Точку поставит сталь - Андрей Евгеньевич Фролов

чу-ха в моём гаппи. Потому что если мыслить, как хвостатый…

Да, теоретически, в свете последних событий грядущее выступление могут и отменить. Но могут и нет? Ведь пока бедняки Бонжура и тетроны рвут друг другу глотки, вистар и их детишки продолжат наслаждаться, так почему одно должно мешать другому?

Как ни крути, но я предпринял последнюю попытку:

— Добродетельное Умиротворение не идёт ни в какое сравнение с тем, что начинается в Бонжуре сейчас, и поэтому я…

— Никаких, байши, «поэтому»! — рявкнул пилот, и я представил его встопорщенные в ярости усы. — Мои три дочурки уже там! Ещё завчера они пробракрались в Чучсин с подружайциями, сисадда? У них там клубы по интирексам или что-т вроде, так что они уже рядом и оттягиваются, сисадда? Я девок знаю своих, в подворотнях-подвалах ночевать станут, но такое не пропустят… Поэтому ты всё сделаешь, терюнаши! До вечера сделаешь! Ты должен мне, сисадда⁈ А у меня очень плохое предчувствование, сисадда? Ещё и гадалка наговорила, что это ваще неспроста…

Я прикрыл глаза. Ох, пунчи, да такое могли бы заявить абсолютно все знакомые со мной чу-ха, если бы хоть отчасти узнали, что мы с Ч’айей затеяли…

Вздохнув, я повысил голос и оборвал сбивчивую речь в заушнике:

— Хао, пунчи, я понял. Всё сделаю, не мочи подштанников…

И выключил гаппи чуть подрагивающим пальцем.

Всё сделаю. Байши, не шибко ли много я в очередной раз взваливаю на собственную шею?

Виртуа-Лансы снова подкинули чёткую, сухую, но весьма дельную мысль — зачем идти на неоправданный риск, если я ни на каплю не верю суматошному дистант-пилоту?

Однако на периферии отрицания всё же проклюнулся возмущённый безразличием писк: а если это правда? Ну хоть чуть-чуть, ну хоть самую малость?

Я задумчиво покрутил на пальце колечко, и в груди похолодело от неожиданного осознания — Амма тоже собиралась идти… И если имелся хоть мизерный шанс, что паникёр говорил правду… Байши, и ведь подобное не под силу выяснить даже Диктатиону. Такое обсуждают только шёпотом в норе с наглухо затонированными окнами…

Как бы то ни было, решать вопрос придётся. Как минимум потому что это не заказ по исполнению деликатного поручения… а долг. И я просто обязан всё заснять на гаппи, затем пересыпать тревожному мудаку, и как можно скорее сбросить с плеч этот нелепый камень.

Несколько раз глубоко вздохнув и вернув маску невозмутимости, я неторопливо подошёл к столу Нискирича фер Скичиры. Тот — сосредоточенный, недовольный, погружённый в раздумья, — даже не заметил. Если казоку-хетто и подслушивал мой разговор с пилотом, то виду вообще не подал, а всё его внимание было сосредоточено на сводках с улиц.

— Выходы из Бонжура уже перекрыты? — спросил я, переборов желание привычно опереться о край стола.

Вожак хмыкнул, отвлёкся от чехарды сбоящих прокламаторских станций, поднял взгляд. Вынул потухшую скрутку из нефритовой чашки, осторожно прикурил золочёной зажигалкой. Хмыкнул снова:

— Задумал удрать?

— Нужно прогуляться, — срезал я, но без лишней агрессии, — ненадолго.

— Далеко? — Теперь в голосе названного отца зазвучали деловитые нотки.

— Чучсин.

Он затянулся, выпустил облако бодрящего дыма и откинулся на спинку кресла. На этот раз Нискирич изучал меня чуть дольше обычного, взвешивал и прикидывал. А затем покачал лобастой башкой.

— Боюсь, сынок, у меня для тебя дурные новости, — наконец вздохнул он. Неопределённо помахал скруткой, оставляя в воздухе клубящийся след, а свободной лапой почесал ухо. — Но покинуть Бонжур на восток нынче можно не иначе, как в гробу…

Видимо, маска невозмутимости оказалась не такой уж и прочной, потому что на моём лице определённо промелькнул интерес, а черношкурый казоку-хетто «Детей заполночи» Нискирич фер Скичира изогнул бровь с откровенным недопониманием.

Хм-м, а ведь это действительно интересная идея…

мицелиумный шум

…Я вам врать не буду. Верьте мне и никому другому. Вам в головы хотят влезть и одурачить, оболванить вас, они даже не скрывают этого, и только я вам говорю самую настоящую правду!

Всем друзьям расскажите! Они не знают. Никто не знает, но всё гнездо скоро утонет в огне… а они не знают и собираются за миллионы рупий концерты проводить, пока их собратьев убивают прямо на улицах!

Все боятся правду говорить. Раньше на весь Бонжур только Моноспектральная Чапати не боялась, а теперь её нет, и только я остался… Мне боятся нечего, я побывал в Лавовых Пещерах Бансури, причём не одним глазком заглянул — яри-яри, вы бы знали, о чём я толкую! — а прямо заскочил посидеть и выпить чинги…

Нечего скрываться, меня Шникки зовут, и я теперь совсем ничего не боюсь.

Я вламывал на самых важных крысюков этого гнезда, почти позолотил хвост, меня могли вознести на самые вершины Юдайна-Сити! Но удача отвернулась от меня, моя душа проклята и ищет прощения, меня наказала Благодетельная Когане Но когтями своей чудовищной Нагинаты… но я выжил и теперь буду говорить только правду, и пусть за мной приходят хоть бывшие братья из «Диктата», хоть бывшие братья из «Уроборос-гуми»!

Гнезду конец. Всему конец. Просто поверьте.

Сопротивляться бесполезно, бежать тоже бесполезно.

Я слишком многое знаю. Мне не позволят долго говорить и держать эту ячейку открытой, поэтому сейчас слушайте внимательно и запоминайте, хотя я и не понимаю, чем вам это поможет…

Смиренные Прислужники начинают натуральную вычистку, сисадда? Не сами, конечно, у них для этого есть «Лотос» и его мясники. Но ещё с ними мои бывшие братья. Да, вы должны учуять, что крупные казоку в стороне не останутся… Да и никогда не оставались, а уж какие там сейчас интересы на кону стоят, это я вам потом расскажу. Если успею…

Поймите — это всё чистая правда, не как у других!

Меня как подстрелили, да ещё и на куски изорвали, я думал вообще не выжить… Но я выжил, и меня сама Всемилосердная Когане Но коснулась лапой, и я сейчас хожу с трудом, но думаю без труда и поэтому расскажу вам правду!

А ещё они нанимают «Добродетельных Садовников». Причём на все стороны, там уже даже свободных йодда не осталось! Вымели даже самых ненадёжных, и торчков вымели, и убогих, и кодекс ихний нарушивших — всех забирают, всем работа найдётся.

А ещё позже с Нижнего Города пена попрёт, самая грязная, сисадда?

Они тоже будут рвать и кусать, в каждую щель протиснутся… Так что берегись, Юдайна-Сити! День твой последний настаёт, и время приходит просить прощения у божеств и родных за предательства, за злодеяния и умыслы дурные, которыми…

…вавшие чудовищные беспорядки в западных районах гнезда, трусливо отказываются брать на себя ответственность.

По