Тень «Райского сада» - Ирина Лобусова

Она собиралась отдать его на анализ — как всегда, тайком. Результаты анализа содержимого могли дать важную зацепку, которая привела бы ее хоть куда-нибудь. Например к Андрею…

Андрей… Сердце Зины сжалось мучительной тревогой. Каждый раз, когда он появлялся в ее жизни, все переворачивалось с головы на ноги и разрушалось с какой-то страшной силой. Это свойство их отношений она никогда не могла объяснить. Вот и теперь он появился и сразу как ураганом разрушил хрупкий домик ее жизни. Которую ночь она уже не спит! Ночные приключения в больнице, тайны, трупы, в довершение ко всему — убийство, произошедшее буквально на ее глазах, и это всё из-за него!

Как могла она противиться этой силе, которая толкала ее жизнь в самом непонятном направлении? Никак. Оставалось просто молча следовать за ней.

По дороге на работу, в трамвае, когда Зина почти дремала, к ней пришла еще одна мысль. Она подумала о больном ребенке. Как он мог пропасть — причем без следа? Он должен был посещать школу, или лежать в больнице, или жить в детском доме, если у него не было родителей. У него должно быть имя, место жительства, ну хоть какие-то документы. Ведь человек — не иголка в стоге сена! Тем более теперь, когда всё так тщательно берут под контроль. Откуда-то ведь доставили этого ребенка в больницу на Слободке? Значит, можно попытаться найти след!

Мысль эта была достаточно простой, и полностью разбудила Зину. Она решила, что, пользуясь служебным положением и служебным телефоном, обзвонит больницы, детские дома, школы и попробует узнать, не исчезал ли какой-то больной ребенок. И не было ли у них ребенка, который нуждался бы в срочной психиатрической консультации, причем специализированной?

Подумав еще немного об этом, Зина решила заняться пропавшим ребенком по приезде на работу, урвав время между походом к больным и приемом в кабинете. Но не тут-то было! Едва появившись в стенах поликлиники, она сразу же попала на обязательное собрание с политинформацией, которое устраивалось в их коллективе каждую неделю.

Такие собрания всегда длились часа два, не меньше. Все сотрудники поликлиники откровенно скучали, а в это время визита врача ждали маленькие больные пациенты. Но что мог сделать районный врач, если за посещения собрания нужно было расписываться в огромной книге, которую затем обязательно проверяло вышестоящее начальство?

Каждый раз для докладов приглашался специальный хорошо подкованный лектор. И коллектив, скучая, слушал об успехах страны в важный 1936 год…

Собрания, политинформации, проведенные в коллективах специально подготовленными лекторами, были обязательной и важной частью общественной жизни. Проводились они по строгому графику, и отсутствовать на них можно было только по причине болезни, подтвержденной документами — медицинской справкой.

А потому приходилось сидеть и слушать — впрочем, не всегда слушать, можно было витать в мощном потоке своих собственных мыслей.

Иногда Зине даже нравилось это ощущение — чувствовать себя единой частью этого важного целого. Слиться воедино с мощью огромной страны. Но только не сегодня. Ночная картина пережитого ужаса отчетливо стояла перед ее глазами.

Зина прекрасно различила военную форму НКВД на двух мужчинах, вошедших в морг. Она не сомневалась ни секунды, что и в том черном автомобиле были люди в форме НКВД. Именно они стреляли по врачу. И как-то не вязалось все это с громкими словами лектора о мощи великой страны, которая гордо и уверенно шла к светлому будущему.

Собрание закончилось через два с половиной часа. Переговариваясь с коллегами, Зина направилась к выходу.

— Девчонки, тут такое дело… — Толстушка Нюрка, совсем молоденькая лор-врач, недавно пришедшая на работу в их поликлинику, вдруг задержала Зину и еще нескольких человек в дверях. — Муж просил узнать. Нет ли у кого знакомого патологоанатома?

— Чего? — удивилась врач, с которой Зина делила кабинет.

— Муж на Слободке здесь, в городской больнице, работает. Так очень просил узнать. Может, однокашники или друзья есть, кто в больницу пойти хочет? Очень уж им патологоанатом нужен! В штате три положено, а сейчас остался только один. Они там совсем зашиваются! Ведь они и с психички вскрывают, в больнице… Так что вдруг у кого чего… — Нюрка тараторила без умолку. Это было вполне в ее манере — говорить, пока не остановят.

Но, несмотря на это, она довольно легко и быстро подружилась со всем коллективом. Ее полюбили, а потому прощали ее нескончаемую болтовню.

Коллеги отреагировали нормально. Это было вполне в ходу — так передавать информацию, помогать друг другу. Но у Зины вся кровь отхлынула от лица, а руки затряслись. Ей вдруг показалось, что она сейчас потеряет сознание. Возможно, это отразилось на ее лице, потому что Нюрка вдруг смолкла и странно посмотрела на нее.

— А прежний патологоанатом куда делся? — выдавила Зина из себя с трудом. — Или оба сразу?

— Но их два было… — снова заговорила Нюрка, — так один остался. А второй сегодня ночью под машину попал. Представляете?

— Попал… под… машину?.. — Голова у Зины закружилась, она схватилась за стенку, чтобы не упасть.

— Ну да! Ужас смертный! Он ночью в больнице задержался, кого-то из психички вскрывал. А потом поздно шел по дороге, и на него машина наехала! Говорят, грузовик. Тело страшно изуродовано. Расплющило прямо! Хоронить теперь будут в закрытом гробу… Так раздавило его, — тарахтела Нюрка.

— А шо, нашли того, кто наехал? — равнодушно поинтересовалась какая-то докторица.

— Пока нет, но ищут. Говорят, найдут. Тело совсем на дороге лежало. Машиной раздавленное. Жалко мужика! Хороший был, хоть и любил заложить. Его даже жена из-за этого выгнала, — продолжала вещать Нюрка.

Все пообещали ей, что сразу сообщат, если кто захочет пойти. Врачи разошлись. Зина с трудом поплелась к своему кабинету. Но заходить туда было выше ее сил! Перед глазами стояло тело врача.

Значит, труп изуродовали, чтобы скрыть причину смерти. Это понятно, что всё скроют, никто не будет разбираться. Возможно, когда он был уже мертв, его специально переехали машиной. К горлу подступила тошнота…

Зина побежала в женский туалет, несколько раз ополоснула лицо ледяной водой. Постепенно это начало приводить ее в чувство. Но мысли собрались, а вот руки продолжали дрожать.

К счастью, вызовов в этот день было немного. Пока Зина ходила по домам, от сердца немного отлегло. Работа помогала забыть, заставляла держать себя в руках, думать. А думать нужно было все время. Одного ребенка пришлось госпитализировать с подозрением на корь. Зина, правда, была почти уверена, что это вовсе не корь, но оставить его дома в таком состоянии не имела права.

Пока вызывала машину «скорой», пока оформляла бумаги, прошла и дрожь в руках. К Зине вернулось решимость принимать то, что свалилось на ее плечи. Любимая работа исцеляла.

До конца приема оставалось полтора часа. Больных больше не было. Зина попросила медсестру позвать ее, если кто-нибудь появится, а сама прошла в регистратуру.