Женщина с глазами Мадонны - Евгения Михайлова

– Спасибо, – как всегда, невпопад сказала Вера.

Она быстро собрала посуду, использованные салфетки, книжки подвинула на тумбочке как можно ближе к нему… У него же ключица, тянуться неудобно. Потом импульсивно пожала пальчики ноги над гипсом. Так она попрощалась. И он ей улыбнулся! Да, это точно было: он ей улыбнулся. Хорошо, что она пришла не страшная, а подкрашенная. Он маленький, подумал, что она такая всегда.

Медсестра посмотрела на нее странно. То ли как на больную, то ли как на убогую. Так Вере показалось. Плевать. Нужно думать, как и когда вырваться еще.

Вера уже вышла из палаты, но вспомнила, что пакет с железной дорогой стоит у стенки. Она забыла отдать подарок мальчику. Влетела обратно. В это время сестра уже делала укол, повернулась и посмотрела раздраженно.

– Я принесла тебе игрушку. Железную дорогу, – Вера обращалась только к ребенку, – поставлю рядом с тобой. Ты пока не сможешь сам, с ключицей такой… Я приду еще, и все соберем вместе.

Костик кусал губы, глаза полные слез, наверное, укол был болезненный. Но он ей кивнул и даже поднял ручку в знак прощания и благодарности.

– Идите уже, – сказала медсестра. – Если будете мешать процедурам, вам запретят приходить.

– Пусть приходит, – твердо сказал мальчик, и Вера подумала о том, что его очень любила мать: он привык к тому, что к его мнению прислушиваются.

Она выскочила в коридор. «Костика повезут неизвестно куда, какого ему будет там?» – вдруг подумала Вера и решительно постучала в кабинет Егора Григорьевича. Он просто сидел за столом. Отдыхал.

– Здравствуйте, – сказала она, – я Вера, помните? Я приходила к Костику… Вы мне пропуск выписали. Я спросить хотела, он действителен будет в следующий раз или вы мне новый дадите?

– Здравствуйте, – безразлично кивнул доктор. – Пропуск на пять дней. Там указано. А как часто вы собираетесь приходить?

– Как смогу.

– Понятно.

– Я еще спросить хотела. В смысле сказать. Вы говорили, что неделю мальчика продержите. Вот я не понимаю: почему неделю? У него перелом, вывих, ему больно… Как это неделя? У меня подруга с переломом уже полгода дома.

– Так дома же. Мы никого и ни с чем не можем держать ни полгода, ни месяц… Но и не неделя. Да, вы правы. Пока ребенок совсем не готов к выписке.

– Хорошо. Спасибо, – Вера пошла к выходу.

Он произнес ей вслед:

– Вот я вроде предупреждал… Но люди не понимают слов. Так и получаются проблемы. Хорошо, если это только ваша проблема, хуже, если это станет проблемой ребенка. Мальчик успеет привязаться к вам, а его отправят в детдом, а вам даже не скажут в какой. Вы ему – никто.

– С чего вы взяли, что не скажут? – в запальчивости произнесла Вера.

– Поверьте моему опыту, – устало сказал Егор Григорьевич и зевнул, прикрыв рот рукой. – Прошу прощения, но я почти сутки на ногах, дежурство.

– Извините. Спасибо. До свидания.

Сейчас, на кухне, Вере казалось, что только она могла так глупо выглядеть. Но она же решила, что плевать. Иногда это даже полезно – прикинуться валенком, чтобы кого-то сбить с толку. Но она не прикидывалась. Она такая и есть. Вот в чем беда.

Входная дверь открылась. Через пару минут на пороге кухни появился муж Витя. Посмотрел, как всегда, не на нее, а на стол с пустыми судками и тарелочками. Сказал:

– Ну, сегодня вообще. Устал, как зверь. Не ел, только пива выпил. Давай ужинать поскорее, а?

