Комбат. За морские заслуги - Андрей Воронин

— Море общее, я не могу запретить им подплывать к нам. Но если в катере журналюги, мало им не покажется. А вас ждет забавное представление.

Как-то яхту Бориса Львовича несколько часов сопровождали местные журналисты, такие же настырные, как журналисты во всем мире. Увидев в прессе сделанные ими снимки, Лякин осерчал и обратился к специалистам. Вскоре на его судне установили компактную, но довольно мощную водяную пушку.

— Николаич, глянь, есть ли у людей в катере фотоаппараты и видеокамеры, — обратился Борис Львович к капитану.

Тот навел бинокль и испуганно воскликнул:

— У них автоматы!

Николаич преувеличивал. Автомат был только один, у Солдата. Сидевший за рулем Артур вооружился пистолетом.

Буквально перед тем, как капитан навел на катер бинокль, Солдат довольно усмехнулся:

— Они не успеют выбраться из воды! Гони к яхте!

— Пушку к бою! — завопил капитан.

К водомету подскочил матрос и начал лихорадочно готовить его к работе. И тут с противоположной стороны ударила короткая автоматная очередь. Все находившиеся на яхте испуганно обернулись. К ним подобрался второй катер, и его экипаж был настроен очень решительно. Матрос от греха подальше оставил в покое пушку. Куда уж воде состязаться со свинцом!

Тем временем Солдат и Артур приблизились вплотную к яхте.

— Всем лапки кверху и собраться вместе. Если увижу, что какая-то падла держит в руке мобилу, стреляю без предупреждения! А вы, трое, быстро прыгайте в воду! — Солдат дулом автомата ткнул в сторону охранников, которых вычислил, пока их катер медленно приближался к яхте.

Большая часть купающихся не осознала грозящей им опасности. Они решили, что перед ними разворачивается представление, заказанное гораздым на выдумку хозяином. Вика, еще не протрезвевшая окончательно, подняла на Солдата широко распахнутые карие глаза:

— А вы будете только грабить или насиловать тоже?

— Там посмотрим! Если успеешь протрезветь, я тебя лично трахну!

— Фу, как грубо! — возмутилась красотка. — Вот я пожалуюсь Борису Львовичу, он тебя оштрафует на половину гонорара.

— Сейчас я вас сам буду штрафовать, — Солдат махнул Артуру: — Давай к трапу.

Он поднялся на яхту и ткнул дуло автомата в живот Бориса Львовича:

— Все гости собрались? Никто не затаился в каютах? Только учти: если соврешь, первая пуля твоя.

— Все здесь, — обведя глазами и купающихся, и людей, оставшихся на борту, ответил Лякин.

— А ты собрал команду? — автомат переместился в сторону капитана.

— Да, — опустив голову, тихо сказал тот.

— В глаза мне смотреть, отвечать громко! — рявкнул Солдат.

— Да! — капитан поднял голову.

На яхту поднялись Гвоздь с Рубцом. Солдат подошел к борту судна:

— Артур, намекни гражданам, что пора заканчивать водные процедуры.

Но гражданам и самим расхотелось купаться. До каждого из них, включая Викторию, дошло, что Лякин не заказывал никакого пиратского шоу, яхту атаковали настоящие бандиты. И они не станут церемониться, если игнорировать их требования.

Люди собрались на палубе. Солдат потребовал:

— Стать отдельно пассажирам каждой каюты.

Тут Солдат удовлетворенно заметил, что почти все гости разбились по парам. Это сулило ускорение процесса грабежа. Мужиков было опасно вести вниз всем кагалом. Там, в тесноте, они могли устроить заварушку. С женщинами гораздо проще. Оставив Артура с Гвоздем охранять представителей сильного пола, Солдат захватил с собой Рубца и велел женщинам стать у своих кают с ключами в руках. После этого оставалось только методично обыскивать все помещения, забирая деньги и ценности. Добычу Солдат небрежно сваливал в полиэтиленовый пакет. Закончив экспроприацию имущества толстосумов, Солдат вернулся на палубу. Оставив себе несколько мобильников с максимальной зарядкой, остальные он выбросил в море.

— Если кто донырнет, разрешаю вызвать помощь, — издевательски бросил он на прощание.

В лагерь добрались без происшествий. Здесь устроили разбор добычи, несколько разочаровавшей грабителей. Только Гвоздь, знавший толк в драгоценностях, периодически восклицал:

— Клевые брюлики… изумруды — высший класс… отпадный рубинчик!

Остальные приуныли, раздосадованные скудностью наличности.

— Поубивал бы изобретателей пластиковых карточек! — бросил в сердцах Солдат.

— А на фига ты их взял с собой? — поинтересовался Балык.

— Из вредности. Пускай теперь восстанавливают. А нам о том, чтобы ими воспользоваться, глупо даже мечтать. Они, сойдя на берег, первым делом заблокируют карточки.

— Наличка у них с собой была только на карманные расходы. В среднем по тысяче баксов на рыло, — заключил Артур.

— Красиво жить не запретишь. А хотелось бы! — вздохнул Рубец. — Я, когда работал, столько бабок имел за четыре месяца. А у них на карманные расходы! Суки!

— Ничего, скоро и у тебя будет куча бабла, — утешил его Солдат.

Брат Рублева Андрей работал в питерском банке «Золотой дукат». Временами он наезжал в Москву. Поначалу Андрей останавливался у Бориса и ездил по столице в общественном транспорте. Шли годы, «Золотой дукат» набирал обороты, а Андрея несколько раз повышали в должности. Теперь в Москве ему бронировали номер в гостинице и предоставляли личный транспорт. Комбат однажды шутливо попенял брату:

— Загордился ты, брезгуешь стандартной городской квартирой.

Андрей, как и многие банковские работники, испытывавший проблемы с чувством юмора, взялся оправдываться:

— Ничего подобного, Боря! Я бы с радостью жил у родного брата, но таковы правила игры. У меня определенный статус, я должен ему соответствовать, кроме того, мы останавливаемся в одной и той же гостинице, там все под рукой.

И вот совершенно неожиданно, снова приехав в Москву, Андрей решил остановиться у старшего брата.

— Тебя резко понизили в должности или вашему банку грозит разорение? — спросил по этому поводу Борис.

— Не то и не другое. Я в столице инкогнито.

— Как гоголевский ревизор?

— Вроде того.

— Поступили нехорошие сигналы?

— И сигналы тоже. Понимаешь, в Москве слишком много разных соблазнов и дурных примеров выше крыши.

— У вас в Питере все иначе? — в голосе Комбата слышалась ирония.

— Тоже воруют, конечно, но скромнее, интеллигентнее, что ли. А московский люд, дорвавшийся до кормушки, вообще меры не знает, тащит остервенело и до тех пор, пока за руку не схватят. Причем большинство урывает свои куски жирного пирога до самой смерти. У нас, знаешь ли, стражи порядка заняты куда более опасными преступниками: бомжем, стибрившим из подвала банку огурцов, мужем, посадившим жене под глазом фонарь, пьяницей, отлившим у здания мэрии. Приходится самим заниматься внезапными проверками. Тем более что отчетность нашего московского филиала за первый квартал вызывает большие сомнения.