Вихри враждебные - Александр Харников

Положив на стол перед собой лист бумаги, я привычно начал набрасывать план следственных мероприятий по раскрытию этого заговора, уже начинающего принимать некие определенные очертания.

Во-первых, нам требовалось проследить за возможными главарями этого заговора. Если Гучков согласится на предложение Витте, значит, он станет одним из его руководителей. На меньшее Александр Иванович явно не согласится. Учитывая немалое денежное состояние, незаурядную храбрость Гучкова и его неискоренимый авантюризм, он вполне может стать самым деятельным участником этого заговора, а следовательно, и самым опасным.

Во-вторых, надо установить структуру заговора. Лучший для этого вариант – внедрить в руководство заговорщиков своего человека. Наверняка они станут искать подходы к нам, людям из будущего. Готовясь к свержению императора Михаила, мятежники должны учитывать фактор «пятнистых» из эскадры Ларионова. Ведь случись чего, и снова по улицам Петербурга помчатся бэтээры с вооруженными до зубов спецназовцами. К тому же скоро сюда должны подтянуться и корабли эскадры вместе со всем личным составом, а это уже совсем другой разговор. Имея такую силовую поддержку, мы сможем парировать любое телодвижение заговорщиков и, подавив заговор, безжалостно уничтожить их.

Поэтому в самое ближайшее время нужно ждать вербовочных подходов к нашим людям. А мы пойдем им навстречу – найдем человека, который должен убедительно изобразить алчного предателя, готового за деньги на всё. Когда заговор будет разгромлен, этот человек должен обязательно «успеть» сбежать за границу и продолжить там свою деятельность. Я сделал очередную пометку на листе бумаги. Надо будет как можно быстрее подобрать подходящую кандидатуру для «оборотня в погонах».

В-третьих, необходимо как следует подчистить эмигрантское болото. Допустим, дождемся мы того, что здесь, в России, вызреет заговор, в который будут вовлечены лидеры антиправительственных сил. Ну, ликвидируем мы их. Главарей осудим к ВМН, из остальных – кого на каторгу, кого – просто в каталажку. На какое-то время наступит тишина, спокойствие. Но те, кто уже потерял в России огромные деньги, наверняка на этом не успокоятся. Они снова начнут интриговать, найдут в империи новых заговорщиков из числа лиц, на сей раз для нас уже неизвестных. И вот тогда может произойти самое неприятное – что-то вроде очередного покушения, на этот раз уже на Михаила, с новой попыткой государственного переворота. И что же нам теперь со всем этим делать?

Нет, конечно, найти и пересажать всех причастных, причем «с конфискацией», надо обязательно. Но за границей этот вариант невозможен. А посему требуется найти и обезвредить всех тех, кто в эмиграции подстрекает на мятеж в России противников проводимых императором реформ. И среди кандидатов на «трансплюгирование», кроме Парвуса и Троцкого, должны быть и другие не менее опасные лица, список которых необходимо срочно подготовить.

И вообще, нашему ведомству давно пора обзавестись своего рода «департаментом активной дипломатии», в котором будут служить «люди с ледорубами, но не альпинисты». Надо перенести войну на территорию противника. Одной обороной эту схватку выиграть просто невозможно. А у нас еще дело «третьего первого марта» до конца не раскрыто.

И последнее – мне надо будет еще раз переговорить с императором Михаилом по поводу Великого княжества Финляндского. Это настоящий проходной двор. Пора бы его прикрыть…

Я снял трубку телефона и по прямому проводу позвонил императору.

– Ваше императорское величество, – сказал я, – добрый день, это Тамбовцев. Мне необходимо переговорить с вами по очень важному делу. И чем быстрее, тем лучше. …Всё, понял – немедленно выезжаю…

13 июня (31 мая) 1904 года, полдень.

Германская юго-западная Африка (Намибия),

Порт Людеритц

Капитан 1-го ранга Николай Оттович фон Эссен спозаранку в любую погоду поднимался с узкой командирской койки и, наскоро умывшись, начинал бегать по броненосцу, словно он и не был совсем недавно ранен. Причем ранение-то у него было достаточно серьезным.

Невысокий, коренастый, бородатый и лысоватый, своим неуемным характером он был похож на капитана пиратской шхуны с острова Тортуга. Не хватало только треуголки, серьги в ухе, деревянной ноги и попугая на плече, который время от времени истошно верещал «Каррамба!» и «Пиастры!». Карьера его взлетела ввысь, словно воздушный змей. И этот стремительный старт обеспечила ему короткая и победоносная война с Японией, а также инцидент у острова Формоза. В каждом деле Николай Оттович действовал храбро, решительно, а главное – с умом. Меньше чем за полгода он был произведен в капитаны 1-го ранга и два раз сменил место службы, переместившись с мостика крейсера 2-го ранга «Новик» на броненосный крейсер 1-го ранга «Баян». А с «Баяна» – на новейший броненосец 1-го ранга «Цесаревич».

Далеко позади остались Порт-Артур, Фузан и Формоза. Меньше чем за полтора месяца эскадра отмахала почти девять тысяч морских миль – это где-то почти половина экватора. До Кронштадта, который и был их конечной целью, оставалось столько же, может, чуть-чуть поменьше.

«Цесаревич», как и вся объединенная эскадра адмирала Ларионова, бросил якоря в бухте Людеритц в виду невысоких, продуваемых морским ветром холмов и дюн, отделяющих берег Атлантического океана от пустыни Намиб, отчего в гавани стало тесно, словно на восточном базаре в разгар торговли. Такое приключение, как визит в это глухое и забытое Богом и людьми место объединенной союзной эскадры, случилось здесь впервые. Все, не такое уж многочисленное, население городка высыпало на берег встречать героев Формозы. В основном местные жители приветствовали моряков с германских крейсеров, которые были для колонистов своими. Но и русских союзников немцы также встретили радушно и гостеприимно.

Единственно, что омрачило радость встречи – это сама бухта Людеритц, маленькая, мелководная, с неудобными подходами. Из-за этого наиболее крупные корабли объединенной эскадры: авианосец «Адмирал Кузнецов», ракетный крейсер «Москва», бывший эсминец, а ныне крейсер 1-го ранга «Адмирал Ушаков», БПК «Североморск», а также эскадренные броненосцы «Цесаревич» и «Ретвизан» были вынуждены отстаиваться на внешнем рейде, встав на якорь, под постоянным нагонным ветром со стороны Атлантики. Не дай бог грянет шторм, мягкий грунт не удержит якоря, и корабли понесет на скалистый берег…

Но делать было нечего. Самый удобный порт в этих краях Уолфиш-Бэй еще в 1878 году был захвачен британцами, желавшими притормозить германскую экспансию даже в этих пустынных и, казалось бы, до той поры никому не нужных краях.

А эти края только казались никому не нужными. К югу от городка и неподалеку от побережья располагались пока еще не открытые месторождения алмазов. Собственно алмазами была обильно нашпигована и вся земля Германской Юго-Западной Африки, но сами немцы об этом пока не знали.

Зато адмирал Ларионов это знал. Самое интересное, что алмазоносные породы располагались вдоль берега. Не надо было ходить далеко в вглубь пустыни, чтобы на них наткнуться. Морские волны веками промывали эти породы, и тем самым создали насыщенную алмазами прибрежную полосу. Именно здесь будут добывать наиболее высококачественные алмазы. Впоследствии эти места так и назовут – Алмазным берегом.