Белые русские – красная угроза? История русской эмиграции в Австралии - Шейла Фицпатрик

в 1940-е годы оставалась оплотом левого Русского общественного клуба[150]. Предприниматели Леонард Каневский и Соломон Косский были, пожалуй, более типичными представителями русского еврейства с симпатиями к левым или к СССР, чем активисты вроде Уотена и Вайнер. Каневский приехал в 1912 году из Англии, где он прожил некоторое время после отбывания тюремного срока по политическому делу в России; свою политическую позицию он определял как близкую позиции умеренных социалистов во главе с Александром Керенским, председателем российского Временного правительства, недолгое время просуществовавшего после свержения царя в марте 1917 года. Видный деятель небольшой русской общины Мельбурна в годы после Первой мировой войны, Каневский лично знал Петра Симонова (упоминавшегося выше генерального консула большевистской России) и выступал поручителем Александра Зузенко. Именно из-за этих контактов австралийские власти четыре года не желали рассматривать заявление Каневского о получении гражданства и как могли затягивали дело[151]. Соломон Косский, подростком приехавший в Австралию в 1912 году, торговал мехами в Мельбурне. После Второй мировой войны он привлек к себе пристальное внимание, потому что обзавелся друзьями среди австралийских левых, выражал «замаскированные просоветские взгляды» и однажды съездил в Советский Союз на аукцион мехов в Ленинграде. Конечно, не все эмигранты из русских евреев придерживались левых взглядов. Сидни Майер, основатель сети универмагов Myer, приехал в Австралию через Англию в 1899 году в возрасте 21 года, создал одно предприятие в Бендиго, другое в Мельбурне и разбогател[152].

В межвоенный период большинство белых русских прибывало из Китая. Полковник Михаил Максимов, отец Нины, бывший военный и убежденный монархист, приехал через Китай из Петербурга и поселился в Брисбене; Юрий Давиденков, первый председатель (белого) Русского клуба в Сиднее, бывший царский офицер из Петербурга, женился на дочери бывшего губернатора Сахалина и в 1929 году приехал в Австралию через Харбин и Японию. Родившийся в России Иван Репин окончил Петербургский университет, стал горным инженером и управлял концессией по разработке полезных ископаемых во Владивостоке, когда произошла революция. Он уехал в Харбин, оттуда в Шанхай, а в 1925 году перебрался в Сидней. Там со временем он обзавелся магазином кофе, который стал пользоваться большим успехом: рассказывали, что эта лавка стала первым в Сиднее местом, где продавался настоящий кофе. В дальнейшем Репин расширил торговлю и открыл семь кафе, где стали собираться русские посетители из самых разных общественных кругов. Его дочь вышла замуж за библиофила Константина Хотимского. Последний был сыном погибшего в Гражданскую войну белогвардейца, приехал в Австралию в 1939 году через Тяньцзинь и Шанхай[153].

Данила Васильев, когда приехал в Австралию в 1920-х годах, был похож на типичного белого русского. Он родился в 1886 году в казачьей семье на юге России, служил в Русской императорской армии, воевал в Первую мировую, а в Гражданскую – в Добровольческой армии Деникина. В 1923 году он уехал в Шанхай и оттуда подался в Австралию. Но затем он круто изменил свою жизнь: поселившись на окраине Мельбурна, в Уоррандайте, занялся авангардной живописью, затем преподавал изобразительное искусство в экспериментальной школе, сделался известным человеком в богемных левых кругах, а в 1940-х вступил в Компартию Австралии[154]. Клодницкие, приехавшие в 1937 году, проделали приблизительно такой же путь влево. В 1917 году инженер Георгий (Клод) Клодницкий успел поработать на Временное правительство и как раз по его поручению приехал в США в качестве ассистента Российской железнодорожной комиссии, когда большевики свергли правительство Керенского. В начале 1920-х, уже живя в Лондоне, Клод явно перестраховывался, работая одновременно на ультрареспектабельный банк Lloyds и на советское торговое представительство АРКОС. После того как скандал, разразившийся вокруг советской торговой миссии, привел к разрыву дипломатических отношений между Великобританией и Советским Союзом, Клодницкие перебрались в Париж, а оттуда – в Австралию. Что было нетипично для русских иммигрантов в Австралии, они относили себя к русской интеллигенции и чтили ее традиционную склоннность к радикализму. В 1940-х годах они проявили себя сторонниками СССР, Августа Клодницкая стала председательницей левацкого Русского общественного клуба[155].

Русские иммигранты (и этнические русские, и русские евреи), прибывавшие в страну в последние предвоенные годы, питали симпатии к левым гораздо чаще своих предшественников в 1920-е годы и довольно благосклонно относились к Советскому Союзу. Доктор Александр Джеймс (ранее Жемчужный) благополучно работал в области здравоохранения и при Временном правительстве, и при большевиках в первые годы советской власти, а в 1926 году получил должность в центральной больнице Харбина. Впоследствии он решил остаться в Китае. После японской оккупации Жемчужные перебрались в Тяньцзинь, а оттуда в 1940 году – в Австралию, где, взяв новую фамилию, Александр стал практикующим терапевтом в Тирруле, на побережье к югу от Сиднея. Супруги Джеймс (Жемчужные), как и их друзья Клодницкие, считали себя представителями русской интеллигенции (Александр разбирался в китайской поэзии и сам писал стихи, его жена происходила из знатной семьи, получила хорошее образование) и не питали вражды к Советскому Союзу. Жители Тиррула хорошо относились к Джеймсу, хотя и подозревали в нем русского шпиона[156].

Русский еврей Натан Фицер, юрист и предприниматель, приехавший с литовским паспортом из Харбина в Сидней в 1939 году, подружился и с парой Джеймс, и с Клодницкими. В 1930-е годы японские власти следили за Фицером в Харбине, подозревая его в симпатиях к СССР; однако в 1940 и 1942 годах, когда его допрашивала австралийская разведка, никаких политических обвинений предъявить ему не смогли: разве только то, что он был секретарем в обществе, оказывавшем медицинскую помощь России. Беседуя с агентами разведки в 1942 году, Фицер выразил недовольство теми белыми русскими в Австралии, которым было «безразлично, если Гитлер сможет победить Россию»[157].

Недолгое время в Австралии жил Александр Керенский – умеренный социалист, возглавлявший российское Временное правительство в 1917 году. Он приехал в Брисбен в 1945 году со второй женой, австралийкой Нелли Триттон, но после ее скоропостижной кончины спустя год уехал. Русская община в Австралии встретила Керенского очень враждебно. Монархист полковник Максимов пришел в такое смятение оттого, что ему пришлось пожать Керенскому руку, что, по воспоминаниям дочери, потом «он долго мыл руки и просил, чтобы с ним никогда не заговаривали о случившемся»[158].

Хотя Фицер и еще некоторые из прибывших в Австралию в конце 1930-х и числились позднее в ASIO как лица, симпатизирующие левым, куда большей проблемой в начале 1940-х были русские фашисты. Ярый антикоммунизм порой заводил белых русских на край правого фланга, как произошло, например, с Василием Яценко, который иммигрировал в Австралию