Подрывник будущего. "Русские бессмертны!" - Александр Голодный

Конечно, они могут заявить в полицию, но где улики?

Я компьютерщик? У нас полстраны компьютерщиков. Не видел, не знаю, не умею. Обращайтесь к тем, кому эти господа откровенные враги – к патриотам. Или ищите рубящих бабло хакеров.

Чтобы не изнывать от нервного ожидания, весь день посвятил работе над дипломом, благо замечаний от преподавателя хватало. Как ни странно, все получилось очень достойно, хоть сейчас иди защищаться. Работая, все время поглядывал на лежащий рядом мобильный. Звонков нет.

Как бы на их месте я поступил сам?

Сто процентов – вызвал бы крутого компьютерного специалиста. Официального и сертифицированного. Есть у нас в городе такие конторы? Конечно. Например, «Информбюро». Сам мечтаю устроиться к ним работать по окончании вуза. Но справится ли крутой спец? Сомневаюсь. Сразу после упаковывания данных система провела дефрагментацию, поэтому даже программой восстановления много не накопать. Взлом криптоконтейнера со стадвадцативосьмибитным ключом – задача однозначно не тривиальная. Пароль не ламерский, брутфорс не поможет.

Поэтому приглашенный айтишник, скорее всего, разведет руками и свалит, не забыв получить денежки за вызов. Все, что «нажито долгим непосильным трудом», помашет правозащитникам ручкой. После переговоров с хостером сайт они когда-нибудь восстановят. Кстати, совсем удалять контент не стал. Ныне он пребывает в гугловском «облаке» и может вернуться назад по специальной, подтвержденной паролем команде.

А вот личные данные… Тут для правозащитников один путь – ко мне. Я же твердо намерен послать их далеко и надежно по известному пешему маршруту. Просто с целью получения глубокого морального удовлетворения. Вэлком, Владлен Эдуардович!

* * *

Твердая уверенность «всех послать» слегка дрогнула, когда на следующий день, выйдя из политеха, я услышал негромкий, но мелодичный и, чего уж тут скрывать, волнующий голос:

– Артем!

Собирая все самообладание в кучу, поворачиваюсь. Диана. Нереально красивая в белой приталенной, с меховой оторочкой курточке с капюшоном, светлых легинсах и кремовых замшевых меховых сапожках. С румянцем на щеках, выбивающимися из капюшона прядями рыжеватых волос и оттенком обиды в серьезных сине-серых глазах. Прекрасная и печальная снегурочка.

– Здравствуй, Артем.

Вот так. И никаких «Арти».

– Здравствуй.

– Я могу с тобой поговорить?

– Зачем?

Она вздыхает и почти жалобно просит:

– Я совсем замерзла, пока тебя ждала. И я с тобой хочу поговорить. Не старайся казаться хуже, чем ты есть.

Взгляд просто берет за душу, даже становится жалко.

– Пожалуйста: давай сядем в машину, я хоть чуть-чуть согреюсь.

Подумав, киваю:

– Хорошо.

Она действительно замерзла – переплетя руки, прячет тонкие кисти перед собой в рукавах, шагает немного скованной походкой. На присыпанной свежим снежком ледяной проплешине поскальзывается, теряя равновесие. Еле-еле успеваю подхватить под руку, придерживаю, непроизвольно прижимая красотку к себе.

Ди благодарно кивает:

– Спасибо.

И, словно жалуясь, продолжает:

– Я еще и перчатки в машине оставила, а сбегать не могла – все боялась тебя пропустить.

Делая над собой усилие, ровным голосом отвечаю:

– Не надо было приезжать вообще.

Слова повисают в тишине.

Белый «Пежо» стоит во дворе ближайшего дома. Как мне нравилось ездить в этой машинке! Рядом с Ди.

Запущен почти бесшумно работающий двигатель, система климат-контроля стремительно наполняет остывший салон теплом. Откинувшись на водительском сиденье, повернувшись ко мне, девушка молчит, с каким-то непривычным выражением смотрит в глаза. Потом, наконец, произносит:

– Ты самая большая моя ошибка, Артем.

– Почему же? А выигранный грант, предстоящая поездка с лекциями в Штаты? По-моему, вы неплохо наварились на простом студенте, госпожа координатор.

Она печально кивает. Похоже, не мне, а своим мыслям:

– Я была уверена, что ты нас прослушивал. «Простой студент»… Уж скорее «призрак», или «анонимус». Ведь так?

Названия самых крутых всемирных хакерских групп. Приятно, что и меня относят к этому жесткому племени. Но следует соблюдать осторожность:

– Не надо приписывать мне то, чего я не совершал.

Умная – сразу понимает недосказанное:

– Артем, я могу поклясться тебе чем угодно, что не веду запись. Вот мой айфон.

В тонких пальчиках возникает белый прямоугольник:

– Он выключен. И почему ты упорно не называешь меня по имени?

Пожимаю плечами:

– Потому что сложно выбрать правильное обращение к вам, Диана Борисовна.

А вот этого она не ждала. Промелькнувшее на милом личике выражение на миг вернуло те годы, которые Ди успешно скрывала.

– Ты добрался и до досье Владлена… Как же я могла тебя так недооценить?

– Диана Борисовна…

– Перестань. Ненавижу, когда меня так называют.

– Хорошо. Диана…

– Артем!

Она смягчает тон:

– Человек, который переиграл меня во всем, имеет полное право обращаться, как и раньше. Даже большее право, чем остальные. Пожалуйста, называй меня Ди.

Привычное имя снова вызвало щемящий отголосок в сердце. Какая она все-таки красивая! Согревшись, Диана откинула капюшон, расстегнула молнию курточки. Запах кружащих голову духов понемногу наполняет салон, будя прежние эротические желания. И все-таки стараюсь оставаться твердым:

– Ди, я не вижу смысла в нашей беседе.

– Потому что мы еще не дошли до главного.

Она помолчала, собираясь с мыслями, вздохнула и повторила:

– Ты переиграл меня во всем. Ты победил, я признаю это. Выставляй свои условия.

Вот чего я совершенно не ждал. То есть предполагал, что они попытаются как-то наехать, будут угрозы, попытки очередного обмана, но такое…

По-своему расценив молчание, Диана открыла бардачок, нечаянно коснувшись рукой моей ноги, что-то поискала внутри. Ее красивое лицо с бездонными печальными глазами оказалось совсем близко, сильнее пахнуло теплым, каким-то живым запахом духов. На колени мне легла трудовая книжка с пачечкой купюр внутри.

– Бухгалтерский компьютер заблокирован, как и все остальные, поэтому перевести деньги на пластик не получилось. Тут твои зарплата и премия. Открой, посмотри записи.

«Принят», «уволен по собственному желанию», распоряжение о поощрении. М-да, приятно. Но недостаточно.