Ты будешь просить еще - Екатерина Аверина

— Твое слово ничего не стоит, — смотрю прямо в зеленые глаза. — Ты обещал, что больше не прикоснешься ко мне, пока я не попрошу, — как можно сильнее впиваюсь ногтями в его руку, царапаю, ломая ноготь, зрачки мужчины расширяются, затем сужаются. С трудом отрываюсь от этого зрелища, — Я не просила! — бью коленом ему в пах, Давид скулит сгибаясь пополам. Запрыгиваю на переднее пассажирское неизвестного мужика, Феликс чисто физически не успевает меня поймать.

— Стой! — орет он в след стремительно отъезжающей машине. — Сука!!! — в пустоту, а меня кроет от победной эйфории, бешеного адреналина и откровенного страха перед тем, кто сидит сейчас рядом, в водительском кресле.

«Откуда? Ну откуда же я тебя знаю?!» — пульсирует вопрос в моей голове.

— Твой парень? — очаровательно улыбается он.

— Да, — зачем-то вру и вдруг понимаю, что мужик даже адреса моего не спросил.

Решаюсь назвать сама, он кивает в ответ и спрашивает:

— Который из них? Или оба? — во всю смеется.

— Давид. Он же сказал, — внимательно слежу за тем, по какой дороге меня везут.

— Ну да, точно, — пренебрежительный ответ. — Меня зовут Эмин, — решил представиться незнакомец.

— Эмин, — зачем-то повторяю, пытаясь распробовать его имя на языке. Возможно, это поможет вспомнить, но нет, память упорно молчит.

— Верно, — улыбается он. — А тебя?

— Что? — не сразу понимаю, чего ему надо. Назойливые мысли не дают покоя, в боковом зеркале цепляю машину Феликса. Они едут за нами, мне становится легче.

— Зовут тебя как? — он снова смеется. — Смотрю, парень у тебя настойчивый, — тоже замечает движущийся за нами автомобиль.

— Это точно, — расслабленно улыбаюсь. — София, — представляюсь ему не называя фамилии.

— Очень приятно. Может поужинаем? — интересуется тип. — Парня своего позлишь, а я угощу тебя шикарной турецкой едой.

— Нет, извините, — решаю, что это уж точно перебор. — Вы и так меня выручили. Думаю, он усвоил урок.

— Как скажешь, — пожимает плечами.

И до самого дома мы не проронили ни слова. Он подвез меня к воротам, протянул визитку.

— Если снова поссоритесь, — подмигивает. — Или помощь будет нужна. А может просто проголодаешься, набери меня, — нервно сглотнув, двумя пальцами забираю бархатистый прямоугольничек в тон рубашки его хозяина. На нем серебряными буквами выведено имя: Эмин Батур, и номер телефона.

Автомобиль моего старого нового знакомого уезжает, а я зачем-то подношу к носу визитку. Поразительно, что после встречи с Давидом и Феликсом запахи стали иметь для меня особенное значение. Этот пахнет деревом, перцем и грейпфрутом.

— Нравится? — злая усмешка от Феликса. Я даже не заметила, как они подъехали. Он привычно сидит на капоте своей машины изучая каждое мое движение.

— Уж лучше, чем осточертевшая вишня, — кидаю визитку в сумку и ухожу домой, только сердце предательски ломает ребра и просит остаться, но я плюю на него громко захлопывая дверь.

Забежав в особняк, ловлю на лестнице сонного растрепанного брата с банкой Колы в руке.

— Стоять! — почти кричу ему в спину.

— Привет, — он оборачивается и садится прямо на ступеньки. — Че орешь? Отец тут пол дня разорялся по телефону, что я на работе не был, в универе тоже. Все проспал, прикинь, — криво усмехается.

— Если ты сейчас не расскажешь мне, о чем ты успел договориться с этими индюками, — грохаю сумкой об пол. — У меня больше не будет брата! — зло топаю ногой, а он только закатывает глаза.

— У тебя месячные что ли? — не собираясь отвечать на мой вопрос, Фил просто издевается.

— Ну все!!! — разворачиваюсь, нахожу первый попавшийся снаряд и декоративная, но довольно увесистая подушка летит в голову младшего брата. Он ржет, уворачивается, обливает футболку лимонадом. и пока я пытаюсь схватить вторую «бомбу» с воплем «Мааам, а она меня бьет!» бежит наверх.

— ФИЛ! — ору на весь второй этаж.

— Что у вас тут происходит? — мама вышла из кабинета отца внимательно разглядывая раскрасневшуюся меня и довольную морду брата.

— Она меня бьет, — нагло тычет в меня пальцем эта мелкая пакость.

— Ты офигел?! — надвигаюсь на него с подушкой в руке, мама отошла в сторону и смеется, облокотившись плечом о стену.

— Меня защищать не будут, да? — Филипп надувает щеки, грустно опускает глаза в пол, как делал в детстве. У мамы от смеха по щекам потекли слезы.

— Ну вы даете, — никак не успокоится она. — Что не поделили то?

— Мужиков! — бросаю подушку на пол, у Кейтлин Дрейк глаза по пять рублей, Филипп, как рыба на берегу, открывает рот, а сказать ничего не может.

— Сынок? — слышу за спиной вопросительный стон любимой родительницы, довольно хихикая захожу в спальню.

— Мама, я девочек люблю! Спроси у отца, он в курсе! — он толкает дверь моей комнаты, а я подпираю ее изнутри и истерично ржу выпуская наружу все нервное напряжение. — Софи, твою ж… Прости мам. Дверь открой, чудовище! — от бьет по ней ногой, я откатываюсь в сторону, и Филипп красиво пролетает через спальню тормозя руками о подоконник. — Прибью тебя когда-нибудь, — падает на кровать.

Под его страдальческие стоны я переоделась в домашнее, выпила половину бутылки воды и упала рядом с братом. Веки тяжелые. Организм наковальней придавила усталость.

— Что они тебе сказали? — не унимаюсь я. Мне важно знать. — Фил, не молчи. Должна быть веская причина, чтобы люди, на которых ты готов был кинуться с кулаками, вдруг стали твоими союзниками.

— Я по-прежнему против, чтобы ты с ними встречалась, как с мужчинами. Тем более с обоими сразу. И не закатывай глаза! — он лениво поворачивается на бок, подпирает голову ладонью. — Я не слепой. Но Соф, чтобы пережить этот месяц и не попасть за забор в чужой стране — неплохой вариант. Давид пообещал, что они будут держать себя в руках, — смеется, — Хотя, зная тебя, я им даже сочувствую.

— Пообещал он, — поворачиваюсь к брату лицом. — Ненавижу, когда ты врешь, — закрываю глаза. Филипп только тяжело вздыхает и даже не спорит. Значит я права. Частичная правда, но по большей части просто отмазка. Он так при разговорах с отцом делает, прикрывая наши задницы. И папа эту фишку тоже знает, но делает вид, что верит, если косяки не смертельны.

Подогнув под себя ноги, я взяла брата за руку позволяя себе расслабиться. Сумасшедшие сутки утягивают меня в темноту глубокого сна.

Мне пятнадцать. Счастливо кручусь перед зеркалом в новом платье. Мы с мамой привезли его из Италии, купили специально к Дню Рождения. Светлые волосы забраны на висках красивыми серебряными заколками с россыпью изумрудов. Это подарок отца, привезенный из последней командировки.