Моя рыжая проблема - Софья Ролдугина

— Устал? — Голос прозвучал хрипловато.

— Нет, — гордо ответил рыжий, но быстро сдулся: — Но спать хочу.

— Давай поспим, — согласилась я, но потом добавила, подумав: — Но сначала мне надо пить. И наоборот.

В итоге засыпали мы, хихикая и толкаясь. А проснулись, как молодожены: я на груди у рыжего, завернутая в одеяло, как гусеница. Он пытался встать, не потревожив меня, но, конечно, не преуспел.

Утро получилось торопливым и беспорядочным. Тейт хаотически носился из кладовки в комнату, от жаровни к столу, сверяясь со свитком безопасных продуктов. Я, шипя и ругаясь себе под нос, пыталась одновременно привести в порядок мокрые после купания волосы и правильно обмотаться злополучными шарфами. Воспроизвести рыхлый, сбитый набок тюрбан еще более-менее получилось, но волны мягкой ткани на плечах не держались и сползали. И так продолжалось, пока рыжему не надоело смотреть на мои мучения и он не принес несколько булавок из прозрачного материала, чтоб закрепить накидку.

После этого мы наконец взгромоздились на подушки и приступили к завтраку.

Вот интересно, почему почти в любой культуре «правильная и приличная» поза — самая неудобная? Заберись на высокую подушку, спусти ноги с одной стороны, да еще чтоб это красиво выглядело… У нас сидеть с прямой спиной, сведя коленки, тоже не слишком комфортно, но лагонские правила этикета побили все рекорды.

— Аппетита нет? — сочувственно поинтересовался Тейт и, запрокинув голову, допил остатки густого супа из миски.

Я посмотрела в свою плошку, где лежала рассыпчатая красноватая каша, сухая и безвкусная, затем перевела взгляд на горку из натертого стружкой вяленого мяса фуубе и крупитчатые ломтики какого-то зеленоватого овоща с фиолетовыми семечками. Запивать все это богатство полагалось шергой или простой водой.

Да уж…

— Не то чтобы нет, — деликатно ответила я, стараясь не показывать неудовольствия. Все-таки Тейт старался для меня. Конечно, ради собственной выгоды в конечном итоге, но мало кто станет так заботиться о фактически незнакомом человеке, который к тому же находится в полной зависимости от него. — Просто не привыкла еще.

— Ничего, вот скоро рванем на заготовки, я подзаработаю немного и свожу тебя в одно классное место, — затараторил рыжий и, перегнувшись через стол, погладил меня по щеке. Пальцы были жесткими и горячими, словно теперь у него самого разыгралась лихорадка. — Митчи вообще круто готовит, я ей дам твой свиток, она что-нибудь придумает. Кстати, я все-таки толкнул твои механизмы ребятам из ложи искусников, сотню дали сейчас, еще две обещали потом, когда с устройством разберутся…

Тейт трещал безостановочно, умудряясь периодически тянуться через стол и прикасаться то к моему лицу, то к коленям. Эмпатический купол был свернут до минимума, но между нами словно протянулась тонкая нить иррациональной связи. И сейчас я чувствовала, что, хотя рыжий изображает жизнерадостность, на самом деле чувствует себя виноватым. Он снова был в черном трико, огненно-рыжие волосы стояли дыбом — нет, правда, прямо как обгорелая спичка с языком пламени.

И подумалось вдруг, что я очень-очень не хочу, чтобы он погас.

— Все в порядке, — вырвалось у меня. Тейт удивленно округлил глаза. — Нет, серьезно. Ты не виноват.

— Читала мысли? — насупился он. — Как мастер Оро-Ич?

— Нет. И мне до него очень далеко, кстати. Но ты сейчас фонишь на всю комнату, — солгала я и уткнулась в свою плошку, глотая сухую кашу. Не говорить же, что чувствую его, как раньше чувствовала на расстоянии смену настроения у Тони с Кевином и у Нэсс. Одно дело — братья и сестра, и совсем другое — полузнакомый парень.

