Государь Иван Третий - Юрий Дмитриевич Торубаров

допускающим возражения, сказал встретившему его дворскому:

– Доложи государю, великому князю, что прибыл дьяк Алексей Полуэктов из Ярославля с хорошей вестью! – и, не глядя на других ожидающих, сел на первую скамью.

Каково же было его удивление, когда вернувшийся от князя дворский, сдерживая ехидную улыбку, весьма холодно, с какой-то внутренней радостью заявил:

– Великий государь тя сегодня принять не может. – Сказал, повернулся и пошел прочь.

Алексей не выдержал и догнал его.

– Стой, братец, я из Ярославля. Ездил туда по поручению великого князя. Мне надо доложить, что я сделал.

– Когда государь решит, тогда и доложишь, – важно повернулся дворский и не спеша пошел по проходу.

Алексей стоял, точно оплеванный: «Как же так? Я же ему принес целое княжество! А он? Теперь пусть сам зовет. Больше не пойду», – со злом подумал он.

Дома его жена, Наталья, обрадовалась приезду мужа и бросилась ему на шею. Он отстранил ее довольно холодно и, не сказав ни слова, прошел, не раздеваясь, в свою опочивальню. Наталья долго, прислушиваясь, на цыпочках ходила около двери. Потом, не выдержав, приоткрыла ее. Муж лежал на одре в одежде и, как ей показалось, был чем-то сильно взволнован. «Наверное, там что-то случилось. Уж не прогнали ли его? Что тогда князь скажет? Господи! Помоги! Не губи несчастного!»

– Ты, что ли? – грубо спросил он.

– Я, я, – просунув голову в дверь, откликнулась жена.

– Иди сюда. – Он поднялся и указал ей место рядом с собой.

Человеку, объятому горем, всегда хочется с кем-то поделиться. Этим он как бы сбрасывает тяжелый груз. То же сделал и Алексей. Когда жена обо всем услыхала, она всплеснула руками:

– Да как он так может поступать! Я пойду к нему сама и не посмотрю, что он князь, все ему выскажу. Ты принес без войны целое княжество, а он?

– Сиди, – рявкнул муж, – я сам. Сам разберусь!

Через несколько дней явился посланец и передал, что завтра пополудни великий князь примет Полуэктова. Это известие тут же рассеяло всю злобу, что накопилась за эти дни. «Тогда у него было много дел, – убаюкивал он себя, – а сейчас он хочет не торопясь выслушать меня. И наградит. Да, поди, еще как!»

В приподнятом настроении вошел Алексей к государю. После похода в Великий Новгород, где Ивана назвали государем, дошло это обращение и до Москвы. И здесь его так стали величать, отмечая, что это ему нравится. Вопреки ожиданию увидеть улыбающегося Ивана Васильевича, он был встречен насупленным взглядом. «Кто-то испортил ему настроение, – подумал Алексей. – Сейчас я порадую его».

– Государь, великий князь, дозволь доложить, что Ярославский удел стал… твоим! – И он демонстративно достал бумагу и расстелил ее перед очами великого князя.

Князь только скосил на нее глаза, ничего не сказал и спросил:

– Где казна?

Вопрос этот ошарашил Алексея.

– Казна? Они ее взяли с…

Алексей не успел договорить. Крепкий кулак князя грохнул по столу.

– Дурак! – воскликнул он. – Без казны эта бумага – ничто! Зачем я поднимал им налоги? – спросил князь не мигая у Полуэктова. – Да затем, чтоб они на коленях приползли ко мне, отдав все, что у них есть, только бы я оставил им свободу. А ты… Эх! На эти деньги они начнут строить против меня козни. Понял ты, ослиная голова?

– Да я, великий князь, старался, чтоб княжество перешло к те. Ты уж прости мня, грешного, без злого умысла, по добру хотел.

– Ладно, – смилостивился князь. – Ты просил когда-то мня принять твою жену в обслугу к великой княгине. Так вот, пускай приступает. А ты иди с глаз моих. Иди! – И он махнул рукой.

Алексей вышел как побитый, глаза его блестели. Он сам не помнил, как ноги принесли его в кабак. Но с кем там можно поделиться своим горем, той несправедливостью, какую допустил против него великий князь?

Компания мужиков, видать, прибывших издалека, усаживаясь за столик, удивленно посмотрела на небедно одетого человека. Но они тотчас занялись своими разговорами:

– …он мне по полтине за голову, а я ему: нет, господин хороший, добавь еще монетку.

– Добавил? – спросил рыжеватый парень, ломая на куски принесенную буханку хлеба.

– Добавил. А куда деваться? Таких полей, как у мня, поди поищи.

– Есть и лучше, – произнес рыжий и добавил: – Давай, мужики, разливать, а то брюхо аж скулит.

Они жидко рассмеялись.

– Нет! Нет правды! – стукнул по столу кулаком хорошо одетый господин.

Он, пошатываясь, поднялся и, придерживаясь за столы, заковылял к выходу.

Встретившей его жене брякнул:

– Иди… завтра… к княгине, – и упал посреди прохода.

Ничего не поняв, Наталья попыталась было узнать, что он этим хотел сказать, но ничего не добилась. Он в ответ только мычал. Она в досаде схватила его под мышки и поволокла в опочивальню. Раздев и уложив его в постель, она в расстроенных чувствах, тяжело дыша, вышла на крыльцо.

И тут к ограде подъехала чья-то колымага, и сидевший на облучке кучер крикнул:

– Эй, хозяйка, как проехать до Фрязинской слободы? – и натянул вожжи.

– Прямо езжай, а там свернешь, – ответила она и ушла в дом.

– Езжай прямо, а там свернешь. Где свернешь? Тьфу, чертова баба! Но-о, пошли, хорошие.

Кони устало поднимались вверх. А кучер, не получив должного ответа и не видя, у кого можно было бы узнать дорогу, зафилософствовал: «И что мне эта слобода, за столь верст ехать. Сидел бы дома. Ан нет, черт попутал везти этого гуся!»

– Эй, милый, – крикнул он, увидев мужика, – как во Фрязинскую слободу проехать?

– Так ты не туда едешь. Надо назад. До березы доедешь, повернешь налево. Минуешь мостик и подымайся направо. Там и найдешь свою Фрязинскую слободу.

– Эхма! – крикнул кучер, разворачивая коней.

Иван Фрязин, увидев вылезшего из повозки Марка, выронил из рук топор, которым обстругивал палку.

– Марк? Ты откуда? – и, расставив руки, пошел ему навстречу.

Марк хотел было сразу начать рассказ, но Иван перебил его:

– Раз ты на Руси, привыкай к здешним обычаям. Сейчас я растоплю печь и попарю тя в бане, а попарившись…

– Что это такое? – перебил Марк.

– О! Это одно из лучших изобретений русских. Сам увидишь.

Марк попарился. Очень понравилось. Пока гость, сидя в деревянном кресле и укрытый простыней, приходил в себя, Иван готовил стол.

– Все будет по-русски, – объявил он, крупными кусками нарезая хлеб.

В чашки положил чечевицу с маслом, поставил жареные грибы, сыр, соленую рыбу, овощи, вино в бутыли.

– Ну, идем, – позвал Иван брата.

Когда Марк увидел стол с таким угощением, он остолбенел.

– И это все зараз? – спросил он.

На что Иван ответил:

– Это еще что! Вот попадешь