Дом - Бентли Литтл

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 17 18 19 20 21 22 23 24 25 ... 98
Перейти на страницу:

Пожалуй, именно четко установленный уклад жизни их семьи впервые заставил Марка задуматься о том, чтобы уйти из дома. Отец каждое утро заставлял детей завтракать ровно в шесть часов, каждый вечер они ужинали также ровно в шесть, за столом все неизменно сидели на строго определенных местах, спать дети ложились ровно в девять вечера, а перед сном по часу сидели каждый в своей комнате, читая молитвы. Марк знал, что другие родители так не делают. Конечно, и другие люди читали молитвы и ели вместе, и все же они не втискивали свою жизнь в такие строгие рамки.

И они не лупили своих детей, когда те из-за какой-либо мелкой оплошности или просчета опаздывали на секунду-другую на один из ритуалов.

Как лупили Марка и его сестру их родители.

И все же это была его семья. И он ни в коем случае не должен был покидать Кристину. Он был ей нужен. Он принимал на себя удары, которые в противном случае достались бы ей. И не позволял ей смиряться с безумием родителей, по возможности сохраняя ее связь с реальным миром.

И тут произошло это.

Даже по прошествии такого времени при воспоминании об этом у Марка мурашки пробежали по коже.

Это случилось в воскресенье, во второй половине дня. В самый разгар лета. В сезон муссонов. Кристина и родители уехали в город, и Марк остался дома один. Биллингс был в курятнике, кормил цыплят. Марк не любил находиться дома один, даже несмотря на то, что он прожил здесь всю свою жизнь, и до сих пор ему успешно удавалось увиливать от этой неприятной ситуации. Он не оставался дома один с тех пор, когда в пятилетнем возрасте заблудился в лабиринте коридоров и комнат. Отец тогда обнаружил его рыдающим в темном коридоре, казалось, не имевшем конца.

Теперь Марк был старше, он уже окончил среднюю школу, но по-прежнему ощущал себя маленьким мальчиком, по-прежнему испытывал тот самый гнетущий страх, сидя у себя в комнате и сознавая, что, кроме него, в доме нет никого. Марк подумал было выйти на улицу, найти какое-нибудь занятие в сарае, в поле или в курятнике и там дождаться возвращения родителей, однако комната его была наверху, и у него не было ни малейшего желания спускаться вниз, в гостиную. До входной двери было слишком далеко, и Марк в конце концов решил, что будет лучше, если он просто останется здесь и будет ждать за закрытой дверью возвращения родителей и сестры.

У него в комнате был стереокомплекс, и Марк, включив музыку, принялся листать автомобильный журнал, стараясь не думать о беззвучной пустоте дома, однако где-то через час началась гроза, как это часто бывало летом, и электричество вырубилось. Свет, поморгав, погас, музыка угасла до замедленного низкого гула, затем вообще смолкла.

Окно комнаты выходило на дорожку и крыльцо, однако сплошные тучи почти не пропускали света. Была не ночь, но и не день, и это промежуточное состояние еще больше усилило зловещую атмосферу, царящую в доме.

Марк схватил журнал, делая вид, будто ему нисколько не страшно, будто во всем этом нет ничего необычного. Он надеялся, что Биллингс вернулся через черную дверь и занимается чем-либо на кухне или в мастерской, однако тишина в доме была полной, и Марк понял, что работник по-прежнему где-то на улице и он дома совершенно один.

В коридоре было темно. Его освещало лишь маленькое окошко с матовым стеклом в противоположном конце, над лестницей. Двери всех выходящих в него комнат были закрыты. У Марка высыпали мурашки. Он бегом пересек коридор и слетел вниз по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки.

Лестница выходила в другой коридор, и Марк уже выбежал в него, как вдруг заметил впереди какое-то движение.

С бешено колотящимся сердцем он застыл на месте.

В полумраке в дальнем конце коридора стояла маленькая фигура – бледное пятно на фоне темных красных и коричневых красок стен, пола и потолка.

Дочь Биллингса.

Девочка была умственно отсталой. Она не жила дома вместе с отцом, а спала на койке возле инкубатора, потому что ей нравилось находиться рядом с цыплятами. Биллингс никогда не говорил о дочери, и родители строго-настрого предупредили Марка и Кристину никогда не заводить разговор о девочке в присутствии работника. Марк уже давно ее не видел – больше того, он вообще забыл о ее существовании, и сейчас не мог вспомнить, встречал ли ее когда-либо в доме, однако это была та самая девочка. Она была старше Кристины – сколько себя помнил Марк, девочка была всегда, – но выглядела значительно младше. Десять-одиннадцать лет, максимум.

Было в ней что-то такое, от чего Марку стало не по себе.

Он стоял на месте, глядя на девочку, и гадал, как она попала в дом.

– Марк…

Ему еще ни разу не приходилось слышать, как она говорит, и при звуках ее голоса его прошиб ледяной озноб. Говорила девочка совсем не так, как разговаривают умственно отсталые. Голос у нее был чистый, мягкий, женственный. Она говорила негромко, но голос ее отчетливо разнесся по погруженному в тишину коридору, и в нем было что-то неестественное. На девочке была надета длинная рубашка, и хотя света со спины не было, Марк сразу же понял, что под рубашкой ничего нет.

Девочка поманила его к себе, подозвала движением бледной руки, и охвативший его озноб усилился. По коридору гулял холодный сквозняк, хотя кондиционер не работал и все окна в доме были закрыты. Единственными звуками были легкий шелест ткани рубашки по голым ногам и оглушительный стук крови в висках Марка.

– Марк, – повторила девочка, улыбаясь, подзывая его, и он двинулся к ней, не желая показывать свой страх, не желая признавать беспокойство.

Марк мысленно взмолился в отчаянии, призывая своих родителей поскорее вернуться, призывая Биллингса войти в дом в поисках своей дочери. Он сам не знал почему, но у него не было желания оставаться наедине с этой девочкой, и хотя всего час назад он рассмеялся бы, если б кто-нибудь предположил, что при виде умственно отсталой дочери работника его охватит дрожь, теперь ему было совсем не до смеха.

У него вспотели руки, и он вытер их о штаны, остановившись шагах в десяти от девочки. Позади нее стоял стул, стул из красного дерева в тон обшивке стен, но Марк не мог припомнить, что когда-либо видел его.

Ветер дул ему в лицо, трепал волосы. Марк попытался сделать вид, будто всё в порядке.

– Привет, – сказал он. – Где твой отец?

– Марк, – снова произнесла девочка.

Ему вдруг подумалось, что она знает одно только это слово.

Однако по ее голосу нисколько нельзя было предположить, что у нее с головой не всё в порядке, и на этот раз в нем прозвучало что-то… чувственное.

Сместившись влево, девочка переставила стул и, улыбнувшись Марку, повернулась к нему задом и медленно склонилась над сиденьем так, что рубашка задралась, открывая молочную белизну голых ягодиц.

– Трахни меня, – тихо промолвила она. – Трахни меня в задницу!

Потрясенный Марк попятился назад.

1 ... 17 18 19 20 21 22 23 24 25 ... 98
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?