Рыжая девушка с кофейником - Анна Данилова

– Может…

Она с бьющимся сердцем вошла в воду и сделав несколько шагов, протянула руку и вытянула пакет из трубы. Положила в сумку и быстрым шагом направилась к машине. И вдруг услышала вслед, что кричали ей мальчишки:

– Тетеньки, пользуйтесь презервативами! Мы – за безопасный секс! Мы – за самый безопасный в мире се-э-экс!

Похоже, они приняли ее за какую-нибудь шлюху, которая ищет свою одежду по берегу… Или… Про «или» не хотелось даже думать: если Денисов ее обманул, она отдаст его тепленьким Логинову…

Отъехав от берега километра на три, она остановила машину и достала из сумки вымазанный густо старой ржавчиной пакет, открыла его. Деньги были там. Она достала их и пересчитала. Ровно двадцать тысяч долларов. Отлично. А кто бы мог подумать, что у обычного российского, даже скромного бизнесмена дома находится такая наличность…

К деньгам прилагалась записка: «Спасибо. Д.Д.»

Очень трогательно. Лучше бы оставил коробку конфет или что-нибудь в этом духе. Вот подсчетами, сколько коробок с шоколадными конфетами она могла бы купить на все эти деньги, Наталия и заполнила время, требующееся для того, чтобы доехать до квартиры Перовых.

Виктор Борисович, казалось, ждал ее.

– Вы один? – как можно тише спросила Наталия, чтобы решить, каким образом сообщить страшную весть о смерти дочери.

– Да, один. – Перов выглядел еще хуже, чем в их первую встречу. Он сильно сдал и выглядел больным стариком. – Жена ушла к портнихе.

– К портнихе? – она чуть было не прокомментировала этот факт, но вовремя сдержалась: это не ее дело.

Но Перов понял ее, поэтому лишь махнул рукой куда-то в сторону и горько усмехнулся:

– Пусть ее… – и сразу же, без перехода: – Ее нашли?

– Но откуда…

– Я чувствовал. С самого начала. Я же сказал вам, что Оля не такой человек, чтобы уйти не предупредив. Что с ней? И… где она?..

И только при слове «где?» голос его дрогнул и он тихо зарыдал, уткнув свое маленькое узкое как у птицы лицо в ладони.

– Я могу вас отвезти…

– Нет… Я сам. Но вы хотя бы можете сказать, что с ней? Как она умерла? Ее не изнасиловали? Знаете, она всегда была закомплексована на этот счет, это моя вина, мне надо было уделять ей побольше времени, чтобы она не чувствовала себя… понимаете, она считала себя уродиной…

– Нет, ее не изнасиловали. Вы сейчас в таком состоянии, что было бы лучше, если бы я отвезла вас в морг…

– Хорошо. Я согласен. И не верьте мне, что я был готов к этому известию… Я надеялся, Боже, вы себе представить не можете, как я надеялся… Но поедемте… Скорее…

***

Она оставила его одного у дверей морга.

В машине достала сигареты и закурила. «Нет, все же невозможно привыкнуть к смерти…»

Она поехала к Логинову в прокуратуру. Почти ворвалась в его кабинет.

– Как хорошо, что ты один… Мы же с тобой не договорили… Что там было дальше, с Бурковицем… Мне необходимо знать все, что связано с его смертью… Как зовут ту медсестру, которая видела людей в масках… Да и вообще, ты же мне ничего не рассказал, приехала ли милиция, и когда…

– Ты удивляешь меня, Наташа. Иногда я поражаюсь своей осведомленности, а про сслучай, о котором знает каждый житель нашего города, ты узнаешь чуть ли не последней…

– Последней, ну и что?..

– А то, что милиция приехала почти вовремя…

– Что значит «почти»?

– А то, что когда они ворвались в операционную, началась стрельба, которую открыли люди в масках… Их перестреляли, но, как утверждает та же медсестра, одному все же удалось скрыться…

– Тоже с помощью балкона? И это был какой-нибудь семидесятилетний старик?

– Не ерничай, не забывай, где ты находишься и с кем…

– Хорошо, не буду… Значит, одному удалось скрыться, а

остальные двое, ведь бандитов-то было трое?

– Двух других убили в перестрелке.

– Наконец-то… И кто же они?

Логинов поднялся из-за стола и подошел к окну – любимая поза, поза раздумий…

– В том-то и дело, что я не могу сказать тебе ничего об этих людях. Мне позвонил сам Сабуров…

– Это кто, напомни мне, пожалуйста…

– Генерал ФСБ, вот кто и сказал, чтобы я все дела передал им.

– Какие еще дела?

– Документы, которые составляются в подобных случаях… – Логинов заметно нервничал: он терпеть не мог такие вот звонки, от которых рушились все его версии и вся работа его людей сводилась к нулю. – Наши люди убили этих двух парней, а они… короче, они из команды Президента, понятно?

– И ты молчал? Неужели ты так ничего и не понял? Они же искали что-то в операционной! Люди Президента приезжают в провинциальный город, находят Бурковица и что-то от него требуют, тот перед смертью, возможно, произносит что-то, и они начинают искать нечто, за чем они и приехали сюда, в лежащей на операционном столе девушке… Но не находят и начинают искать в других девушках, почему, ты не задавал себе этого вопроса? У вас есть списки девушек – может и не только девушек, но и мужчин, – которых в тот день оперировал Бурковиц?

– Нет.

– Короче так, меня интересует медсестра. И если ее не окажется в живых, то виноваты в этом будете только вы…

– Мне не нравится, когда ты со мной разговариваешь в таком тоне, – закричал Логинов, и в кабинете сразу стало очень тихо.

– Мне тоже кое-что сегодня не понравилось… И вчера, и позавчера… Я ухожу, Логинов, и запомни: еще раз на меня крикнешь… ударю… Научусь и ударю. Больно.

Никогда еще им не приходилось так серьезно ссориться.

Наталия и сама понимала, что мужчины не прощают снисходительного к ним отношения, но и сдерживаться больше не могла.

Уже в машине, когда она немного остыла, ей стало жаль произнесенных в самом конце наиглупейших слов… Хотя она ведь сказала именно то, о чем думала последние несколько месяцев. А именно о физической подготовке. Вернее, об отсутствии таковой у нее. Изнеженное существо, способное лишь бить оп клавишам да иногда работать мозгами, она страдала от своего физического несовершенства и хотела научиться давать отпор ФИЗИЧЕСКИ, руками и ногами. Стройная и гибкая, она была уверена, что сможет обучиться элементарному бою, неважно к какой культуре он будет относится. Но природная лень тормозила ее поход в спортзал. Даже само слово «карате» или тот же «спортзал» вызывали у нее мороз по коже. «Пожалуй, надо бы начать с психолога, чтобы он убедил меня в необходимости таких занятий…»

Медсестра оказалась жива и звали ее Машей. Высокая, черноволосая, с раскосыми карими глазами, Маша согласилась поговорить с ней только после того, как Наталия предъявила ей свое удостоверение. Для таких девушек как Маша достаточно просто показать красную лакироварную «корочку» с золотым тиснением, чтобы выпытать всю их подноготную до седьмого колена.