Дикий Талант - Виталий Обедин

Я пожал плечами.

— С какой стати это должно волновать вас?

«Я предлагаю сделку. Как высокородный нобиль Ура Блистательного, я имею право выдавать дорожные бумаги, скрепленные моим личным гербом. Я готов выписать такую бумагу вам… если вы согласитесь поступить ко мне на службу».

— Валяйте, выписывайте, господин хороший. — Я закинул ноги на стол и скептически прищурился: мол, знаем мы такие дешевые уловки.

«Я серьезно. Поступайте ко мне на службу. Сейчас модно нанимать в качестве охраны гейворийцев. Вы похожи на одного из них».

— И где здесь ваша выгода?

«Во-первых, я получу право приказать вам убрать ноги со стола. Во-вторых, мне действительно нужен спутник. Хотя бы на время болезни. В-третьих, второе путешествие под дулом пистолета — это уже утомительно».

Дворянин спокойно встретил мой взгляд. Если написанное было враньем, он отменно владел собой. Аристократы, впрочем, по своей сути прекрасные актеры, приспособятся к любым обстоятельствам…

Тот, кто был Пауком, это отлично знал. Может быть, он сам ходил в нобилях до того, как стать рабом Тотема? Прошлое часто подбрасывало вопросы, но, что удивительно, я редко искал на них ответы. Тотем душит излишнюю любознательность.

— Ну что ж, скажем, я заинтересован. Каковы условия найма?

«Пять монет в день. Серебром. Все расходы по путешествию я беру на себя. Моим слугой вы останетесь и по приезду в Наол. Это главное условие».

— Щедрое предложение. Но какие у вас гарантии, что я не сбегу, едва вы не перестанете быть мне нужным, милорд?…

— Т-тассел, — сказал он. — Г-генри Уильямс, г-граф Т-тассел.

Граф Тассел? Никогда о таком не слышал. Неожиданно я почувствовал, как Тотем похолодел на мгновение. Точно осенний ветер пробежал по коже. Дьявол меня подери, с этим малым не все так просто! Тотем не ошибается, ощущая присутствие сверхъестественного. Маг, странствующий инкогнито? Едва ли — слишком молод. Адепт или ученик? Возможно.

В любом случае у меня появились сомнения в том, что граф Тассел — его настоящее имя.

Перо снова засновало по бумаге: «Если вы сбежите от меня до того, как наш контракт истечет, я обращусь к коменданту с жалобой. Спрятаться в Наоле будет нелегко, особенно человеку столь приметной внешности… когда вас поймают, то, скорее всего, повесят как шпиона. Есть резон быть честным».

Умный сукин сын! И совершенно непатриотичный.

— Хорошо. Условия меня устраивают. Я ваш до приезда в Наол. Моя шпага и мои пистолеты к вашим услугам. Но, как только вы почувствуете себя достаточно окрепшим, чтобы постоять за себя, или как только вы найдете другого слугу, наш договор расторгается. По рукам, милорд?

— П-по рукам, м-мастер…

— Дакота, — произнес я имя, которым часто назывался, став Пауком. — Просто Дакота.

— Д-дакота? — Он наморщил лоб, потом усмехнулся и быстро написал: «Серьезное имя. На языке раугов «дакота» означает большого черного паука, яд которого смертелен для человека».

Я поднял брови.

— Вот как? Не знал.

Он действительно меня удивил. Не знаю, откуда всплыло в памяти имя Дакота, но я понятия не имел, что оно означает.

Мы снова померились взглядами, а затем я убрал ноги со стола и толкнул пистолет в сторону Тассела.

— Возьмите… хозяин. И подписывайте бумаги.

Граф кивнул, аккуратно спустил взведенный курок и убрал пистолет под подушку.

Не знаю, настоящее имя у него или нет, но дорожные бумаги не вызывали никаких подозрений — печать, подпись — все как надо. Похоже, я удачно выбрал вагон…

Лота

В углу зашевелилось, брякнул металл, на свет выполз домашний нетопырь Малиганов. Серый, словно присыпанный пылью, сгорбленный от старости, уже совсем не похожий на человека. Пахло от него сыром. За нетопырем волочилась по полу толстая ржавая цепь.

— Привет, Жан, — сказала Лота.

Глаза Жана — желтые и выпуклые, как костяные шарики. Говорить нетопырь разучился, но все еще понимал слова… или делал вид, что понимает. Вампиры боятся старости даже больше людей. Лота закатала рукав. «Элжерону пора сменить привратника». Жан мгновение стоял неподвижно, потом уткнулся носом ей в ладонь и с шумом втянул воздух. Лота едва сдержалась, чтобы не отпрянуть. Прикосновение мертвой плоти было влажным и — неприятно-ласкающим.

Старый нетопырь…

— Кэ-олик, — сказал вдруг Жан. Поднял взгляд на девушку. — Кэ-олик. Е-а.

Лота вздрогнула. Не то чтобы она боялась — Жан на то и поставлен, чтобы определить, кто пришел. Древнюю кровь вампиры распознают безошибочно, их даже используют в качестве ищеек…

Жан впервые за много лет нарушил молчание… Что случилось?

Нетопырь приставил указательные пальцы к голове, словно ребенок, изображающий «бычок, бычок бодается». Пару раз подпрыгнул. Старательно зашевелил носом.

— Кэ-олик. Е-а. Кэ-олик. Да-ай.

Лота вдруг поняла. Камень-Сердце! Кролик. Еда. Вот оно что…

— Жан? — Лота выпрямилась, огляделась. — Кто научил тебя этому?

— Я.

Голос, казалось, шел со всех сторон. Лота поежилась. Весело начинается визит к дяде. Ее рука спустилась к поясу и легла на рукоять небольшого пистолета. Если не обладаешь Талантом, дающим силу или неуязвимость, лучше положиться на старый добрый порох.

— Кто здесь? — спросила Лота.

Светильник, висящий над головой, настроения не улучшал. Лучшей мишени и не придумаешь. Лота и нетопырь в круге света, остальное пространство тонет в темноте. Неужели Элжерон устроил ей ловушку? Но — смысл?

Или это Древоточец со своими шуточками?

— Я спрашиваю: кто здесь?

— Я, — повторил голос после короткой паузы.

Проклятое эхо. Старый подземный ход, ведущий в резиденцию Малиганов, — отличное место для розыгрышей. Камень-Сердце! Сам хаос не разберет, кто говорит и откуда. И как в такую задницу, простите за грубость, стрелять?

Жан заскулил.

Лота краем глаза посмотрела на старого нетопыря. Потом развернулась, выхватывая пистолет…

Жан сделал стойку.

Лота прицелилась поверх его головы. В пустоту. Значит, ты там, голос? Попробуй теперь пошути… с серебряной-то пулей…

Серебро не хуже свинца прочистит мозги простому смертному, почти наверняка убьет хуча, остановит оборотня. Две трети Малиганов тоже остановит — пусть ненадолго… на несколько мгновений… но это лучше, чем ничего.

Дело за малым — попасть.

Там, решила Лота.

— Левее, — сказал голос с непонятной интонацией.