Вихри враждебные - Александр Харников

Но все же что-то мне в предложении господина Витте не нравилось. И я пока толком не мог понять – что именно. Попахивало от его послания не только столь любимыми мною приключениями, но и сырыми подвалами Новой Голландии, сибирской каторгой и даже виселицей в Шлиссельбурге. Я человек не из робкого десятка, но мой внутренний голос подсказывал мне, что из затеи господина Витте ничего не выйдет. В случае же неудачи мне придется бежать в те же Соединенные Североамериканские Штаты или Британию, подобно уважаемому Сергею Юльевичу. Это в лучшем случае… А что будет в худшем, мне даже и думать не хотелось.

Потому я решил пока что как следует все обдумать и принять окончательное решение лишь завтра поутру. Ведь не зря в народе говорят, что утро вечера мудренее…

10 июня (28 мая) 1904 года, 10:05.

Санкт-Петербург. Зимний дворец.

Готическая библиотека

– Доброе утро, господа, – приветствовал император гостей, поднимаясь из-за рабочего стола, на котором громоздилась стопка книг.

– Здравия желаю, ваше императорское величество, – пробасил Макаров.

– Доброе утро, ваше императорское величество, – с легким поклоном Петр Дурново приветствовал монарха и искоса взглянул на адмирала Макарова, слегка недоумевая – для обсуждения каких таких вопросов императору одновременно понадобился министр иностранных дел и этот боцманский сын, пусть и доросший до адмиральских чинов.

– Присаживайтесь, – кивнул император, – и заранее предупреждаю вас о том, что все сказанное в этом кабинете является государственной тайной и без особого на то моего разрешения не подлежит разглашению третьим лицам.

– Так точно, ваше императорское величество, я обещаю, что никто ничего от меня не узнает, – ответил Макаров, огладив роскошную раздвоенную бороду.

Дурново только кивнул и, бросив очередной раз на Макарова, спросил:

– Ваше императорское величество, с вашего позволения, я поинтересуюсь – есть ли у нас с адмиралом Макаровым общие вопросы, которые нам необходимо решать совместно? Уж слишком разные у нас с господином адмиралом епархии. Хотя во флотских делах все же немного разбираюсь.

Теперь поморщился уже адмирал Макаров. А император, напротив, к вопросу министра иностранных дел отнесся достаточно спокойно.

– Ну, что вы, Петр Николаевич, – сказал он, – хотя епархии, как вы сказали, у вас действительно разные, но только флот, в отличие от армии, является, так сказать, длинной рукой нашего государства и, присутствуя в разных частях света, вполне способен решать дипломатические задачи вдали от наших границ.

Император сделал паузу и внимательно посмотрел на своих гостей. Макаров и Дурново были само внимание.

– Но сегодня я хотел поговорить с вами о другом, – сказал он. – Я хотел бы напомнить вам о том, что все те задачи, которые стояли перед Российской империей на ее дальневосточных рубежах, более или менее благополучно решены. Конечно, находящаяся в состоянии полураспада империя Цин еще способна доставить нам некоторые неприятности – вспомним события пятилетней давности, – но должен вам сказать, Петр Николаевич, что никакого продвижения наших границ в южном направлении нам больше не требуется. Маньчжурии, в которой сейчас почти не осталось китайского населения, нам вполне достаточно. Гражданская война в Китае, которая, несомненно, последует за падением империи Цин, для Российской империи просто неинтересна. Нам хватает и собственных внутренних проблем. Думаю предоставить эту честь кузену Вилли – пусть займется распутыванием этого гордиева узла.

– Ваше императорское величество, – задумчиво спросил Дурново, – может быть, вы желаете, чтобы я проконсультировался на эту тему со своими германскими коллегами?

– Пожалуй, что да, Петр Николаевич, – кивнул император, – прозондируйте мнение германцев, но только как можно аккуратнее. Немцы желают иметь заморские колонии – так пусть соперничают за них с французами и британцами.

Но наш сегодняшний разговор не об этом. Поскольку, как я уже сказал, все свои задачи, получив прямой доступ к Тихому океану, мы уже решили. И пришла пора повернуться лицом к Европе, являющейся сейчас главной кухней политической погоды на планете. Здесь все несколько сложнее. Имеющиеся у нас порты на Черном и Балтийском морях не способны обеспечить безопасность наших торговых путей. Причину этого, как я полагаю, вам пояснять не надо.

– Проливы, ваше императорское величество? – с интересом спросил Дурново.

– Именно так, – ответил император, – и Черноморские, и Датские проливы в случае начала боевых действий в Европе окажутся перекрытыми для нас, что будет означать полную торговую блокаду России на атлантическом направлении. Остается Север…

При этих словах адмирал Макаров утвердительно кивнул.

– Все именно так, ваше императорское величество, – сказал он, – причем это касается не только торгового, но и военного флота.

– И я того же мнения, Степан Осипович, – сказал император, – думаю, что даже Архангельск не очень-то подходит ни для размещения в нем военно-морской базы, ни в качестве главного торгового порта. Не буду вам объяснять, Петр Николаевич, – вы ведь закончили в свое время Морской корпус и восемь лет бороздили моря – вы лучше меня знаете, что Белое море замерзает больше чем на полгода. К тому же в Архангельске давно и прочно окопались англичане, подмявшие под себя всю нашу торговлю лесом. Как мы с вами уже говорили в прошлый раз, главный морской порт Российской империи должен быть расположен в Кольской губе, единственном удобном для этого месте. По моему личному распоряжению князь Хилков уже отправил изыскательские партии для проведения работ на предполагаемой трассе железной дороги из Петербурга в порт Александровск. Но и это еще не всё.

Император немного помолчал, собираясь с мыслями, потом посмотрел в сторону министра иностранных дел.

– Кроме всего прочего, Петр Николаевич, – сказал он, – на Севере нас интересует еще один участок пока еще ничейной земли. Я имею в виду архипелаг Шпицберген – Грумант, обладающий целым рядом самых явных для нас достоинств. Во-первых, круглый год незамерзающее море, с большими рыбными запасами вокруг архипелага. Во-вторых, на Шпицбергене находятся месторождения высококачественного угля. В-третьих, наше неоспоримое право на него, поскольку этот архипелаг еще во времена Новгородской республики и царя Ивана Грозного был заселен нашими соотечественниками. К тому же не стоит забывать про закрытые якорные стоянки, по своим размерам не идущие ни в какое сравнение не только с тесными и мелководными гаванями на Балтике, но и с великолепными бухтами Севастополя. Шпицберген должен быть нашим. Поэтому вам, Петр Николаевич, как министру иностранных дел, я поручаю провести консультации с вашими германскими коллегами и разработать документ, обосновывающий наши права на это архипелаг.