Вера спокойно и с интересом смотрела на него. Фантазерка, однако, Света. Муж удивится! Он не удивится, даже если Вера наденет костюм балерины и станет на кухне танцевать танец маленьких лебедей. Он просто не заметит. Виктор, на ходу стаскивая с себя футболку, направился в ванную. Вдруг вернулся, посмотрел на нее и спросил:

– А ты что? Не пойму. Выспалась, что ли? Отдохнула? Какая-то не такая.

– Опухшая, что ли?

– Нет, наоборот. Хорошо.

– Выспалась, – небрежно ответила Вера, а когда он опять вышел, сказала тихо, как говорил Игорек в случаях торжества: «Йес!»

Они уже ложились спать. Сын мог прийти и в два, и в пять, его не ждали. Вдруг позвонил телефон Веры. Она посмотрела на номер и не поняла, кто это. Ответила.

– Привет. Это Ксюха из салона «Шоколад». Слушай, а я решила завтра всех собрать. Сможешь?

– А я и забыла. Спрошу у мужа.

– Давай, Офелия, давай. Утром созваниваемся, рассказываю, как доехать.

Вера не поняла, при чем тут Офелия. Ясно только, что жизнь ее стала другой, другие люди, другие места. И, может, это хорошо, но даже если плохо, ничего не поделаешь. Она сама сделала такой выбор. Впрочем, Витя может и не согласиться куда-либо ехать. Это же не футбол, ради которого он слезает с дивана. Не согласится, тут она настаивать не станет. Сама не уверена, что хочет. А может, это было бы все-таки хорошо – отвлечься. Тяжелый был сегодня день.

Тоня лежала на диване с книжкой и время от времени смотрела на штору, за которой всегда приоткрытое окно. Штора уже давно вздрагивала от ветра. Ветер бился и в окно, на улице уже совсем стемнело. Как рано теперь темнеет, а у Кати по субботам студии, кружки… Потом она иногда просто гуляет с подружками.

Утром было совершенно ясное небо, а сейчас поднимается просто буран. Высокий тополь, который Тоня очень любила, он рос вместе с ней и дотянулся до их пятого этажа, тоже постучал в окно, как усталый путник. Тоне стало жалко его, как одинокого озябшего человека, которого никто не пускает в дом. Она прерывисто вздохнула, натянула повыше пушистый плед. Холодно. Надо бы закрыть окно. Но эта коварная сломанная нога так разнылась из-за непогоды. Тоня просто видела, как кусок металла изнутри травмирует ткани, сосуды, нервы… Она никогда не принимает болеутоляющее, пока не придет Катя. Чтобы не провалиться в глухой сон. Девочка сейчас так устает. Да и тревожная погода, вечер, дочка должна войти в дом и увидеть, что мама ее ждет, позитивная, спокойная, в идеале веселая… Вера уже приходила. Оставила на кухне кастрюлю с горячей картошкой, котлеты, купленные на рынке соленые помидоры. Вера стала какая-то странная. Все время торопится, что-то у нее на уме, но не говорит ничего, что само по себе странно. А Тоня никогда не лезет с расспросами. Скажет, когда захочет и что захочет. Но выглядеть Вера стала гораздо лучше. Но будто не очень этому рада или не знает, что выглядит лучше. Тоня ей сказала, она просто кивнула. И быстро ушла.

Тоня взяла со столика телефон и набрала номер дочери. Катя ответила сразу. Голос был тихий и больной, как при насморке. Она постоянно страдала простудами.

– Доченька, ты где?

– Скоро буду дома.

– Ты на улице? Ты не простужена?

– Да…

Тоня с тоской посмотрела на часы. У нее низкий порог боли. Она уже не может терпеть. «Скоро» – это и полчаса, и пять минут… Но она, конечно, не стала уточнять. Села, придвинула таблетки. Когда Катя откроет входную дверь, она сразу примет. Они успеют поговорить, пока подействует. А пока Катя будет ужинать, Тоня ей приготовит гоголь-моголь: горячее молоко, кусочек сливочного масла, мед. Это всегда помогает от простуды. Еще грелку к ногам.