Тень «Райского сада» - Ирина Лобусова

Там было два телефона, поэтому именно оттуда было очень удобно звонить. К вечеру вызовы врачей на дом не принимались, и телефоны всегда молчали. И второй телефон можно было занимать беспрепятственно, что Зина и сделала.

Тем более, что девчонка, дежурившая в тот день, ушла по своим делам. Никогда еще это не было так кстати!

Помещение регистратуры ценно было еще и тем, что в нем находился огромный городской справочник и к тому же картотека, в которую были отдельно выписаны телефоны школ, санаториев, детских садов и больниц, где принимали маленьких пациентов. Детские сады Зине были ни к чему. А вот остальные телефоны могли очень даже пригодиться.

Итак, она решила воспользоваться служебным положением и принялась обзванивать школы города. К счастью, рабочий день еще был не закончен, и большинство из начальства оставалось на рабочем месте. Всем Зина задавала одни и те же вопросы:

— Добрый день, вас беспокоят из районной поликлиники. Скажите, вы никого не отправляли на психиатрическую консультацию из учеников 4–8 классов? Может быть, какой-нибудь ребенок перестал посещать школу? А симптомы каких-то странных болезней не появлялись в коллективе? Да, отсутствие без уважительных причин ученика… Долгое время. Ну, возможно, кто-то обращался за помощью к школьной медсестре? А районный психиатр осматривал кого-нибудь во время обязательного медосмотра? Да, именно это я и имею в виду. Необходимость в специализированной консультации… Да, понимаю…

И везде был только один ответ: нет, нет, нет… Никаких симптомов странных заболеваний. Никого не отправляли на консультацию к психиатру. И никто из учеников не переставал посещать школу без уважительной причины. Нет, нет и нет. А она звонила, звонила и звонила…

Сорок минут ушло на школы. Потом Зина принялась за детские дома. Потом — за санатории со школьным обучением детей, которые были открыты круглогодично. Затем — больницы. После этого — детские учебные центры внешкольного образования и спортивные школы. Вопросы менялись по ситуации, но сводились к одному и тому же. И везде был один ответ: нет. Категорическое «нет».

За спиной послышался шум. Зина замерла с телефонной трубкой в руке. Оборвать разговор сразу она не могла — шла беседа с заведующей отделением одной детской больницы, которая жаловалась ей на печальную статистику.

Проследить за детьми, покинувшими больницу, было практически невозможно. Их забирали родители или какие-то родственники, даже не поставив в известность лечащего врача. Конечно, оставался в истории болезни домашний адрес — но для персонала больницы это были лишние хлопоты, так как потом медсестрам приходилось ходить по адресам и выяснять, что с пациентом.

— Вы не поверите, как часто это у нас происходит! — вздыхала в трубку ее коллега. — Ребенок только начинает идти на поправку, анализы показывают улучшение. Вдруг появляются какие-то сельские родственники, из глухой деревни, решают, что мы лечим ребенка неправильно, травим всякой химией, и забирают ребенка из больницы! Просто выносят из палаты — и всё! И что ты тут сделаешь? Если каждый раз милицию вызывать, когда лечить? У нас и смертельные случаи бывали такие! Забирают, начинают пичкать какими-то травами, а ребенок без медицинской помощи умирает. Конечно, мы стараемся следить. Медсестры ходят по адресам, как будто им больше делать нечего! А потом вдруг оказывается, что адреса вообще нет. Либо его не существует в природе, либо по нему никто не живет!

— Неужели такое было? — охнула Зина.

— Да не поверите! Сплошь и рядом! Так что, видите, не могу ответить на ваш вопрос. Хотела бы дать такую статистику, но это невозможно. Совсем не получается.

Закончив разговор, Зина повесила трубку. Появилась хоть какая-то зацепка! Теоретически можно было допустить, что ребенок исчез именно так: его могли забрать родственники, назвав выдуманный адрес. Так вполне объяснимым становилось появление ребенка в таком жутко запущенном болезненном состоянии. Да, эта женщина была единственной, кто дал хоть какую-то полезную информацию!

Задумавшись, Зина погрузилась в свои мысли. И вдруг услышала шорох, который ясней любых слов просто кричал о чужом присутствии!

Она резко обернулась. За спиной у нее стояла Фаина Романовна.

— Я карточку зашла положить, — хмурясь, она посмотрела на Зину в упор, — зашла… И попала на все это! Я просто не поверила своим ушам! Что ты творишь тут? Что тут происходит?

— Да так… Нужно было про одного пациента узнать… Я… — Зина под ее пристальным взглядом совсем растерялась.

— Объяснись! — Фаина Романовна не отводила взгляда.

— Ох, как бы я хотела… Но, боюсь, не получится…

— А ты все-таки попробуй! Я же вижу, что ты опять вляпалась в какую-то беду! Мне очень не понравилось то, что я услышала.

— Мне самой не нравится… — тяжело вздохнула Зина.

— Ты хоть понимаешь, что будет, если до главврача дойдет то, что ты здесь плела? — Фаина Романовна тяжело смотрела на нее. — А оно дойдет. Система доносительства и наушничанья поставлена у нас самым лучшим образом! Обязательно донесут, не сомневайся даже! Не дай бог, и органы заинтересуются! Что за невиданная болезнь, странные симптомы? Сеешь панику? Думаешь, тебя по головке погладят?

Зина рухнула на стоявший рядом стул. Ноги отказались ее держать. Посмотрев на нее внимательно, Фаина Романовна тяжело вздохнула, плотно заперла дверь, заглянула в соседнее помещение, чтобы убедиться, что в регистратуре никого больше нет, кроме них, и встала напротив Зины с самым решительным видом.

— Говори.

— Это Андрей… — всхлипнула Зина.

— Не сомневалась даже ни секунды! — хмыкнула Фаина Романовна. И повторила: — Говори. Что он сделал?

— Он попросил меня осмотреть одного очень странного пациента. Это был мальчик, не старше 12 лет, такой худенький. И вот он…

Зина подробно описала Фаине Романовне симптомы психиатрического ступора, который ей пришлось наблюдать.

— Это был кататонический ступор, — завершила она, — Андрей не знал ничего об этом мальчике — кто он, откуда, его просто к нему привезли. И вот я решила сама его поискать.

— Сама поискать! — снова хмыкнула Фаина Романовна. — А что говорит по этому поводу Андрей?

— Ничего не говорит. Он исчез.

— Что это значит? — нахмурилась Фаина Романовна.

— Он куда-то уехал. И не сказал мне куда. Вообще не поставил в известность! Дома его нет. На работе тоже. Я ничего не знаю о нем.

— Ну, понятно. Уехал. Втянул во все это и бросил расхлебывать кашу тебя. — Голос Фаины Романовны был жестким. — Как всегда! И зачем ты снова пошла у него на поводу?

— Я не знаю… — Зине вдруг захотелось рыдать в голос, — так получилось.