Чжуан-цзы - Чжуан-цзы

Незначительны, а нельзя не сообразоваться с их [природой] – [таковы] вещи. [Занимает] низкое положение, а нельзя [на него] не опираться – [таков] народ. Скрыты, а нельзя их не вершить – [таковы] дела. Грубы, а нельзя их не излагать – [таковы] обычаи. Далека, а нельзя от нее отделиться – [такова] справедливость[163]. Близко, но нельзя его не расширить – [таково] милосердие. Ограничивают [людей], но нельзя их не множить – [таковы] обряды. [Держится] середины, но [заслуживает] возвышения – [такова] добродетель. Един, но не способен не изменяться – [таков] путь. Священно, но не способно не действовать – [таково] Небо. Поэтому мудрецы созерцали Небо, но [ему] не помогали; совершенствовались в добродетелях, но [их] не отягощали; исходили из пути, но не вносили [в него] своих замыслов; соединялись с милосердием, но [на него] не полагались; следовали за справедливостью, но [ее] не множили; исполняли обряды и не уклонялись; принимали дела и не отказывались; подчинялись обычаям и не [поднимали] смуты; опирались на народ и [им] не пренебрегали; сообразовались с вещами и [их] не покидали. Вещи не достойны [того, чтобы ими] заниматься, но [ими] нельзя не заниматься. У тех, кто не понял Неба, нет чистоты добродетели. Те, кто не постиг пути, ни к чему не способны. Как жалок тот, кто не постиг пути! Что же такое путь? Есть путь Неба и есть путь человека. Бездеятельный и чтимый – таков путь Неба; деятельный и несущий тяготы – таков путь человека. Путь Неба – [путь] хозяина, путь человека – [путь] слуги. Нельзя не понять, как далеки они друг от друга.

Глава 12

Небо и земля

Небо и земля велики, но изменяются они равномерно. Вещей тьма, но порядок у них единый. Людей и рабов множество, но хозяин у них – царь. Царь исходит из свойств, а совершенствуется природой. Поэтому и говорится: «В далекой древности управляли Поднебесной недеянием, одними лишь природными свойствами». [Если] исходить из пути, то слова «царь Поднебесной» были правильными; [если], исходя из пути, рассматривать различия, то долг царя и [его] помощников был ясен; [если] исходить из пути, то [каждый] ведал [делом] по способности; [если] исходить из пути, то все вокруг соответствовало [всей] тьме вещей. Ибо общее для неба и земли – это свойства, а то, что действует во тьме вещей, – это путь ‹материя›. Высший правит людьми, [провозглашая] установления; способный обучается мастерству. Мастерство соответствует установлениям, установления соответствуют долгу, долг соответствует свойствам, свойства соответствуют пути, путь соответствует природе. Поэтому и говорится: «Те, кто в древности пас [всех] в Поднебесной, не имели страстей, и в Поднебесной [царило] довольство. [Они предавались] недеянию, и [вся] тьма вещей развивалась[164]. [Они хранили] покой пучины, и народ [сам по себе] утверждался». Записи гласят[165]: «[если] пронизаны единством, [вся] тьма установлений сполна выполняется. [Если] отказаться от страсти, к приобретению, покорятся [даже] души предков и боги».

Учитель сказал:

– Ведь путь поддерживает и покрывает [всю] тьму вещей. Как он безбрежно велик! С его помощью благородный[166] не может не очистить своего сердца. То, что действует недеянием, называется природой; то, что в речах обозначает недеяние, называется свойством; любовь к людям, полезное для вещей называется милосердием; уподобление различных [вещей] называется величием; поведение, [не знающее] границ и различий, называется великодушием; обладание тьмой различий называется богатством. Поэтому придерживаться свойств называется [держаться] основы; тот, чьи свойства завершены, называется установившимся; тот, кто следует пути, называется [обладающим] полнотой; тот, кто не меняет свою волю из-за вещей, называется совершенным. Как велик благородный, который постиг эти десять [положений] и объемлет все дела и мысли! [Как вода] в низину, к нему стекается [вся] тьма вещей. Такой человек [оставляет] золото скрытым в горах, а жемчуг – в глубинах; не обогащается ни товарами, ни имуществом; чуждается благородства и богатства; не радуется долголетию, не печалится ранней смерти; не прославляет благоденствия, не стыдится злополучия; не присваивает себе благ современников; не ищет для себя славы в управлении Поднебесной. Слава в том, чтобы постичь, что у [всей] тьмы вещей одно хранилище, что жизнь и смерть – одинаковые формы [в развитии].

Учитель сказал:

– О путь! Как он глубок! Как прозрачна его чистота! Без него не запоют ни металл, ни камень. Металл и камень [способны] звучать, но не тронешь их, не запоют. Так кто же способен определить [свойства всей] тьмы вещей?

Человек, обладающий царственными свойствами, ведет себя просто и стыдится заниматься делами; утвердившийся в корнях и истоках, [он] постигает сокровенное. Поэтому его свойства всеобъемлющи, а исходящее из его сердца воспринимается [всей] тьмой вещей. Ибо без пути формы не рождаются, без свойств жизнь не проявляется. Не обладает ли царственными свойствами тот, кто бережет тело, исчерпывает до конца жизнь, утверждает свойства, постигает путь. Тот, кто необъятен, появляется внезапно, движется неудержимо; за кем следует [вся] тьма вещей, тот называется [обладающим] царственными свойствами. Тот, кто смотрит на изначальный мрак, слушает безмолвное, один видит рассвет в изначальном мраке, один различает гармонию в безмолвии. Поэтому, проникая все глубже и глубже, [он] способен [понимать] появление вещи; [размышляя] над сокровеннейшим, [он] способен [постичь] мельчайшие семена. Поэтому общаясь со [всей тьмой] вещей, [он] дает каждому искомое и достигает небытия. Всегда спешит уйти, но возвращается к себе. Великое [для него] – мало, длинное – коротко, далекое – близко.

Прогуливаясь к северу от Красных вод, Желтый Предок поднялся на вершину [горы] Союз Старших Братьев, а возвращаясь, загляделся на юг и потерял свою Черную Жемчужину[167]. [Он] послал Знание[168] отыскать ее, но [оно] не нашло; послал [Видящего] Паутину Издали, и [тот] не нашел; послал Спорщика, и [тот] не нашел; послал Подобного Небытию, и Подобный Небытию ее отыскал.

– Как странно, – воскликнул Желтый Предок, – что отыскать ее сумел именно Подобный Небытию!

* * *

Учителя Высочайшего звали Никого не Стесняющим, учителя Никого не Стесняющего звали Беззубым, учителя Беззубого звали Наставником Юных, учителя Наставника Юных звали В Тростниковом Плаще.

Высочайший спросил у Никого не Стесняющего:

– Можно ли Беззубого [облечь властью] Равного Небу?[169] Я попрошу его через Наставника Юных.

– Как [это] опасно! Поднебесной [будет грозить] беда! – ответил Никого не Стесняющий. – Ведь Беззубый превосходит всех остальных. [Он] человек прозорливый, с острым зрением и тонким слухом, скорый на ответы. Но при этом [хочет] обрести природное ‹естественное› с помощью человеческого ‹искусственного›;