Восстание Феникса - Татьяна Бочарова

– Я уже поел.

В его голосе она уловила смущение и растаяла еще больше.

– Ну и правильно! Тебе сейчас нужно регулярно питаться, организм восстанавливается после травмы.

Он ничего не ответил, но Регина заметила мрачную усмешку на его лице. Опасаясь, что хрупкое равновесие, воцарившееся в их отношениях, снова перейдет в конфликт, она с удовольствием доела суп и котлеты и ушла к себе в спальню проверять сочинения.

Назавтра после работы Регина вооружилась ножницами и, как могла, обкромсала Артемовы патлы. Получилось на удивление прилично, хотя никогда прежде она не пробовала себя в роли парикмахера. Конечно, для полноты образа нужно было воспользоваться бритвенной машинкой, но Регина сочла, что прическа может варьироваться с течением времени, и вовсе не обязательно быть один в один схожим с фотографией в паспорте. Затем они вылили ему на голову полтюбика краски, и волосы из темно-русых стали каштановыми. Артем снова нарядился в купленные шмотки, водрузил на нос очки и так прошелся по гостиной взад-вперед несколько раз.

– Ну как?

Регина шутливо похлопала в ладоши.

– По-моему, отлично. Главное теперь, чтобы Маша не заподозрила, что ты сидел.

– Как она это заподозрит? – обиделся Артем. – Если что, могу ей паспорт показать. Паспорт-то чистый.

– Ты прав. – Регина тепло улыбнулась, любуясь на его стройную фигуру, одетую по молодежной моде. – Да и речь у тебя чистая, не блатная. – Она наконец решилась задать мучивший ее вопрос: – Скажи, отчего ты так складно говоришь? Без тюремного жаргона?

Артем пожал плечами.

– Это я с вами. И на жаргоне тоже могу. Лучше вам этого не слышать.

– Ты все-таки читал книги, – неуверенно предположила Регина. – Читал, я чувствую.

– Ну читал. Иногда. В колонии, когда заняться было нечем. Достоевского вашего.

Артем снял с носа очки, аккуратно протер их краем толстовки и спрятал в карман.

– Все. Пора заканчивать этот цирк. Завтра Мария точно в конюшне, она написала об этом Инне. Поеду туда утром.

Регина внимательно и пристально смотрела на него. Неужели ему не страшно? Выйти на улицу с чужим паспортом, когда чуть не на каждом столбе, фигурально выражаясь, расклеены объявления о его розыске? По лицу Артема незаметно было, чтобы он волновался. Обычное лицо, как всегда отрешенное и бесстрастное. Лишь из глаз слегка ушло выражение ненависти и злости. Не до конца, нет, но ушло. И это ее, Регинина, победа.

– Ладно, – сказала она. – Повтори, как тебя зовут и откуда ты родом. Чем занимаешься, где учился.

– Щас, – неожиданно другим, незнакомым Регине, развязным тоном, ответил Артем. – Хоре жеванину гнать, я что, фраер голимый? Вдуплила? – И видя ее изумленный взгляд, весело заржал. – Хотели блатную феню, пожалуйста. А если серьезно, то не учите ученого. Все я запомнил получше вашего, и не надо меня экзаменовать.

Регина хотела возмутиться и сказать что-то гневное и обличительное, но вместо этого вдруг засмеялась, заливисто и тоненько. Она смеялась и смеялась, до слез в глазах, до колик в животе и никак не могла остановиться.

– Эй. – Артем поглядел на нее с опаской. – Вы чего? Регина Сергеевна?

– Н… ни… чего. Д… дай воды.

Он кивнул и бросился из комнаты. Через секунду он уже протягивал Регине стакан с водой. Она выпила, стуча зубами по стеклу, и вытерла взмокший лоб.

– Ох…

– Что с вами? – все так же встревоженно спросил ее Артем. – Вам плохо? Может, приляжете?

– Да нет, все нормально. – Регина смахнула с глаз слезинки. – Просто… просто все это очень смешно. Смешно и страшно, – добавила она тихо.

– Ничего, прорвемся, – так же тихо проговорил он и осторожно положил здоровую руку на ее худенькое плечико. От его прикосновения ей сразу стало легко и спокойно.

– Прорвемся, – эхом ответила она и судорожно вздохнула.

…Эх, кто бы мне сказал, что я с чужим паспортом, в чужой одежде и с загипсованной рукой попрусь на конюшню разыскивать там неизвестную мне Машу Ильину. Ни в жисть не поверил бы. Но тем не менее ровно в одиннадцать я стоял у ограды конноспортивной базы в Измайлово. Охранник, парнишка с прыщавой физиономией, потребовал у меня любой документ, удостоверяющей личность. Я с гордостью сунул ему паспорт Александра Морозова. Тот кивнул удовлетворенно и пропустил меня в калитку. Я бодрым шагом направился к конюшням. По дороге мне встретились две симпатичные девушки верхом на жеребцах. Они захихикали и посмотрели на меня с любопытством. Я решил использовать их интерес к своей персоне в нужных целях.

– Девчонки, не знаете случайно Машу Ильину?

– Случайно знаем, – ответила одна из них, хорошенькая блондиночка с ямочками на розовых щеках. – А вам зачем она? Вы лошадь хотите взять? Катайтесь лучше с нами. Маша, она… как бы вам сказать… много воображает о себе. Хотите, мы вас подождем?

– Спасибо. – Я улыбнулся как можно вежливей. – Но мне нужна Маша. У меня к ней дело. Не подскажете, где ее найти?

– На площадке она, – разочарованно надула губки блондинка и махнула рукой куда-то вправо.

– Благодарю.

Девушки потрусили дальше. Я слушал, как они негромко переговаривались.

– Почему все мужики липнут к этой Машке? Стерва еще та.

Это сказала блондинка. Другая девушка, рыжеватая шатенка, ответила ей со смехом:

– Вот потому и липнут, что стерва.

Они исчезли за деревьями. А я поспешил в указанном мне направлении. Вокруг была благодать. Трепетали под легким ветерком желтые клены и осины, под ногами приятно похрустывал гравий. Пахло осенней прелостью и конским навозом. Сплошное умиротворение после стольких дней мытарства и страданий. Я с удовольствием вдыхал свежий лесной воздух, напитанный влагой. Я даже как-то позабыл, что существую нелегально и в кармане у меня чужой паспорт. Вскоре впереди показалась конная площадка. Послышались голоса, ржание. Я прибавил шагу.

Машу я увидел сразу. Ее невозможно было не узнать. Яркая, стильная, с великолепной фигурой и невероятными волосами, длинными, черными, как ночь, прямыми и гладкими, точно шелк, красиво искрящимися на солнце. Она стояла в самом центре площадки и о чем-то говорила с немолодым мужчиной, очевидно инструктором. Я терпеливо прошелся по краю площадки в ожидании, пока она закончит, делая вид, что рассматриваю лошадей. Моя загипсованная рука сыграла мне неплохую службу. Маша заметила меня, в ее взгляде зажглось любопытство. Вскоре она попрощалась с инструктором и не спеша приблизилась ко мне.

– Что с рукой?

Вот так, ни здрасте, ничего. Прямо в лоб – что с рукой.

– Перелом, – коротко ответил я. – Двойной перелом.