Дредноуты - Владимир Контровский

За потопление германской субмарины командир «Баралонга» получил премию в сто фунтов стерлингов. Времена рыцарства в войне на море ушли в прошлое…

* * *

Кайзер Вильгельм очень нервно реагировал на шумиху, возникавшую всякий раз, когда германские субмарины топили лайнеры, особенно если при этом гибли американские граждане. Англичане клеймили позором «тевтонских пиратов»; «Сколько ещё американцев должно погибнуть, прежде чем президент Вильсон объявит войну Германии?» – вторила им американская пресса. Но проходила какое-то время, страсти утихали, и вновь американские деловые круги выражали недовольство английской блокадой Германии, «ограничивающей свободу мореплавания». И снова кайзер колебался между мнениями Тирпица, Бахманна и фон Поля, убеждавших его, что беспощадная подводная война – это единственный способ эффективно воздействовать на Британию до тех пор, пока Хохзеефлотте не пополнится новыми кораблями и не будет готов встретиться с Гранд Флитом лицом к лицу, и канцлера Бетманн-Хольвега, за спиной которого стоял фон Мюллер, являвшийся ярым противником такой войны.

Эти колебания казались бесконечными, но тут в течение трёх дней английские лодки потопили у берегов Германии американский танкер «Галфлайт», следовавший в Гамбург, и американский же сухогруз «Хаузатоник», шедший в Бремен с грузом зерна. Черчилль был раздражён до крайности, но «Джеки» Фишер с олимпийским спокойствием произнёс: «А субмарина больше ничего не может сделать – только потопить судно. Следует признать, что угроза со стороны немецких подводных лодок существует. Она в ужасающей реальности нависла над британским торговым флотом и всей Великобританией. Я не вижу другого способа ей противостоять, кроме ответного удара. Станет известно лишь то, что конкретное судно с экипажем исчезло. Возможно, позже кто-нибудь наткнется в море на шлюпки с пропавшего судна, и чудом выжившие моряки расскажут ужасную историю… Эти истории будут передаваться из уст в уста и наполнят мир страхом. Без сомнения, такие методы ведения войны являются варварскими. Но в конце концов, сущность любой войны в насилии. Мягкость в войне сродни слабоумию».

А командиры британских субмарин объяснили случившееся логично и лаконично: «Мы не могли всплывать для досмотра подозрительных судов в опасных прибрежных водах Германии, где мы могли быть атакованы с моря, из-под воды и с воздуха. Замеченные суда шли в неприятельские порты, и мы предположили, что нейтральные американские флаги используются ими для маскировки – мы ведь поступаем точно так же».

Как ни странно, особого возмущения со стороны США не последовало, и чрезмерно строгому взысканию английские подводники не подвергались.

Практика двойных стандартов появилась на свет не вчера, и даже не позавчера…

«Да, это не тропики, – думал вахтенный начальник лейтенант Сергеев, глядя на серую морось, распластавшуюся над волнами, взъерошенными частыми белыми барашками, – и даже не тёплое Средиземное море. Север, чёрт бы его побрал, – богом забытый край. И это летом, в июне, а что будет зимой? Снежные заряды и тьма полярной ночи…».

– Сигнальщик, лучше смотреть!

– Есть, ваше благородие!

Исполнив таким образом (пусть формально) свои служебные обязанности, лейтенант вернулся к воспоминаниям о недавнем прошлом. С началом войны крейсер «Аскольд», флагман Сибирской флотилии, гонялся среди экзотических островов на стыке Индийского и Тихого океанов за неуловимым «Эмденом», попортившим немало крови союзникам, а затем, когда германский корсар был расстрелян у Кокосовых островов австралийским крейсером «Сидней», «Аскольд» перешёл в Средиземное море. Назревала операция союзников против Дарданелл, и русское командование желало принять в ней хотя бы символическое участие – щит князя Олега на вратах Цареграда веками не давал покоя политикам Санкт-Петербурга. Но грянул бой 16 декабря 1914 года, в котором англичане потерпели жестокое поражение, и Британии стало как-то не до черноморских проливов. Бросать же «Аскольд» на прорыв через Босфор и Дарданеллы в одиночку было не просто авантюрой, а чем-то сродни шизофрении, и крейсер направился в Тулон на ремонт, которого давно требовали изношенные корабельные механизмы.

Крейсер «Аскольд» в 1915 году на Белом море

«Да, Тулон, – вспоминал лейтенант, – уголок, незатронутый войной. И Женевьева, как будто сошедшая со страниц новелл Мопассана…».

Но в Тулоне «Аскольд» не задержался. Дела на фронте шли неважно – русская армия, терзаемая снарядным голодом, пятилась под натиском германских дивизий, сметавших всё на своём пути огнём тяжелой артиллерии. Россия остро нуждалась в помощи союзников, а после того, как Балтика и Чёрное море были перекрыты, самым удобным путём для поставок военного снаряжения стало Белое море. Владивосток был слишком далёк от центральной России – грузы из Архангельска доставлялись до места назначения в четыре раза быстрее. На севере нужны были военные корабли, и «Аскольд», наскоро подлатавшись, взял курс на север, куда и прибыл в мае тысяча девятьсот пятнадцатого года. Прибыл – и сразу же начал боевое патрулирование: Белое море было удалено от арены противостояния Хохзеефлотте и Гранд Флита, однако появление у берегов Кольского полуострова германских рейдеров и подводных лодок отнюдь не исключалось – немцы прекрасно понимали, насколько важны для России даже ограниченные поставки английских и французских орудий и снарядов.

…От сладких воспоминаний о ласках очаровательной шансоньетки Сергеева оторвал возглас сигнальщика, добросовестно исполнявшего приказ «Лучше смотреть!».

– Справа по курсу – встречное судно!

– Похоже, купец, – произнёс мичман Асафьев, стоявший рядом с лейтенантом, – судя по флагу, норвежец.

– А ты что, жаждешь увидеть тут «Роон», дабы вступить с ним в бой и стяжать славу? – иронически осведомился Сергеев.

– А что? – не смутился мичман. – Выдержал же когда-то «Аскольд» бой с «Якумо».

– Это было давно, и бегал тогда наш крейсер не в пример резвее. А сейчас нам лучше судьбу не искушать. Однако геройского боя не будет, Аркадий, – адмирал Шеер бросил всё, что может плавать и стрелять, против англичан, а мы для него так, сбоку припёка. Говоришь, норвежец? Сигнальщик, запросить у него название и порт назначения! Рассыльный, доложи командиру.

Когда капитан первого ранга Кетлинский поднялся на мостик, встречное судно было уже в миле от «Аскольда».

– Нейтрал, Казимир Филиппович, – доложил вахтенный начальник. – «Скальд», порт приписки – Тромсё, тоннаж около двух тысяч, следует из Архангельска в Англию.

– Из Архангельска? – переспросил Кетлинский. – Мы там были три дня назад, и что-то я не припоминаю в порту такого парохода. Боевая тревога! Прикажите ему застопорить машину. Мичман Асафьев, готовьте вельбот, пойдёте начальником досмотровой партии.

– Есть! – дружно ответили оба офицера, обменявшись быстрыми взглядами.