Детектив и политика 1991 №4(14) - Эрик Кристи

И сам не замечал этого, пока она вопросительно не взглянула на меня.

— Что такое, Люсьен?

— Ничего. Просто смотрю на вас и думаю: до чего ж вы красивая! Вот и все.

Она явно была польщена, даже чуточку смутилась и, не ответив мне, поднесла чашку к губам. Я протянул ей бутылку коньяка и рюмочку, извлеченную мной из буфета. Она налила ее до половины и, поджав ноги под себя, устроилась поудобнее в кресле.

— Ну, так что нового в этой мерзкой истории, которой мы занимаемся?

Взгляд ее посерьезнел, обретая профессиональную зоркость. Она вновь почувствовала себя журналисткой.

— Да так, мелочи. Уголовка продолжает расследование, но, как вы сами понимаете, не ставит нас в известность о результатах. И поэтому настроение в роте хуже некуда. Как будто все подозревают всех.

— То есть каждый уверен, что в "Мести за полицию" обязательно состоит кто-нибудь из ваших?

Я отпил кофе и ответил:

— Наверняка.

— И вы тоже так думаете?

— Да, я уверен.

И я подмигнул ей, тем самым подкрепляя сказанное.

— У вас есть какие-нибудь догадки на этот счет?

Стоп! Я не должен попасться на этот крючок.

— Ну… по правде говоря, нет. Есть у меня кой-какие подозрения, но ничего определенного, все бездоказательно. Просто некое ощущение…

Сильвия встала, потянулась и пристроилась рядом со мной на диванчике.

— Ну и ладно, в конце концов, это неважно.

Ее рука легла мне на плечо. Я поставил чашку и приподнял руку, давая ей возможность прижаться ко мне. Что она и сделала. Долго мы сидели так, молча, не двигаясь. Я легонько погладил ее обнаженное плечо. Сильвия носила майку-безрукавку. Я уткнулся лицом в ее волосы. Они благоухали апельсиновым цветом. Или чем-то в этом роде. То ли цветами, то ли фруктами.

Сильвия чуть слышно что-то промурлыкала и пошевелилась. Я поцеловал ее в шею, и она опять замерла. Тесно прильнув ко мне, она озарила меня своим сияющим взглядом. Гениальный "крупный план". Откровение… узнавание существа, которое ничего не скрывает от тебя. Вблизи ее глаза казались скорее золотистыми, чем голубыми. Ну да, точно, в них плясали и переливались золотые искорки. Я приник к ее губам. Боже, какие свежие, сладкие, вкусные губки! Я не находил другого слова, именно вкусные. Я пробовал их еще и еще и никак не мог насытиться. Давно уже не испытывал я такого наслаждения, целуя женщину.

Сильвия встала и с загадочной улыбкой поманила меня за собой. Повторять ей не понадобилось. Я пошел за ней в спальню, которую еще не видел.

Когда Сильвия разделась (сама, без моей помощи), я на секунду даже замер от восторга. У меня буквально перехватило дыхание, — так, кажется, говорят. Она была изумительна — эта женщина-дитя. Миниатюрное, но округлое тело. Атласная, теплая кожа. Гибкая, золотистая статуэтка.

Я опустился на колени и обнял ее, прильнув губами к животу; миг этот показался мне нескончаемым, вечным блаженством. Сильвия взяла мою руку и провела ею по своим нежным грудям, — они и в самом деле оказались круглыми и упругими.

Мы любили друг друга почти всю ночь. К утру я был без ума от нее.

Уже рассвело, а мы еще не сомкнули глаз. Сильвия лежала на боку, и я не уставал любоваться ее спиной. У нее были безупречные плечи. Все движения дышали гармонией. Я прижался лбом к ее бедру, и она повернулась ко мне. Под глазами у нее синели тени, волосы спутались, но даже и такой она была прекрасна. Более чем прекрасна. Уникальна. Неповторима.

— Я проголодалась, — прошептала она хрипловато.

— Если ты знаешь булочную, открытую в это время, я туда сбегаю.

Сильвия назвала мне магазинчик на улице Бюси, и я помчался галопом.

Когда я вернулся, она принимала душ, и я сварил кофе. Поставив завтрак на поднос, я отнес его в спальню и снова завалился в теплую постель. Сильвия вошла, закутанная в полотенце, и расхохоталась, обнаружив меня под простыней.

— Ах ты, лентяй! Браво полицейским! А я-то считала, что вы только и думаете о служебном долге!..

Она сбросила полотенце прямо на пол, и ее юное тело приникло к моему.

— Осторожно, поднос!

Сильвия чмокнула меня и намазала себе маслом внушительный ломоть хлеба. Я же проглотил не жуя пару теплых круассанов, хотя никогда не ем по утрам. Закончив завтрак, она сбегала в соседнюю комнату за пачкой "Уинстона".

Мы молча курили. Я выпускал безупречные кольца дыма, которые доплывали до самого потолка, перед тем как растаять.

— Скажи мне, Люсьен…

Ее тоненький голосок звучал как-то просительно.

— Да?

Она на секунду запнулась.

— Тебе не кажется, что во всем этом деле каким-то образом замешан Бертье?

Меня точно обухом по голове хватили. Я еле удержался, чтобы не вздрогнуть, и повернулся к ней. Она спокойно курила, глядя в пространство. Дольше эту паузу длить было нельзя.

— Ты знакома с Бертье?

— Я же тебе сказала: я журналистка. И я делаю свое дело, вот и все. Я знаю Бертье, поскольку он капрал подразделения, к которому принадлежал Маршан, и никакой тайны здесь нет.

Сильвия протянула руку, чтобы взять пепельницу, стоявшую рядом со мной. Я воспользовался этим и поцеловал ее плечо. Она крепче прижалась ко мне. Мне вовсе не хотелось обсуждать с ней все эти ужасы. Пальцы мои скользнули под простыню, чтобы коснуться ее тела. Они нашли его, и наш разговор прервался, едва начавшись. На какое-то время.

Это было еще лучше, чем ночью. Теперь нам не мешали лихорадочная торопливость, волнение. Мы уже успели узнать друг друга. И решили испробовать всякие изысканные штучки. Получилось неплохо. Я совсем позабыл о внешнем мире, о своей жизни, о полицейских.

Но пришлось все-таки остановиться. К сожалению, иначе