Второй шанс адмирала - Валерий Большаков

Полтора десятка РС, успев разогнаться до двухсот метров в секунду, врезались в борта «Когэльничану», в надстройки, в башни.

Монитор вспыхнул весь и сразу, после чего рванул боезапас, выламывая палубу. Гоня перед собой волну, приблизился горящий «Железняков» и врезался «Михаилу Когэльничану» в борт.

Два монитора с грохотом и скрежетом сложились и вместе пошли на дно.

– Люди за бортом!

Моряки с бронекатеров стали подбирать тонущих без разбору, своих и чужих, а «Ударный» продолжил бой.

Абрамов не зря понадеялся на трофейные мониторы – хорошо бронированные, они шли впереди. Заградить вражеский огонь, принять его на себя они не могли, но хоть сами были лучше прикрыты от артогня.

– Бронекатерам – огонь эрэсами по переправе!

Сам понтонный мост далеко впереди виден не был, он лежал низко, как палубы мониторов. Зато глаз примечал серые танки, ползущие по воде, аки по суху. По ним и целились.

– Огонь, – спокойно скомандовал Брагин.

Ревущий вой РС заглушил даже артиллерийскую пальбу. Прорисовывая пологую дугу, реактивные снаряды падали и взрывались, вздымая целый частокол из водяных столбов.

Но были и попадания. Задымил один из танков, а потом Инкин увидал в бинокль, как парочка «Т-III» медленно кружит – эрэсы перебили в нескольких местах щиты наплавного моста, и понтоны с остатками настила поплыли по течению, как обычные плоты.

Саперы с понтонерами суетились на обоих «плотах», вот только один из танков стоял ровно, а другой расположился слишком близко к краю, отчего алюминиевые беспалубные полупонтоны с этой стороны глубоко уходили под воду, а с другой едва касались мелких волнишек.

И вот сила притяжения победила – «тройка» клюнула стволом орудия, понтоны под нею утонули, и танк соскользнул в воду.

Заглядевшись на «потопление», Инкин не сразу рассмотрел, что их румынские мониторы «кончились». «Лиховари» почти весь ушел под воду, одна мачта выглядывала среди фонтанов и пузырей.

– Весь огонь сосредоточить по катерам и мосту!

– Есть!

– Товарищ командир! «Мартынов» тонет!

– Подобрать людей!

До последней минуты моряки-дунайцы надеялись на помощь своих. Рано или поздно над переправой появятся бомбовозы из Мамайи, и тогда, под шумок, можно было подняться выше по течению.

Осмотреться на кораблях, передать раненых – госпитальное судно «Советская Буковина» должно было идти навстречу им, со стороны Чернаводского моста.

Отдышаться – и снова в бой!

– Наши летят! Ура-а!

Заранее улыбаясь, чувствуя, как легчает на душе, командир БКА-13 глянул из-под руки на небо.

С востока подлетали штурмовики «Ил-2». Сверху и снизу их страховали «И-16», числом не менее пары эскадрилий.

– Товарищ командир! Румынские катера уходят!

– За ними! Нам по дороге! И – огонь!

6. Добруджа, Басараби. 28 июля 1941 года

«Три танкиста, три веселых друга, экипаж машины боевой…» – песенка вертелась и вертелась в голове у Мишки Вальцева, как заевшая грампластинка.

Три танкиста – это про них, про «БТ-7», который небрежно зовут «бэтушкой».

Вальцев помнил, как он гордился, что попал в танкисты. Как же – деревенский тракторист, и вдруг – танк!

Считай, четырнадцать тонн весу, а наверху – пушка 45-миллиметровая. Вещь!

Да и не простой танк ему достался, а новейший «БТ-7М» – с дизелем вместо бензинового мотора. В таком не сгоришь!

Хотя боеукладка рвануть может легко – броня-то всего пятнадцать миллиметров. Пули такая удержит, осколки тоже, а вот снаряд ее пробьет запросто. Поэтому тут что главное?

Крутиться и вертеться! А уж по быстроте и маневренности «бэтушка» не знала себе равных. Там, где тяжелый «КВ» примет снаряд на броню, «БТ» увернется. Если успеет, конечно.

А тут все от него зависит, от красноармейца Вальцева! Он-то за рычагами, а не кто-нибудь. Хотя, конечно, командир тоже много значит. Частенько именно лейтенант Шевелёв орал ему: «Вправо! Влево! Стой! Короткая!»

Ему-то из башни лучше видно. Хотя что там, в ту щелочку рассмотреть можно? Обзор пятнадцать градусов!

Ну, это уже придирки. Танк-то хороший!

Сиживал Миша и в «Т-34». Что сказать? Тяжеловаты «тридцатьчетверки». Одна там радость, что вентиляторы есть, хоть как-то гарь отсасывают во время стрельбы.

Ну, и все на этом. Не-е, родимая «бэтушка» ему больше по нраву.

Своя она какая-то, привычная. И движок хороший, надежный. Даже тот, что на обычном «БТ-7», четыреста пятьдесят часов отрабатывал.

Вон, меняли как-то двигун в полевых условиях. Подошла летучка, «ЗИС-5», мастера сняли верхнюю броню моторного отделения, жалюзи, радиатор, краном убрали старый мотор. Заменили коробку передач, отцентровали. Стали ставить новый движок и все прочее в обратном порядке. Начали в десять утра, а уже к семи вечера закончили. Красота!

Все уселись на броню, а Миха обкатку затеял, на всех четырех скоростях гонял танк. Капризов нет, порядок в танковых частях!

А если по шоссе гонять, то и вовсе удовольствие. Гусеницы снимаешь, руль ставишь, и газу! Семьдесят выжимаешь легко, и плавно так идет, хоть спи, если место найдешь…

– Миха, правее! – крикнул командир. – Держи на холм с этой… что там у них… с часовней!

– Понял!

– Заряжающий! Осколочный!

– Есть осколочный! – пробасил башнер Иван Сатаров. – Готово!

– Короткая! Огонь!

Миха моментально остановился, резко качнув танк. Грохнула пушка, выплевывая горячую гильзу и напуская едкого чада. Лишь теперь Вальцев разглядел, куда целился Шевелёв – слева от полуразрушенной часовенки, оказывается, блиндаж имеется. Имелся – прямым попаданием ему вынесло бревна перекрытия. Румынам, надо полагать, мозги повыносило.

Так, видать, маловато тех мозгов, раз уж решились на СССР переть. Нет, Моська может слона за хобот цапнуть, а потом что? А потом от той шавки одно мокрое пятно останется…

– Миха, вправо!

– Есть вправо.

– Прибавь! Теперь влево!

– Танк слева!

– Это не танк, это Р-2… – проворчал Сатаров. – Консервная банка с румынами…

– Бронебойный!

– Есть бронебойный! Готово!

– Короткая! Огонь!

Лишь когда командир скомандовал: «Дорожка!», и танк покатил по выгоревшей траве, Вальцев разглядел румынские танки – клепанные коробки с пушками-недомерками. 45-миллиметровый снаряд долбил их и в борт, и в лоб. Вот как сейчас.

Гори, гори ясно, чтобы не погасло!