Дети с улицы Чаек - Кирстен Бойе

Мама сказала, что я спокойно могу обращаться к ней на «ты». Но настоящие официантки никогда так не делают, а мы ведь играли в настоящих официанток.

Конечно, мальчишки долго не выдержали.

– Эй, вон там целый ящик пива! – закричал Петя, а папа сказал, что оно не для мальчиков. Да на самом деле они его и не хотели, им больше по вкусу кола. Просто Петя всё время строит из себя крутого парня.

Ну вот, сначала мальчишки тоже нам помогали – приносили миски, утаскивали грязные тарелки, – а потом вдруг исчезли. И, разумеется, опять натворили дел.

Мама Тинеке сварила огромную миску шоколадного мусса и ещё миску лимонного крема. (Её папа не приготовил ничего. Тинеке говорит, что он ничего не умеет. Счастливая! Значит, ей не надо нарезать шампиньоны.) И вот мальчишки столпились у хозяйственного столика и слопали весь мусс. Другим ничего не досталось!

Я пришла в такую ярость, что сразу наябедничала маме. Ведь мы, девочки, тоже могли бы попробовать шоколадный мусс, но мы обслуживали гостей праздника. К тому же нельзя начинать ужин с десерта. Это плохая привычка.

Мама испуганно посмотрела на соседей и позвала Петю и Мышонка. Винсент с Лорином пришли тоже, и у всех были губы в шоколаде. Мама уже собралась их отругать, но остальные взрослые засмеялись и сказали, что это же дети.

Поэтому мама только вздохнула и сказала, что ей стыдно за своих сыновей, и запретила им прикасаться к лимонному крему, чтобы хоть он достался всем остальным.

Но кто теперь захочет есть лимонный крем, если ещё недавно можно было полакомиться шоколадным муссом? Я, во всяком случае, не захочу. По-моему, мальчишек надо было наказать по-настоящему.

Но потом мы быстро забыли об этом, потому что надо было подливать всем напитки. Отец Тинеке дал всем нам, девочкам, по два евро и сказал, что каждой официантке полагается давать чаевые. Хотя мы обслуживали гостей праздника не ради денег. Просто нам это нравилось.

Во время маленькой паузы, когда никто не хотел ничего пить, я быстро посмотрела, что за антипасти принесла мама Винсента. Но это оказалось жутко скучным – только томаты и бурые листья, политые маслом. Их и есть-то не хочется. Разве что взрослым.

За столом становилось всё веселее. Дедушка Клеефельд неожиданно сбегал домой и вернулся с двумя бутылками шампанского. Дело в том, что все решили говорить друг другу «ты», и это называется «выпить на брудершафт».

Вообще-то они могли бы сделать это гораздо раньше, заметила Тинеке. Ведь мы живём тут уже довольно давно.

Все стали называть свои имена, но я уже почти всех знала. Мать Винсента и Лорина сказала, что её зовут Зита-Сибил. Какое изысканное имя! Пожалуй, когда-нибудь я так назову свою дочку.

Постепенно стемнело, и Михаэль зажёг новогодние гирлянды. Гаражная площадка сделалась такой красивой, загадочной и праздничной, что я чуть не прослезилась. Но тут же решила поиграть с другими ребятами в прятки.

Вы когда-нибудь играли в ночные прятки? И не пытайтесь, если только родители не сидят за праздничным столом на гаражной площадке, иначе слишком страшно. Надо слышать их голоса и смех, видеть огоньки ёлочных гирлянд – и тогда знаешь, что на самом деле тут нет никакой опасности.

И всё-таки я немного побаивалась, поэтому мы всегда прятались вдвоём с Тинеке. Фритци тоже хотела быть вместе с Юл, но та заявила, что она уже не маленькая и будет прятаться одна. Поэтому Фритци тоже прибежала к нам.

Не так-то просто нам было найти место, чтобы там уместились три девочки, но в темноте это было проще. Мы прятались за мусорным контейнером и за машиной дедушки Клеефельда. Немного дальше стояла строительная техника, там мальчишки никогда бы нас не нашли. Но это было всё-таки далеко. Тинеке сказала, что дело не в страхе. Просто она не может уходить в темноте так же далеко, как при свете дня.

Я с ней согласились. И только Фритци призналась, что она просто боится.

И нам было действительно страшно. Мальчишки всегда так тихо подкрадывались, совсем по-другому, чем днём, а потом внезапно прыгали на нас, орали «Буааа!» и хватали нас за плечи. Это был такой ужас, что я даже поняла, почему взрослые больше не играют в прятки. У стариков от испуга наверняка может случиться инфаркт.

При этом мы всё время помнили, что нас искали не угрюмые бандиты, а всего лишь наши мальчишки. Но в темноте в это как-то не верится.

Один раз я сбегала на гаражную площадку, чтобы выпить стакан яблочного сока. Мышонок спал на коленях у мамы.

– Тсс! – тихонько прошептала мама. – Сейчас я отнесу его в постель.

И я поскорее вернулась к ребятам, а то вдруг мама решит, что нам тоже пора спать. А мы ещё не искали мальчишек, те тоже хотели прятаться, и я подумала, что теперь мы их тоже напугаем. Но, конечно, у нас ничего не вышло.

Каждый раз, когда мы их обнаруживали и хотели подкрасться и заорать «Буааа!», мальчишки выскакивали и пугали нас. Поэтому у нас пропало всякое желание их искать.

Иногда я зевала, а следом за мной зевала и Тинеке. Но она заявила, что вообще не устала. И я тоже.

Всё же потом мы пошли спать. У Фритци и Юл была большая палатка, они уже три раза ездили с ней в Данию. И утром Михаэль поставил её в саду и сказал, что ночь в палатке станет правильным финалом Летнего праздника. И в ней как раз поместятся все дети. Девочки будут спать внутри, а мальчики под тентом. Только Мышонок был слишком маленький для такой ночёвки. Мы весь вечер, когда у нас бывала передышка, таскали в палатку фрикадельки, колу и булочки. Потому что мы собирались устроить полуночный праздник.

И вот в половине первого мы забрались в палатку.

Фритци сказала, что она не очень голодная. Сначала она немного отдохнёт, а потом что-нибудь поест. После этого она легла на туристический коврик и сразу же заснула. Даже забыла залезть в спальник! И мы просто накрыли её спальником и заправили под неё его края.

Мы с Тинеке и Юл не могли сразу лечь спать, потому что было ясно, что на нас нападут мальчишки. Я подслушала, как Петя прошептал Винсенту, что они хотят стащить у нас еду, и мы, конечно, этого ждали. Но под тентом было тихо, и мы решили, что мальчишки ждут, когда мы заснём, чтобы напасть на нас.

Поэтому мы тихонько сидели, борясь со сном. Вдруг послышался громкий храп! Мы переглянулись и покачали головой. Ясно было, что мальчишки просто хотят, чтобы мы поверили, что они спят: так им потом будет легче на нас напасть. Но нас не проведёшь.

Мы просто слушали, как храп делался всё громче – «хаа-пух, хаа-пух». Потом к нему добавился второй, но это было скорее сопение. Я решила, что они держат нас за дурочек, ведь на самом деле мальчишки не храпят. Храпят только старые дядьки.

Но через некоторое время нам стало скучно, а Тинеке уже несколько раз клевала носом. И тогда по команде Юл мы рывком расстегнули молнию палатки.