Самая настоящая любовь - Алексей Слаповский

КОБЛЕЯШЕВ. Было дело, друг! А турецкие куртки из Йошкар-Олы?

БЕЛОВ. А японские магнитофоны из Саратова?

КОБЛЕЯШЕВ. А первый танкер с нефтью, Мулдаш, ты помнишь? Гениально – у Васи Курского купили, государству продали, и оно же Васю попросило опять купить, а не купишь, срок получишь, – Вася чуть не повесился с досады!

Они хохочут, бьют друг друга по плечам.

БЕЛОВ (помолчав). Так что же случилось, Мулдаш?

КОБЛЕЯШЕВ. Ничего, Костя. Я тебе опять последнее отдам – но для дела! А если придется тебя, извини за выражение, убить, тоже ведь для дела, Костя, ничего личного. Я слезами обольюсь на твоей могиле, я заранее плачу, я такой тебе памятник отгрохаю на Ваганьковском, Церетели попрошу сделать – выше Петра Первого!

БЕЛОВ (отчужденно). Ну, тогда извини, Мулдаш. Я вынужден защищаться. Охрана!

ВЕДУЩИЙ (высовывается). Явилась охрана. Взяла Коблеяшева под руки и повела.

КОБЛЕЯШЕВ (ведомый невидимыми охранниками). Опомнись, Костя! Ведь меня искать будут!

БЕЛОВ. Пусть ищут. У меня тут подземный ход, он соединяется с тоннелем, через него тебя выведут на другом конце Москвы и надежно спрячут. Будешь в заложниках – чтобы никто не помешал мне сделать то, что я хочу.

КОБЛЕЯШЕВ. Пресса шум поднимет!

БЕЛОВ. Не поднимет. Лишний шум никому не нужен.

КОБЛЕЯШЕВ. С огнем играешь, Костя!

БЕЛОВ. Знаю.

КОБЛЕЯШЕВ (невидимым охранникам). Не крутите руки, сволочи!

Его «уводят».

ВЕДУЩИЙ (выходит, храбрясь). Скользкий тип. И опасный. (Поднимает руку.) Не все сразу, по очереди! Не поняли, что такое турецкие куртки из Йошкар-Олы? Я сам не понял. Как правительство может заставить частного человека что-то купить? Ну, это лекция на три часа об особенностях государственного капитализма в России начала двадцать первого века! Вернемся к нашему герою. Мясоедов сдержал свое слово, провернул несколько гениальных операций и на законном основании избавил Белова от капитала, а также от всей или почти всей движимости и недвижимости. Оказалось, что все это не так уж трудно сделать при желании, а также при содействии налоговых органов, прокуратуры, экологической полиции и множества других организаций, для которых нарочно открылись бреши, куда они проникли и унесли, кто сколько мог. Остался у Белова один дом, один маленький самолет, одна маленькая яхта, одна хоккейная команда из города Пятигорска, одна машина, одна жена, один сын. В общем, все в единственном экземпляре. И миллиард долларов – тоже один. То есть Белов фактически добился своего и стал беден. Потому что если сравнить с тем, что него было, то осталось, можно сказать, почти ничего. Конечно, шума было все-таки много. Возле дома Белова собрались две демонстрации. Одни были с плакатами: «Молодец, Белов!» Другие: «Будь ты проклят, Шварцман!» Те, кто проклинал, решили, что он хитрит – раздал только малую часть, чтобы ему разрешили иметь в десять раз больше. Эти демонстрации сошлись стенка на стенку, дошло до мордобоя, явились милиция… я слышу вопросы, но слишком долго объяснять, что это такое… потом над домом Белова демонстративно пролетели два военных легких бомбардировщика. Коблеяшев был прав – поступок Белова не понравился ни бизнесменам, ни депутатам, ни правительству, ни президенту. Больше того, он не понравился и народу. Почти каждый представлял себя на месте миллионера, представлял, что бы он мог сделать на эти деньги, а потом воображал, что он эти деньги раздает, и, сплевывая в сердцах, говорил: «Дурак!» Белов, чуя опасность, отпустил Коблеяшева, забаррикадировался, укрылся в благоустроенном подвале, сооруженном на случай ядерной войны, и ждал, когда ему станет легче. Но, увы, легче не становилось.

