Вниз тормашками - Светлана Алешина

Ларису очень интересовали первичные результаты прослушивания. Они договорились встретиться около девяти утра. Лариса для такого случая оделась как можно неприметнее, хотя при ее внешности это было довольно сложно сделать. Но Котова безжалостно упрятала белокурые волосы под молодежную бейсболку, сделав «хвост», надела серую куртку, серые джинсы, кроссовки и стала похожа на подростка-переростка.

Для убедительности она еще взяла в руки огромную спортивную сумку, нацепила черные солнцезащитные очки и критически оглядела себя в зеркале. Сойдет. Пусть прохожие думают, что она занимается спортом. Правда, грудь неспортивного третьего размера немного не вписывается в общую картину, но что делать?

— Здравствуйте, Саша, — сказала она, садясь в машину. — Как дела?

— Здрасьте, — удивленно оглядел он ее и засмеялся. — Супер! Вас прямо не узнать! Как девчонка. Только красивее…

Он покраснел. Лариса сделала вид, что не заметила этого. Мальчик явно в нее влюблен, но так даже лучше. Тогда ей не придется его упрашивать сделать то или иное — сам все предложит.

— Есть что-нибудь? — спросила она.

— Да, — поспешно сказал Александр. — Одна хорошая новость, одна плохая.

— Начинай с плохой, — сказала Лариса, — а хорошая подсластит пилюлю.

— Плохая новость состоит в том, что сегодня утром наш «жучок» вдруг перестал работать. Почему — неясно. Есть соображения, что его просто нашли или вырубили каким-то магнитным механизмом, но толком я еще не знаю.

— Но ты успел что-нибудь услышать?

— Да, это и есть хорошая новость. Алексей Дарьин ушел с работы в двадцать два семнадцать. За то время, пока стоял «жучок», я записал три телефонных разговора по сотовому и штук пятнадцать по рабочему. Рабочие ничего интересного не несут, а вот по мобильнику объект сообщил много занимательного. Хотите послушать?

— Конечно! Спрашиваешь!

Саша протянул ей магнитофонную кассету, которую Лариса приняла с благодарностью. Этот мальчик сэкономил ей уйму времени! Похоже, ей все-таки сегодня везет.

— Спасибо. Кстати, — она вытащила из спортивной сумки бутылку «Швеппса», гамбургер и салат в пластиковой коробочке, — это тебе. Не завтракал, наверное?

— Ну что вы, не стоило! — смутился лейтенант, но было видно, что ему приятна забота Ларисы. — Я здесь «Сникерсами» да чипсами перебился.

— Разве это еда? — возмутилась Лариса. — Берите! Я это из «Чайки» принесла, у меня если ветчина — так ветчина, а не бумажное недоразумение.

Пока Саша ел, Лариса вставила кассету в плейер и стала слушать.

— Вы начало промотайте, там неинтересно, — с набитым ртом сказал Саша, сопровождая совет жестами.

Лара послушно перемотала пленку и вслушалась. Через несколько минут непонятной трескотни и посторонних звуков Лариса услышала переливчатую мелодию из сочинений Моцарта. Это звонил, как она поняла, мобильник директора передачи.

Несколько минут она слушала, потом ее глаза начали медленно округляться. Через пару секунд она сдернула наушники и удивленно посмотрела на Сашу, который многозначительно кивнул.

— Ничего себе, — прошептала Лариса, чувствуя, что в ее руках связались уже две ниточки. — Ну, я пойду? — сказала она и вышла из машины, стараясь идти с более-менее умным видом и не открывать рот от удивления.

— Ни фига себе! — уже более выразительно прореагировала Лариса, оказавшись в своей машине, которую оставила для конспирации на другой стороне улицы. — Все-таки я была права! Может, он и не виноват в порче пленки, но все равно — тот еще типчик!

* * *

Лариса мчалась через город к себе домой. Требовалось срочно переодеться соответственно своему статусу «новой русской» дамы и навестить Карташова. Неужели так бывает: чтобы с первого выстрела — и в яблочко? Все версии, как то: политическая, неполитическая, через друзей Дмитрия, кассета и прочие мелочи — отошли на второй план, так как то, что узнала Лариса, объясняло убийство Дмитрия с идеальной точностью. В этом варианте были учтены все мелочи. И испорченная пленка, и яд в банке, и ехидство Алексея, и другие странности, кидающие подозрения на нее, Ларису. Какое счастье, что новый Уголовный кодекс разрешает использовать видео— и аудиозаписи в качестве доказательств, а то хрен бы ей кто поверил!

Правда, единственное, что слегка огорчало Ларису, — то, что все кончилось слишком быстро и как-то очень уж просто. Но оно и к лучшему! Зато все вышло так, как и планировала Лариса.

Тихо, быстро — и она ни при чем! Ее репутация не пострадала.

По дороге она позвонила Олегу и сказала, что им срочно нужно поговорить. Встреча должна была состояться в том же кафе, где они уже бывали. Карташов был несколько удивлен возбуждению Ларисы, но, разумеется, дал свое согласие на беседу.

Через полчаса они встретились.

* * *

— Ну что там у тебя? — немного устало спросил полковник, меланхолично размешивая ложечкой сахар в кофе. Положил ложечку на блюдце, отпил, поморщился и грустно посмотрел на Ларису. — Не кофе, а дерьмо собачье! Но это неважно. Выкладывай!

— Олег, — глубоко вздохнула Лариса, — то, что я узнала и о чем буду сейчас с тобой разговаривать, очень важно, поэтому слушай, пожалуйста, внимательно! Ладно?

— Обижаешь, подруга! Разве я когда-нибудь тебя слушал невнимательно? Просто голова болит, но ты не обращай внимания, я весь внимание!

— Так вот, — Лариса, несмотря на то что ни на секунду не забывала о полученной информации, была вынуждена собраться с мыслями, дабы не растерять их. — Я поставила «жучок» в кабинете Дарьина.

— «Жучок»? Это, конечно, не совсем законно, но, принимая во внимание твое положение, я закрою на это глаза. И?..

— И я с помощью одного друга записала три весьма любопытных разговора нашего дражайшего директора.

— Что за друг? И когда ты успела это сделать?

— Друг — это Сашка, помнишь, твой помощник-практикант? Он сейчас уже лейтенант.

— Угу, — мрачно подтвердил полковник, морща переносицу. Видно, голова у него болела не «по-детски».

— А сделала это я, вернее он, сегодня вечером.

— Оперативно! — похвалил мрачный полковник.

— А то! Время не ждет! Но ты слушай! Когда я уже уходила, в его кабинет прилетела взбешенная девица и устроила там истерику, крича, что некий техник-осветитель Роман ее… м-м… шлюхой обозвал. Так вот, потом, успокоившись, девица сказала, что правильно она тогда сделала, когда в подсобке что-то там испортила.

— «Что-то там» — это кассету? — оживленно поднял брови полковник.

— Да! Она, правда, неразборчиво это сказала, но потом повторила уже более внятно. Вроде бы она зашла на минутку — забрать свою помаду, которую этот нахал у нее стырил. Помада оказалась использована до футляра, а на куске обоев, который висел в подсобке, была изображена сама девица в полный рост и в самом непотребном виде. Истеричная девица стыдливо усмехнулась и сказала, что рисунок-то вышел, можно сказать, льстивый, у нее буфера поменьше будут. Но сам факт того, что какой-то наглый техник-осветитель посмел изобразить карикатуру на нее, девушку очень возмутил. Она стала думать, чем бы ему отомстить…