— Если бы я вернулся пораньше, то эти балбесы к тебе бы не полезли и ты бы не сорвалась вот так, — проронил он и стиснул зубы. На долю мгновения второй, темный и жуткий уровень сознания приоткрылся, и на меня словно дохнуло мертвенным холодом, но почти сразу этот кошмар заглушили привычно яркие и чистые эмоции. — Ну, Маронг Игамина с компанией. Думал, если Боззу хорошенько отделаю, они не сунутся…

— Не бери в голову, — улыбнулась я уже по-настоящему, стараясь не думать о бездне, сокрытой в глубинах разума Тейта. Разберусь потом… Если захочу. — Я сама могу за себя постоять. А с тобой я тем более в безопасности.

— Это иллюзия, — ответил рыжий неожиданно серьезно и уставился на меня в упор. Синий цвет глаз в полумраке превратился в черный. — Абсолютной безопасности не бывает… Айе, ладно. Пойдем, познакомлю тебя с мастерами твоей ложи.

Посуду он быстро перемыл в большом чане, затем укутал шею и плечи отрезом сочно-алой ткани — я успела разглядеть, что один из ларей был доверху набит почти одинаковыми шарфами-накидками — и мы понеслись к мастерским. Тейт, похоже, в принципе не умел ходить медленно, только бегать или скакать с горки на горку. А по пути еще и умудрялся рассказывать об обычаях Лагона, не сбивая дыхания.

Вообще-то в каждой ложе был не один мастер, а несколько. Считались они абсолютно равноправными, но кто-то, как и у нас, пользовался большим уважением и популярностью, а кто-то имел не слишком хорошую репутацию. Мастеру прислуживали до пяти подмастерьев, в чьи обязанности входило обучение новичков. Словом, попасть в личные ученики к именитому учителю сразу мне не грозило.

Может, оно и к лучшему?

— Сейчас из ложи овеществленного ничто у нас только четыре мастера на месте, остальные странствуют, — пояснил Тейт. Он бежал спиной вперед на приличной скорости и сильно жестикулировал; от энергии и сил его буквально распирало, и я невольно заразилась этой бодростью. — Аринга Китасса, ты про нее слышала. В принципе вариант. Потом мастер Ао, но к нему лучше не соваться, он жесткий — жуть, а ты неженка. Часто бьет учеников, хотя и силен в овеществлении. Потом Сафира Акка, — продолжил он и мечтательно зажмурился. — Она красотка и вообще крутая, но к ней тоже лучше не надо, женщин не любит, особенно симпатичных. Остается мастер Ригуми Шаа, вот с ним можно попробовать. Его сам Оро-Ич учил.

— Мастер Лагона? — удивилась я. — А разве он не из этих, как их… внимающих и поющих?

Рыжий расхохотался и заложил вокруг меня петлю.

— Ну ты даешь! Мастер Лагона — значит, лучший во всех ложах. А у вас не так?

Я вспомнила директора нашей школы для детей с особыми возможностями — беспомощного псионика, зато неплохого юриста с широкими связями. Высокого, атлетически сложенного, с модной бородкой… Он держался как полновластный хозяин, как король. А когда дядя Эрнан пришел к нему разбираться из-за приставаний к Лоран, этот блестящий красавчик затрясся, как желе, и позеленел.

М-да…

— У нас по-разному, — уклончиво ответила я, хотя за родину стало немного обидно.

Впрочем, логично, что местных безбашенных магов может держать в узде только сильнейший. У нас для давления на самых могущественных псиоников есть полиция, тюрьмы, армия, в конце концов. Попробуй я провернуть что-то подобное недавнему фокусу с Маронгом у себя, то, будь пострадавшие даже опасными преступниками — насильниками и убийцами, меня бы закрыли лет на десять в исправительных учреждениях. Или купировали бы способности до второй ступени, медикаментозно и необратимо.