Песнь Кваркозверя - Джаспер Ффорде

– Так и до бессмертия недалеко, – заметила я.

– Теоретически, – кивнула Матушка Зенобия. – Использование окаменения для замедления естественных жизненных процессов в течение неопределенного времени зависит не столько от заклинания, сколько от сохранения статуи в целости. Как жаль колдунов Древней Греции, которые в последующие эпохи утратили каменные руки, ноги и головы! Только подумай, – проснуться от двухтысячелетнего сна и истечь кровью в какие-то минуты! И все-таки, – продолжала она, – большинство этих заклятий базируется на РУНИКСе, так что бедняг все равно вытащить невоможно…

– Кстати, о РУНИКСе, – встрепенулась я. – Заклятие-привратник, на котором проехалась леди Моугон, было как раз на РУНИКСе. Вот мы и хотели привлечь вас в качестве опытного эксперта. Не подскажете, как обратить его вспять?

Она покачала головой.

– Мое заклятие написано на АРАМАИК-128, – сказала она. – Этот язык позволяет задать конкретное время оживления. Вам необходим кто-то сведущий именно в РУНИКСе. Как насчет Великого Замбини?

Что ж, это давало хоть призрачную, но возможность. Я поведала Матушке Зенобии о предполагаемом появлении мистера Замбини, и она согласно кивнула:

– Это может сработать… Что-то притомилась я, детки. Ступайте себе, только какао допейте.

Мы послушно проглотили содержимое чашек и сделали это даже быстрей, чем следовало бы, – у обоих на глазах выступили слезы. Потом мы откланялись и, посасывая ошпаренные языки, вернулись к автомобилю. Теперь я знала, в чем была причина долголетия Зенобии, Шандара и Замбини. А толку?

– В этот раз мы просто обязаны перехватить Великого Замбини, – сказала я вслух.

– А шанс есть? – спросил Тайгер. Он успел побывать на нескольких перехватах и знал, какие бывают подвохи.

– Если судить по прежним попыткам, – сказала я, – шансов два: толстый и тонкий…

Мы обнаружили Перкинса мирно спавшим на заднем сиденье «Жука». При этом цвет автомобиля медленно изменялся с синего на черный через зеленый. Судя по всему, к экзамену Перкинс был готов…

Мы проделали почти весь обратный путь до самого Херефорда, но у могилы неизвестного татуировщика в Дорстонвилле вместо того, чтобы проследовать прямо, свернули на четырехполосный, предназначенный для торжественных шествий проспект, что вел к скромному восьмиэтажному дворцу на холме Снодхилл.

Замковый комплекс занимал площадь в шесть акров[25] и насчитывал около двухсот комнат. Было где разместиться и королю, и множеству административных подразделений. Каменное здание венчала кровля из пурпурных сланцевых плиток, а восемнадцать башен украшали острые конические крыши, и над каждой изящно вилось на ветру по длинному вымпелу.

Чтобы попасть внутрь, нам понадобилось пересечь три подъемных моста, и на каждом нас подвергали шмону, столь же утомительному, сколь и бесцельному, причем всякий раз – по своим, отнюдь не повторявшимся правилам. Оказавшись наконец во внутреннем дворе замка, мы припарковались у входа в Министерство инфернальных дел. Тайгера оставили в машине, а мы с Перкинсом прошли сразу к нужному нам окошку. Я тут неплохо все знала, – даром ли я то и дело моталась сюда, сдавая бесчисленные бумаги, этот бич современного общества.

– Здравствуйте, мисс Стрэндж, – сказала мне секретарша. – Никак опять с документами?

– Получать лицензию мага, – ответила я и кивнула на Перкинса. – У нас назначена встреча с Бесполезным Братом короля.

Она посмотрела на нас поверх очков, сверилась с ежедневником и указала нам на исключительно неудобную скамью, чтобы мы присели на нее и дождались вызова. Там было и другое седалище, выстланное подушками, но оно предназначалось для посетителей благородного происхождения. На нем уже теснились аристократы в париках. Ждать на скамейке для простолюдинов им было западло, и они предпочитали сидеть буквально друг на друге – в тесноте и обиде.

Мы с Перкинсом устроились рядом и стали обсуждать процесс лицензирования. Я прислушалась к себе и обнаружила, что ужасно нервничаю. Куда больше, чем ожидала. Может быть, оттого, что знала: в обозримом будущем нам будет остро недоставать как минимум одного чародея. Так что, если мы по-прежнему хотели в пятницу взяться за мост, Перкинсу придется показать себя в наилучшем свете. И как можно скорей.

– Как по-твоему, получится у меня?

– Ты пройдешь. Или пускай меня не зовут Дженнифер Стрэндж.

– А тебя и не зовут Дженнифер Стрэндж…

– Что?..

– Так ты же найденыш. Ты не знаешь своего настоящего имени.

– Оно вполне могло быть именно Дженнифер Стрэндж, – сказала я. – Бывают же совпадения.

Прозвучало неубедительно.

– Могло, но вероятность очень невелика…

– Ну и фиг с ним. Ты все равно пройдешь, понял?

Я взяла его руку и крепко сжала в своей, и улыбнулась ему, и он улыбнулся в ответ.

– Спасибо…

– Мисс Стрэндж? – окликнула секретарша. – Бесполезный Брат короля изволит скучать. Он готов вас принять.

Мы с Перкинсом торопливо одернули одежду и проследовали за секретаршей в комнату с высокими потолками, отделанную по последней моде – в стиле «унылого средневекового шика». Всюду камень, по стенам шпалеры… и высший писк – холодный сквозняк, который так и втыкался между лопаток, грозя воспалением легких.

В глубине комнаты, за обширным столом, уставленным блестящими офисными игрушками, сидел Бесполезный Брат короля. Это был худосочный, нездорового вида мужчина. Из носу у него так и текло, и он не выпускал из рук носового платка.

– Добрый день, Ваша Милостивая Бесполезность, – низко поклонилась ему я. – Я Дженнифер Стрэндж из Дома Волшебства «Казам». Покорнейше прошу рассмотреть прошение моего клиента, Перкинса Арчибальда Перкинса, о выдаче ему лицензии на осуществление колдовства и произнесение заклятий на территории богоспасаемого королевства благородного Снодда.

– Как-как?.. – переспросил он, и я все повторила, на сей раз очень медленно и раздельно. Когда я умолкла, он подумал и сказал:

– То есть вам нужна лицензия мага?

– Да.

– Почему же прямо так не сказали? А то у меня от всех этих титулов и покорнейших просьб голова кругом идет. Когда уже люди начнут конкретно излагать свое дело, вместо того чтобы прятаться за частоколами слов? Давно пора отменить все слова длиннее восьми букв. Жизнь сразу стала бы куда вразумительней…

– Если не считать того, что вы больше не смогли бы выговорить «вразумительней», – заметил мой подопечный.

Бесполезный Брат короля снова задумался и начал загибать пальцы.