В открытом море - Пенелопа Фицджеральд

– «Дредноут» и так отлично продержится еще несколько лет, – настаивал он. – И потом, какой ремонт можно делать при дубовой обшивке?

– А ты спросил у него, как оценили судно страховщики? – поинтересовалась у Ричарда Лора.

– На таких старых баржах оценка обычно не производится. Или, по-моему… страховую оценку можно потребовать, скажем, в случае пожара, но не в случае затопления судна или полученных во время шторма повреждений.

– Я уезжаю домой, – объявила вдруг Лора. – Недели на две. А может, и больше – в общем, не знаю точно на сколько.

– Когда?

– О, в самое ближайшее время. Так что мне будет нужна некоторая сумма.

Ричард старался не смотреть на жену, опасаясь, что она может неправильно воспринять этот его взгляд. Но Лора как ни в чем не бывало продолжала:

– А что там с «Грейс»?

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, «Грейс» ведь, кажется, тоже в плохом состоянии?

Ричард вздохнул.

– Да, состояние у нее, конечно, оставляет желать лучшего. Но на «Грейс» все основные беды выше ватерлинии. Я много раз говорил Ненне, что ей надо раздобыть надежного помощника. Завела бы какого-нибудь хахаля из бывших моряков, и он в свободное время постепенно все привел бы в порядок. У них ведь даже переборок между каютами нет.

– Это тебе Ненна сказала?

– Да это каждому сразу видно, стоит хоть раз туда заглянуть.

– Какие, однако, странные вещи тебе выдают.

– Ну, люди, наверное, уже до некоторой степени привыкли со всеми своими неприятностями ко мне обращаться, – пожал плечами Ричард и прошел в каюту, чтобы сменить черные офисные туфли на красные кожаные шлепанцы, которые, как вся прочая его одежда и обувь, никогда, похоже, не снашивались. В этих шлепанцах он сразу начинал чувствовать себя не таким усталым.

– И на «Грейс» тебе, похоже, задают куда больше вопросов, чем на «Дредноуте»?

– Не уверен. Никогда в количественном отношении это не оценивал.

– Впрочем, они не стоят того, чтобы уделять им слишком много внимания. Хотя люди, по-моему, частенько нас обсуждают.

– Ты так думаешь?

– Ну да. Говорят, например: «Вот снова идет эта миссис Блейк. Меня от ее кислой рожи просто тошнит, у нее весь день такой вид, словно ей все вокруг осточертело».

Ричард очень не любил, когда его вынуждают думать о двух вещах одновременно, тем более под конец дня. Он поцеловал Лору, сел поудобнее и попытался как-то упорядочить предложенные ему темы, как бы поместив их под одним заголовком. От тяжких раздумий между бровями у него пролегла глубокая косая морщинка. Проблема Лоры заключалась в том, что ей толком нечем было заняться – детей у них не родилось, хотя о детях она в последнее время даже не заикалась, – и Ричард испытывал угрызения совести, хотя не раз предпринимал попытки сделать ее счастливой, но все они оказались неудачными. С другой стороны, Ненна имела, пожалуй, даже слишком много. А если муж так уж ее разочаровал, что, по всей видимости, и было основной причиной ее недовольства, то ей следовало обратиться к кому-то из своих родственников-мужчин и попросить обо всем позаботиться. Ричард по опыту знал, что у каждой женщины всегда найдется немало таких родственников. У Лоры, например, было два младших брата, не слишком удачливых биржевых маклера, которые все никак не могли прижиться на той фирме, куда их пристроили, а также многочисленные дядья – один из них, старый урод, приглашал к себе на полный пансион скандинавские пары, находя их по объявлениям в женском журнале «Леди», – и, разумеется, не менее многочисленные норфолкские кузены. А вот у Ненны, похоже, никого не было. Впрочем, она ведь из Канады сюда приехала. И мысль об этом – Ричард почти не сомневался, что приехала она из провинции Новая Шотландия, – похоже, и объединила обе мучившие его проблемы; теперь они представлялись ему в виде единой структуры, работающие части которой пребывают в тесном взаимодействии.

Лоре очень повезло, что она вышла именно за Ричарда, который никогда, ни за что на свете не стал бы сознательно причинять ей боль. И теперь он надеялся, что две недели в родительском доме среди бесконечных акров полей, пропитанных влагой, смогут вернуть Лоре понимание тех преимуществ, какие дает жизнь на «Лорде Джиме». Правда, до сих пор ничего подобного с нею так и не произошло, и сейчас придется ему поломать голову, чтобы отыскать наиболее приемлемый выход из сложившейся ситуации. Но пока что Ричарда не особенно удовлетворяло то, как складывается его мысль. Похоже, там вылетела какая-то фаза. Плохой знак, и вряд ли есть надежда запросто все восстановить.

– Знаешь, Лолли, давай пойдем куда-нибудь? Пообедаем? – вдруг предложил он.

– С чего это вдруг?

– Ты сейчас такая хорошенькая, и мне захотелось, чтоб и другие тобой любовались, завидуя мне. Хотя, боюсь, люди просто удивляться начнут, с какой стати эта красотка согласилась пойти на свидание с таким простецким парнем.

– А куда ты обычно приглашаешь деловых партнеров? Скажем, на ланч?

– В «Реле», конечно. Впрочем, по вечерам там ничего хорошего нет. Но мы можем пойти в другой французский ресторанчик, он называется «Провансаль», и устроить им проверку.

– На самом-то деле никуда тебе идти не хочется, – заметила проницательная Лора, однако тут же ушла переодеваться в ту каюту, которая, увы, заменяла ей нормальную гардеробную. Ричард снял любимые шлепанцы, вновь сунул ноги в строгие черные туфли, и они вместе спустились на причал.

Вышло так, что у Марты и Тильды совсем не оказалось денег на карманные расходы; впрочем, пока они не ходили в школу, это было не так уж и важно, поскольку дома они избавлялись от мучительного сравнения себя с другими; а в отношении матери они и вовсе никаких обид не испытывали, прекрасно зная, что денег и у нее нет. Ненна, правда, надеялась, что к весне какие-то деньги у них все же появятся в результате трех событий, которые точно льдины во время ледохода неторопливо последуют друг за другом. Во-первых, вернется Эдвард, и они все вместе будут жить на «Грейс», что, по крайней мере, позволит сэкономить ту сумму, которую он сейчас платит за съемную квартиру; во-вторых, девочки, как только монахини и ученицы младших классов перестанут молиться за них в искусственной пещере, непременно вновь начнут посещать школу; и в-третьих, пока Тильда будет в классе, Ненна сможет наконец-то выбраться из дома и поискать себе работу.

Правда, Марта даже представить себе не могла, чтобы мать вышла на работу, и чувствовала, что подобный эксперимент, скорее всего, окажется провальным.

– Вы, девочки, просто жизни моей не знаете, – говорила дочерям Ненна. – Я ведь до войны во время каждых каникул где-нибудь работала – и тарелки мыла, и туристам советовала, где лучше на ночлег остановиться. В общем, самыми разными делами занималась.

Марта улыбнулась при мысли о тех милых временах, давно канувших в прошлое, и спросила: