Ты будешь просить еще - Екатерина Аверина

Я нависаю сверху над растрепанной, растерянной девушкой с размазанным макияжем, наши взгляды сталкиваются, как два противоположных времени года где-то на рубеже и София первая с жадностью впивается в мои пересохшие губы обвивая ногами напряженные бедра.

Я чувствую его всего. Такой настоящий, большой, сильный. Каждое прикосновение Феликса — это словно по раскаленной коже медленно ведут кубиком льда. Я видела такое в фильмах, всегда было интересно, что чувствует девушка в этот момент.

Рука мужчины лежит на моем бедре под смятым платьем. Пальцы сжимаются сильнее, кажется, оставляя синяки, но мне не больно, мне нравится и это пугает. Он и его влияние на меня пугают. Чувства хаотичны, они мечутся по всему организму отталкиваясь от стен, разносясь эхом по венам, смешиваясь в какую-то взрывоопасную смесь, подталкивая на безрассудные поступки.

Лекс приподнимает мою голову, целует подбородок, ведет языком по изгибу шеи разгоняя толпы мурашек, носящихся в панике под кожей. Его глубокое хриплое дыхание смешивается с моим в каждом поцелуе. Платье задирается выше, ремень мужских штанов царапает кожу, а я острее ощущаю соприкосновение наших полуобнаженных тел на этом участке.

Странная мысль вдруг приходит в голову, когда Феликс звенит бляшкой. Что же подумает Давид? Становится стыдно перед ним, но Лекс совершенно не дает думать. Звук расстегнувшейся ширинки звучит настолько возбуждающе, что я неприлично теку под сильным телом этого засранца. И да, я хочу его. Хочу, чтобы этот мужчина стал моим первым или… Давид? Щеки вспыхивают, я жмурюсь, пытаясь отругать себя за такое, только не выходит, отвлекают.

Мой голубоглазый кошмар коснулся губами живота, обвел языком пупок и стал медленно двигаться вниз.

Нервно сжимаю пальцами покрывало по бокам, дрожу совсем не от страха, понимая, еще немного и я начну стонать в голос.

Опытные руки тянутся к груди, натыкаются на платье и лифчик. Недовольный рык, затуманенный, будто пьяный взгляд и твердый ремешок на моем платье просто ломается в его руке. Утром я точно буду жалеть о том, что сейчас делаю.

Мужчина, наконец, задирает платье полностью, щелчком пальцев разлетается защелка на белье и жадные губы болезненно и одуряюще приятно впиваются в грудь.

— Лекс, — выдыхаю имя своего мучителя, приподнимаю бедра, пошло трусь о его возбужденный член. Это точно я? Что он со мной делает такое? Накатывает новая волна паники, но тут же отпускает, ведь я позволяю. Могу остановить и уверена, он не возьмет силой. Не хочу?

— Молчи, — хрипит это чудовище терзая мои соски.

Как же это приятно!!! И вот от такого удовольствия меня «спасали» Марк и Филипп?

— Ахх, — не выдержав вновь приподнимаю бедра, но Феликс сильнее вдавливает в матрас напоминая, что он тут главный.

Хорошо-хорошо, я согласна, только сделай уже что-нибудь с этим ноющим желанием внизу живота. Оно становится просто невыносимым, прикосновения плавят кожу, оставляют следы, его запах буквально въедается в каждую клетку, а в голову снова лезет еще один. Здесь определенно не хватает вишни.

От этой мысли по телу прокатывается сильнейшая волна возбуждения и ногти сами врезаются в спину Лекса. Его хриплый стон, как разряд тока, шарашит по всем чувствительным точкам.

— СТОП!!! — а вот и вишня. Сердце не в силах справиться с ритмом скоро просто лопнет. По глазам бьет яркий свет, Феликс подскакивает, закрывает меня собой от разъяренного Давида. — Ты сдурел?! — я прячусь от их разборок с головой под одеяло. Слышу шумное дыхание возбужденного мужчины и злое сопение взбешенного. — Лекс, твою мать!!!

— Извини, — чувствую, как он поднимается с кровати, слышу, как звенит ремнем застегивая его обратно.

«Извини» — стучит у меня в висках. ИЗВИНИ?! Опять? Они издеваются надо мной?! С сегодняшнего дня я ненавижу это слово. Хлопнула дверь. Громко. Стекла задребезжали в окне. Я думала, они ушли, откинула свое укрытие в сторону, чтобы привести себя в порядок и снять эти чертовы мокрые трусы. Стало вдруг холодно, обидно и противно. И как я могла поддаться?! Дура, Софи! Ты полная дура!

— Ты в порядке? — интересуется Давид.

— Пошел вон, — отворачиваюсь, бесполезно расправляя складки на одежде.

— Сонь, — слышу шаг в мою сторону.

— Уйди, я сказала! — срываюсь на крик. — Ненавижу тебя! И его! Вас обоих, — в спальню ломится Филипп. — И ты уйди! — достается и ему. — Где здесь ванная? — поднимаюсь и невидящим взглядом смотрю на зеленоглазого мужчину, вижу, как ходит ходуном его грудь. Одергиваю платье, выхожу в гостиную, где, судя по запаху в пространстве, Лекс пьет кофе, — Так где? — оборачиваюсь к Давиду. — Хочу побыстрее смыть с себя его вонь! — чашка с горячим напитком грохнулась об стол, ручка отлетела в сторону, а темная жидкость неравномерными парящимися лужицами расплескалась по столешнице.

— Надеюсь, ты облился! — пробурчав себе под нос вошла в ванную комнату.

— Не дождёшься, — слышу смешок за закрывшейся дверь. Вот же гад! Схватила первое, что попалось под руку, приоткрыла дверь ровно на столько, чтобы мокрый туалетный ершик улетел точно в цель.

Под отборный мат и грохот из гостиной быстро приняла душ, не прикасаясь к их туалетным принадлежностям. Как смогла, попыталась руками смыть с себя его прикосновения и поцелуи. Низ живота все еще стонет от желания ощутить в себе этого чертова ублюдка, а в голове стучит их синхронное «Извини».

Присела в ванную позволив воде стекать по волосам приятно щекоча чувствительную кожу. Я не понимаю, что происходит. Я ведь не идиотка! Вижу, что его тянет ко мне. Лекс особо и не скрывает этого. Давиду я тоже нравлюсь, тогда какого черта? Почему «Извини»? Почему нельзя? Мы ведь взрослые люди. Мне давно не пятнадцать, а у них явно никого нет, раз носятся со мной…

СТОП!

За каким хреном они со мной носятся? За этой игрой в кошки — мышки я совсем упустила момент, что Давида и Феликса в моей жизни внезапно стало слишком много. Виски сдавило головной болью, ноги затекли, пришлось подняться и привалиться к прохладной кафельной плитке. Контраст горячей воды и холодка на спине превратились в его обезумевший от желания взгляд. Сволочь ты, Лекс! Зачем я тебе? Вам обоим? Если нам нельзя перейти к чему-то большему, хотя все этого хотят.

— Ммм… — застонав сжала ладонями пульсирующую голову.

Никак не складывается. Решаю пока наплевать и вернуться домой. На такси денег у меня хватит, а чтобы доехать до учебы попрошу у брата. Унизительно, но делать нечего. Не к отцу же идти признавая свое поражение. Да плевать на это, если честно. Разочаровывать не хочется. Сегодняшние воспоминания тех тяжелых для нашей семьи событий напомнили, как грозный Дмитрий Александрович Дрейк дорог мне.

Напялив на влажное тело свою одежду кое как вытерла мокрые волосы, вышла к мужчинам. Они втроем курят прямо в гостиной, хорошо хоть окно открыли.