ей покривить душой. Она порадовалась, что разговор с Курочкиным проходит по телефону, а не лично. Тонкий ушлый психолог, собаку съевший на всевозможных дамских уловках, моментально бы ее раскусил и все понял. Кстати, надо бы выяснить, нет ли еще чьих-нибудь пальчиков на баночке?

— Понятно, — медленно повторил Курочкин. — А что там с пленкой?

— Ее испортили, — сказала Лариса.

— Это я уловил. А тебе не кажется, что это слишком уж все подозрительно? В ведре, как я понял, плавала пленка только твоей передачи?

— Читаешь мои мысли, — сказала Лариса, — я думаю, что пленку испортили нарочно.

— Ага, — сказал Курочкин. Помолчал немного и снова сказал «ага». Наконец тишина в трубке закончилась, и психолог выдал длинную речь, которую Лариса не решилась прерывать своими вопросами, оставив их на потом. — Смотри, Ларочка. Твой несчастный оператор любил покушать, судя по его аппетиту, раз он съел аж две тарелки. Итак, возникает вопрос — а в какой именно тарелке находился яд? То, что не во всей кастрюле, это ясно, иначе вчера поминать Дмитрия было бы некому, все бы лежали отравленные и передохшие. Таким образом, яд был только в порции Дмитрия. Нужно выяснить, кто ел или просто стоял рядом с ним. Это уже твои проблемы, я в это не вмешиваюсь, просто излагаю свои мысли.

— Угу, — буркнула Лариса.

— Далее. Тебя интересует причина, по которой убийца пошел на такой драматичный и сложный метод убийства? Во-первых, он не такой уж и сложный, как ты считаешь. Сложность только в ловкости рук, тут ты права, не каждый на это способен, но раз все прошло гладко, то наш убийца — именно из этой категории. А в остальном — подозрения падают на тебя, так как именно ты у нас автор супа. Поскольку суп уже уничтожен, посуда помыта, пленка твоя тоже, можно сказать, «помыта», а свидетели ничего не помнят — короче, ты, Котова, очень подозрительная фигура.

— Почему это?

— А смотри сама. Доказательств твоей вины вроде бы нет, только косвенные.

«Прямые доказательства тоже откуда-то взялись, — подумала Лариса, — вот только откуда? Я же банку не трогала!»

— Тебе еще из милиции не звонили? — спросил Толик.

— Нет, — помотала головой Лариса, думая, что ее друг — гений. Даже по телефону Курочкин умудрился все понять.

— Твое счастье. Тогда жди. Хотя у тебя же друг в ментовке работает, да? Олег его, кажется, зовут?

— Олег, Олег. Ты мне причину называй, а не работай провидцем. С милицией я все равно встречалась, — сказала Лариса.

Курочкин немножко почмокал на том конце провода, похмыкал и наконец выдал:

— Ну-у, драматические версии вроде ненависти, ревности и прочих «чуйств» я отметаю, не люблю я их. Слишком аффектированно и несовременно. Возьми в качестве версии деньги. Самая частая причина убийств, по статистике, — это бухло и деньги. Либо по пьяни по голове шарахнут, либо вот так отравят. Тайком. В тюрьму-то никому не хочется!

— При чем тут деньги? — не поняла Лариса, которой тоже не хотелось в тюрьму.

— Ну… Например, товарищ оператор угрожал некоему товарищу убийце, сам не подозревая об этом. И этот второй товарищ решил его убрать. Или, скажем, существует третий товарищ…

— Погоди, погоди, я запуталась с этими товарищами. Ты попроще. Кому угрожал Дмитрий?

— Ну откуда я знаю, кому? Тому, кто был запечатлен на кассете. Ты о ней уже забыла?

Нет, о кассете Лариса не забыла, да вот только кассеты-то под рукой и нет! Будь она у Ларисы, отпали бы очень многие вопросы.

— Знаешь, я могу высказать пару предположений, — сказал Курочкин, — насчет того, что могло бы быть на этой пленке. Скоро выборы. Улавливаешь связь?

— Ты думаешь, Дмитрий умудрился заловить кого-нибудь из кандидатов в депутаты, а потом шантажировал его этим?

— Возможно.

— Но, Толик, это же несерьезно! — воскликнула Лариса.

— Почему?

— Всякий нормальный кандидат, если уж он засветился на компромате и вынужден ликвидировать настырного шпиона, выберет другой способ убийства! Ну, автомобильная авария или выстрел. Или иной несчастный случай.

— Солнышко, ты так много знаешь о наших кандидатах в депутаты? — голос Курочкина так и сочился сарказмом. — Как я думаю, этот теоретический кандидат мог просто заказать Дмитрия киллеру, а уж киллер подошел к решению проблемы творчески. Сейчас очень многие любят творческий подход! Ну и потом, этот способ настолько нетипичен для заказного убийства, даже ты это признаешь, что он уже одним этим становится идеальным. Никто и не подумает о связи нашего теоретического кандидата и смерти безвестного оператора.

— Нет, мне кажется, тут дело в личных мотивах, — сказала Котова, — все-таки политика ни при чем. Доказательств нет, одни домыслы. А на домыслах знаешь куда можно уехать!

— Ну, как знаешь, — обиженно сказал Курочкин, — тебе виднее. Ищи кассету, тогда все и поймешь.

— Буду искать, — вяло сказала Лариса.

— А я побежал! Мне еще усы надо в порядок привести да морду поскоблить. Сейчас Ленусик придет. Помнишь Ленусика?

— А Марусик как же? — с трудом вспомнила Лариса имя последней пассии сексапильного психолога. — Или с Марусиком уже все?

— Нет, Ларочка, что ты! Разве ж я Марусика брошу? Она знаешь, как массаж умеет делать! Марусик уже ушла, теперь очередь Ленусика. Ленусик так борщ готовит, пальчики оближешь!

— Старый развратник, меняешь девчонок, как перчатки, — сказала Котова, на что Курочкин только рассмеялся и повесил трубку.

Лариса же поплотнее закуталась в одеяло и принялась думать. Что же это получается? Дмитрий накопал компромат на кого-то из политиков, а тот его за это грохнул? Неужели оператор был настолько глуп, что без всякой поддержки и, что называется, «крыши» отправился к объекту шантажа с требованием денег? Или «крыша» существует? Тогда почему Дмитрия убили? Может быть, «крыша» и кандидат между собой поссорились, а Дмитрий просто оказался между двумя жерновами?

— Нужно хотя бы ознакомиться с участниками предвыборной гонки, если уж я решила разрабатывать эту версию, — вслух сказала Лариса самой себе, — а то тыкаю пальцем в небо!

* * *

Она встала с кровати, потянулась за пультом, почему-то лежавшим в кресле, и включила телевизор, в надежде увидеть новости. Пощелкала каналы, но ничего путного не нашла.

Пришлось выходить из комнаты, идти к больному ребенку, лежащему пластом, и вытаскивать несчастное дитя из кровати, дабы засадить дочь за компьютер.

Настя, однако, не спала, а слушала музыку, одновременно читала какой-то журнал с симпатичной мужской мордой на обложке и жевала бутерброд.

— А, привет, — сказала она слегка осипшим голосом и снова уставилась в журнал.

— Настя, мне нужно, чтобы ты покопалась в Интернете, — заявила мать.