БЕЛОВ. Тошно, господи, не могу больше! Не сплю, не ем, призраки какие-то в глазах, будто я убил кого-то! А я пальцем никого не тронул в жизни! Хотя… Да нет, никого! Воровал, грешен. Жульничал, грешен. Прелюбодействовал, грешен. Но при этом старался по возможности живых людей не трогать!

Появляется Лана.

ЛАНА. Это ты так думаешь.

БЕЛОВ. Лана? Ты откуда здесь? Кто впустил?

ЛАНА (нежно и скромно). Не кричи. Я ангел.

БЕЛОВ. Ты?! Это лучший анекдот, который я от тебя слышал!

ЛАНА. Я воплощаюсь в кого хочу. Ибо в каждом есть место ангелу, но не каждый терпит ангела в себе! (После паузы – в зал.) Вообще-то я аплодисментов ждал. (Пауза.) Спасибо.

БЕЛОВ. То есть ты ангел в обличье Ланы?

ЛАНА. Именно.

БЕЛОВ. Что у меня вот тут, в кармане? (Прикасается к груди.)

ЛАНА. Ничего.

БЕЛОВ. А что я сейчас делал?

ЛАНА. Уверял, что никого не убил.

БЕЛОВ. Но ведь не убил же!

ЛАНА. Ошибаешься. Вот хотя бы один случай. Ты выбросил на рынок партию курток из гнилой кожи. Двенадцатого марта неважно какого года одну такую куртку купил Опрощенко Геннадий Викторович, сорокалетний водитель автобуса из Пензы. Пришел домой, жена, работница текстильной фабрики, потерла куртку помусоленным пальцем, отчего краска тут же сошла, дернула ее за рукав, отчего швы тут же разошлись. После этого она ругала Геннадия Викторовича один час сорок пять минут за глупость, за то, что он не умеет ни зарабатывать, ни тратить, за то, что загубил ее жизнь, а также жизнь двоих детей, за то, что единственное умение Геннадия Викторовича – пить по субботам и петь фальшивым голосом народные песни. Геннадий Викторович рассердился на жену и ушел, хлопнув дверью. Он пошел в гараж, где выпил и стал петь народные песни. Один из товарищей сделал ему замечание, Геннадий Викторович схватил монтировку и ударил его по голове, товарищ скончался на месте. Молодой парень, Митя Ляхов звали, двадцать два года всего было. Вопрос: кто убил Митю Ляхова?

БЕЛОВ. К чему ты клонишь? Я, что ли, заставлял этого шофера пить и хвататься за монтировку?

ЛАНА. А куртку кто ему продал? Не купи он ее, ничего бы не было. И это только один пример. Из-за этих курток вообще волна смертей прокатилась. Пять случаев обморожения, когда покупатели от злости снимали куртки и выкидывали их, в Сибири дело было. Восемнадцать убийств – продавца курток убили, четырех жен, пять тещ, двух непосредственных владельцев курток и, естественно, большое количество собутыльников, которые посмеивались над владельцами из-за неудачной покупки. Но это еще что! А заражения крови со смертельным исходом в результате пользования твоими картофелечистками, которые ржавели после первого же применения? А перестрелки из-за нефти? А отравления дешевой тормозной жидкостью, производство которой ты наладил в промышленных масштабах?

БЕЛОВ. Не надо передергивать! Алкаши всякую гадость пьют, при чем тут я? Что мне, надпись надо было сделать: «Жидкость тормозная, не питьевая»?

ЛАНА. Нет. Тебе всего лишь надо было наладить жизнь людей так, чтобы они имели возможность пить качественные напитки.