Брусиловская казна - Сергей Бортников
Шрифт:
Интервал:
– Ну и…
– Вас ничего не удивляет?
– Нет. Как видишь, я в курсе всех его дел…
– Понял.
– Скажу больше: мы вместе очень долго искали по всему Союзу сотрудника органов госбезопасности, который был бы родом из здешних мест. И в конце концов остановились на твоей кандидатуре. Ты рад?
– Конечно. Я давно мечтал попасть на родину.
– Так благодари же начальство… Чего стоишь, как вкопанный?
– Спасибо, Сергей Эдуардович…
– Не за что. Бессрочную командировку тебе я уже выписал. Получай аванс – и в Кашовку.
– Есть!
– Вместе с тобой поедет товарищ Прохоренко, один из лучших специалистов по сельскому хозяйству. Так что не оплошай.
– В каком смысле?
– Ты же его коллега, аграрий… Смотри, не перепутай овёс с гречкой!
Казанцев быстро нашёл место, где стояла его часть и дорогу, по которой он уходил от преследования врага. А дальше началась путаница.
Лес всюду был одинаков. Высоченные сосны с наполовину голыми стволами, между которыми то тут, то там – тоненькие, не так давно посаженные, берёзки. И бесконечные окопы, а также поросшие мхом воронки от снарядов как напоминание о прицельной работе вражеских артиллеристов.
Что здесь можно найти?
Только гильзы и шрапнель…
– Значит так, – наконец набрался смелости Павел Алексеевич. – Вы были правы. Я – один из тех, кто принимал непосредственное участие в захоронении полковой казны.
– Я это давно понял…
– О ситуации было доложено высшему руководству страны, и оно приняло решение создать поисковую группу, в которую включены и вы. Пришло время вернуть народу его достояние.
– Правильное решение. Советская власть остро нуждается в деньгах. За них на моей родной земле возведут школы и больницы, купят сельскохозяйственные машины для облегчения труда простых землепашцев.
– А ты, оказывается, ещё и философ!
– Есть такой грех… В каком направлении вы двигались?
– Строго на юг.
– А теперь? Направо, налево или прямо? – спросил Ковальчук, остановившись у развилки дорог, хотя точно знал, по какой из них последовали тогда казаки.
– Точно не скажу, – тяжело вздохнул Казанцев, поражённый собственной неспособностью воспроизвести те давние события. – Скорее всего прямо…
«А надо – направо!» – в мыслях ухмыльнулся Иван, а вслух спросил:
– И сколько минут скакали лесом?
– Пять-семь, не более.
– С какой скоростью?
– Пешего хода… Впереди шёл воз с сундуком, так что перейти на рысь или галоп мы не могли…
– Понятно.
– Там были рвы. Канавы. И слева, и справа.
– Здесь они повсюду…
– Воронка… Мы её забросали землёй, но не до конца!
– Мы – это кто? – ухватился Ковальчук.
– Не всё ли равно? – горячо возмутился Казанцев. – Остальные давно мертвы.
– Понял… Вот, вы говорите, воронка… А вы знаете, сколько их здесь?
– Я не считал!
– Сотни, а может быть, и тысячи.
– Я посадил там молодую берёзку… Вот такую, – Павел Алексеевич провёл рукой по груди.
– Помилуйте… Четверть века позади! Теперь это не берёзка – берёзище! Десяти метров высотой.
– И что нам делать?
– Прекращать поиски… Доложим Белоцерковскому…
– Я сам доложу. Кому следует, ясно?
– Так точно, товарищ капитан!
В середине апреля на Волынскую землю наконец-то пришло долгожданное тепло.
Вода в Стоходе прогреться, конечно же, ещё не успела, но Ковальчука, уже много лет начинавшего утро под ледяными струями, это не страшило.
Оглядевшись по сторонам, он разделся донага и прыгнул в воду. Головой вниз.
Опустившись под обрывистый левый берег, начал вслепую шарить по норам. Первый рак был с икрой, пришлось отпустить. Второй и третий оказались самцами. С короткими хвостами и мощными широкими клешнями. Чёрт, куда бы их положить?
– Что вы там мечетесь, как окаянный? – раздался из камышей бас Казанцева, засевшего с удочкой на деревянном помосте, сооружённом крестьянами для баб, привыкших полоскать в реке бельё.
– А, Павел Алексеевич… Доброе утро!
– Доброе… Повторяю: что вы ищите?
– Какую-то ёмкость, желательно – ведро.
– Зачем, если не секрет?
– Раки. Мы с вами сегодня будем лакомиться раками.
– О! Уважаю!
– Тогда быстрее… Вода, сами понимаете, ещё свежевата.
– Берите моё.
– Хорошо. Давайте сюда. Я буду печеровать, а вы – собирать.
– Слушаюсь!
Когда Казанцев подобрался поближе к ныряльщику, мозолистые руки Ивана с трудом удерживали чуть ли не десяток панцирных тварей, жаждущих вырваться на волю.
Ковальчук бросил их в принесённое ведро и нырнул в очередной раз. Аккуратную норку под травой посреди размывшего дно русла он заметил давно, однако проверять её с занятыми конечностями – не рискнул. И правильно!
По ладони скользнуло змеевидное тело. Налим!
Сейчас важно схватить его и придушить.
А кислород на исходе…
Ковальчук поворачивал туловище и так, и сяк, но в конце концов сумел занять удобное положение и, загнав рыбу в тупик, впиться пальцами в приплюснутую голову.
– Я думал, вы уже утонули, – равнодушно заметил Павел Алексеевич, когда над водой появилась макушка его младшего коллеги.
– Не дождётесь! – еле выдохнул Ковальчук и жестом показал Казанцеву, чтобы тот наклонил ведро поближе к воде.
Бултых!
И «недодушенный» налим заметался по замкнутому кругу.
– Что это?
– Единственная рыба семейства тресковых, которая водится в наших водоёмах…
– Ну и тварь! Килограмм – не менее… Как вы её взяли, ума не приложу?
– Кто на что учился!
– Как звать это чудовище?
– По-нашему – минёк, по-русски – налим. Слыхали?
– А как же? До войны я несколько лет служил на Севере… Там этой гадостью собак кормят.
– И зря… Вкуснее рыбы в наших реках не найти. А печень, печень!.. Пальчики оближете.
– Лучше осетринки всё равно ничего нет.
– Согласен…
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!