Готовь завещание летом - Дарья Калинина

– Смотрите, любуйтесь, нам скрывать нечего. Все по высшему уровню. Лошади у нас содержатся по последним европейским стандартам. Солярий, инфракрасная сауна, тренажеры, витамины… Иногда так смотрю на них и думаю, вот был бы я тоже лошадью!

– Скажите, а у вас много лошадей?

– Сейчас двадцать три. Было двадцать две, но вчера еще одного привезли.

– Вчера?

Василий Петрович так разволновался, что даже не мог говорить. Вчера был украден его Жеребчик, и вчера же на эту конюшню был доставлен новый обитатель. Уж не его ли это конь? Если так, то Василий Петрович кирпичика на кирпичике не оставит от этой конюшни. И плевать ему на скандал, который поднимется. Никто не смеет воровать его лошадей!

Так как все обуревавшие Василия Петровича чувства были ясно написаны на его лице, Толя Огурцов поспешил вмешаться в разговор.

– Под вечер уже лошадь привезли? Под дождь не попали?

– Наоборот, в самый ливень выгружали! – вздохнул конюх. – Ох и намучались мы. Лошадь упрямится, по мокрому полу идти не хочет. В фургон свой забилась, ржет, насилу улестили красавицу.

– Вы хотели сказать, красавца?

– Нет, кобыла к нам прибыла – Зульфия – Звезда Востока, так ее полное имя.

Звезда Востока тоже была в числе фаворитов на предстоящих скачках. Собственно говоря, именно этой лошади Василию Петровичу и его Жеребчику следовало опасаться сильней всего. Одно время ходили слухи, что Звезда Востока не будет участвовать в соревнованиях. Но раз ее привезли, значит, планы ее хозяина поменялись.

И тут Василия Петровича осенило. Ему стало все совершенно ясно. Кобыла и ее хозяин также боялись конкуренции со стороны Василия Петровича, как и он боялся их. И чтобы освободить Звезде Востока путь к заветной победе, Жеребчика и выкрали.

– Ловко, – скрипнул зубами Василий Петрович. – Одну лошадь привезли, другую увезли. Ловко!

– О чем это вы? – удивился конюх. – У нас больше никаких изменений в составе за вчерашний день не было. Только Звезду Востока и привезли.

– Ну а почему к вам-то ее поставили? – не унимался Василий Петрович. – Она же ваш конкурент!

– И что? У нас лучшая конюшня в городе. Все другие сараи в счет не идут! Если какой хозяин о своей лошади заботится, то он к другим владельцам конюшен не пойдет, у нас своего любимца оставит.

Василий Петрович сердито засопел. Ему тоже поступало приглашение от владельца «Боливара», который уведомлял, что этим письмом предлагает уважаемому Василию Петровичу поставить всех трех его лошадей на все время подготовки к скачкам в его конюшню. И далее следовала приписка, что для лошадей – участниц скачек пребывание в «Боливаре» будет абсолютно бесплатным.

Еще тогда Василий Петрович почувствовал смутное беспокойство. Бесплатный сыр бывает только в мышеловке. И он решительно отклонил такое любезное предложение владельца «Боливара». Нашел маленькую конюшню, пребывавшую в запустении, арендовал у хозяина, привел в порядок и поставил там своих красавцев. А вот владелец Звезды Востока, выходит, предложение хозяина «Боливара» принял. И теперь лошадь жила в тепле и холе, наслаждалась солярием и теплым душем, а вот его бедный Жеребчик находится сейчас невесть где, и жив ли он еще, тоже неизвестно.

Теперь под подозрение Василия Петровича попадал не только владелец «Боливара», но и хозяин Звезды Востока. Эти двое очень даже запросто могли сговориться за спиной Василия Петровича с целью не допустить к скачкам сильного конкурента. Все эти соображения Василий Петрович изложил Толе, который в ответ на это вполне разумно спросил:

– А велик ли сам приз?

– Приз? – растерялся Василий Петрович. – Приз, конечно, предполагается. Мне говорили, что за первое место можно взять сто тысяч рублей.

Толя недоверчиво покачал головой.

– Небольшая сумма.

– Она не покроет даже расходов, которые я лично понес за транспортировку лошадей к месту старта, аренду конюшни и прочие незапланированные траты.

– Вот я и говорю, вряд ли кто-то станет красть лошадь из-за такого небольшого приза.

– Жеребчик сам по себе – это уже приз! – загорячился Василий Петрович, как бывало с ним всякий раз, когда кто-то осмеливался ставить под сомнение выдающиеся данные его скакуна.

– Но он пока что никому не известен.

– Он себя еще покажет!

– Не сомневаюсь. Но это будет в будущем.

– В самом скором будущем! Если бы он только вернулся ко мне! Ты бы сам понял, какой это замечательный и резвый конь!

– Но сейчас ваш Жеребчик дорог только для вас, – гнул свою линию Толя. – Поэтому я обязан спросить, нет ли у вас лично каких-нибудь недоброжелателей?

– Все, кто не желал мне добра, уже давно на том свете, – мрачно усмехнулся Василий Петрович.

Но Толя ничуть не смутился и пожелал уточнить:

– Все-все?

– Все! Абсолютно все! Хотя…

И Василий Петрович замер. Одно неприятное воспоминание очень некстати посетило его теперь.

– Хотя был у меня один знакомый. Давно это было, еще в девяностых. Затеяли мы с этим человеком одно общее дельце. И сначала у нас все гладко шло, а потом он меня кинул. Думал, что я ко дну пойду, но я выплыл. И не только выплыл, но и его самого утопил.

– Надеюсь, не буквально?

– В переносном, конечно, смысле. Долги его все выкупил, в своих руках собрал и всех выплат разом потребовал.

– И тот человек разорился?

– Не все так просто. Там у него еще помимо нашего бизнеса, из которого он меня выкинул, дела с золотишком нелегальным были налажены. Так это всплыло примерно в то же самое время. И его закрыли, причем закрыли конкретно и надолго. Он там, оказывается, когда свой приисковый бизнес налаживал, немало людей положил. И начальников, и простых рабочих. Перед ним там люди трепетали, как перед самим Господом Богом. Ну, к счастью, вскрылось дело, судья бесстрашный ему попался, вот и дали голубчику полную двадцатку. Но недавно срок его закончился, и мне наши общие знакомые доложили, что этот мерзавец на свободу вышел и меня разыскивал.

– Но это же не вы его посадили.

– А банкротом кто его сделал? Я! Были бы у гада деньги, он бы уж нашел лазейку, чтобы из того дерьма выскользнуть. А без денег кому он стал нужен? Пошел по статье да в общую камеру, как самый простой уголовник.

– Как его имя? – заволновался Толя.

Василий Петрович назвал, хотя лицо его при этом выражало некоторую долю сомнения.

– Очень уж мелкая месть, – пояснил он Толе свои колебания. – Тот человек серьезный, и дела у него должны быть серьезные, что ему конь? Вот жена – дело другое. Пропади Аленка, я бы сразу сказал: это его рук дело. Но конь…