Хищное утро - Юля Тихая

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 17 18 19 20 21 22 23 24 25 ... 120
Перейти на страницу:
Или, может быть, на стуле, стыдливо прикрыв ладонью грудь и глядя прямо мне в душу через пальцы свободной руки?

Я сглатываю и возвращаюсь к блокноту. Провожу углём первую линию, растушёвываю её пальцем. Чёрное на сером, серое на белом, тонкая угольная пыль, яркие росчерки, игра света и тени, — я рисую, но знаю: ничто не может сравниться с ней настоящей.

— Покажи, — просит она и подходит ближе.

Я прикрываю лист рукой. Она смеётся и проводит своими пальцами по моим.

— Похожа, — разочарованно говорит она.

На её прекрасном лице вдруг появляется такой же прекрасный и ужасный вместе с тем гнев. Она тянет на себя блокнот, выдёргивает из него лист и разрывает его в мелкую бумажную пыль, смешанную с углём.

Когда я открыла глаза, эта пыль ещё кружилась, — лёгкая, певучая, нежная. Она оседала медленно-медленно, вальсируя в воздушном потоке и отражаясь искрами лунного света. Мои глаза видели её, как живую, как настоящую алмазную крошку, просыпанную на полутёмном, открытом всем взглядам балконе, — хотя надо мной был один только белёный потолок с гладкими пятнами свежей штукатурки у самой люстры.

Я сжала и разжала пальцы. Угля в них не было. Поднесла ладони к лицу, вгляделась, — они были чисты, и пальцы эти — мои, коротковатые, шрамированные долгой работой с горгульями. На часах половина четвёртого утра, утомлённый дом давно уснул и теперь дышал мерным присвистом каминных труб; где-то за окном тихонько чирикала сумасшедшая птица, которой пришло в голову мёртвой зимой мечтать о любви.

Сны, говорят, созданы нашей кровью. Это капли Тьмы в ней хранят память: это они знают прошлое и будущее, это они умеют различать важное и неважное, это они видят в случайной вязи картин смысл и космос. Чья бы кровь ни бежала по твоим венам, она шепчет тебе голосом мёртвых и несёт тебе свои сны.

Во мне текла теперь кровь Ёши, последнего из сгинувших в Бездне Се. Проклятое зеркало принесло мне его сны, а ему, должно быть, — мои.

Потолок казался бесконечно далёким. Дом молчал, а трели мечтательной птицы становились всё реже. Можно бы пустить её в тепло, а то замёрзнет ведь, глупая.

Я почти собралась встать, но на полпути снова провалилась в сон.

— Я хочу карикатуру.

— Карикатуру?..

— Карикатуру. Ты ведь нарисуешь?

Мы сидим у самого края нависающей над пропастью террасы. Пол сложен из стеклянных плит, под ними — тонкие балки из крашенного в белый металла, а внизу — буйная дикость скал, и тёмные всполохи зелени, и рассыпанные по траве сиреневые цветы.

Ветер ласкает босые ступни, а солнце целует лицо. Воздух пахнет студёным зимним летом, и птичьим гомоном, и влажностью облаков, до которых можно, кажется, дотянуться рукой. Это и есть, должно быть, свобода.

— Карикатуру, — дует губы она.

Она закутана в тончайшую газовую ткань, во много-много разноцветных слоёв, от персикового до размытой бирюзы, а на тонких пальцах — десятки серебряных колец. Я достаю блокнот и рисую её тоненькой фигуркой в огромных одеждах — точёным силуэтом в толще воды — прекрасной птицей в бескрайнем и вольном небе.

— Это не смешно, — хмурится она, — где здесь смеяться?

Я пожимаю плечами и подаю ей лист, а потом смотрю, как она рвёт его и отдаёт клочки ветру. Они ссыпаются туда, вниз, в светлую бездну предгорий.

Я рисую её снова, и снова, и снова. Узкое идеальное лицо с огромными глазами невозможной синевы. Длинные пальцы, перебирающие ряды жемчугов. Невозможную красоту, которой завидует сама луна.

Она всякий раз смеётся, и всякий раз недовольна. Мне не жалко для неё ни рисунков, ни бумаги: пусть рвёт, пусть отпускает на волю, пусть мешает с лунным светом, — всё это пустое и суетное, всё это меркнет перед тем, что мы сидим с нею рядом на краю Бездны, а разноцветный газ смешивается с тканями моих одежд.

— Я люблю тебя, — говорю я, подставляя лицо солнцу.

Она касается губами моей скулы. Наше дыхание смешивается. Тёмные волосы, словно крыло, закрывают меня от света.

Я откидываюсь на спину, и она ложится рядом со мной. Над нами плывут облака, и каждое из них ни на что не похоже и похоже на всё сразу.

— Ты хороший, — говорит она, — но я уже любила однажды.

— И что с того?

— А тебе не важно?

Я пожимаю плечами:

— Мы живём лишь сегодня.

Она переливисто смеётся, и в небо взмывают птицы, — сотни золотых и серебряных птиц, в крыльях которых отражается небо. Они летят, и летят, и летят, а под хрупким стеклом дышит полузабытым счастьем Бездна, и я сплетаю наши пальцы.

Я проснулась — и сама на себя рассердилась.

Что ж, у моего мужа была женщина, — и почему это должно меня хоть капельку тронуть? Я тоже не жила до него затворницей; я любила, я смеялась, я мечтала о… разных глупостях. Он имел право на то же самое, — это по меньшей мере честно.

И вместе с тем в этих пронизанных светом, звенящих картинах было что-то искусственное и неприятное. Как будто бы вместо сна мне показали открытку с вензелями и сказали, что она и есть — жизнь.

Птица за окном заткнулась: то ли отчаялась, то ли перелетела куда-то, то ли замёрзла и сдохла. Окна дышали трескучим холодом и едва уловимыми звуками ночного снега. В радиаторах что-то присвистывало, а камин, догорев, молчал.

Стук сердца отзывался гулким эхом. Спать было невозможно, — и я спустила ноги на холодный паркет, закуталась в тяжёлый банный халат, нащупала тапки и пошлёпала через тёмный дом вниз, к музыкальной комнате и пианино.

Там долго сидела, лаская пальцами клавиши и обыгрывая ре-мажор блюзовым квадратом на двенадцать восьмых. Пальцы были слегка деревянные после сна, а на банкетке я сидела, поджав под себя левую ногу, за что преподаватель треснул бы меня линейкой пониже спины. Зато тишина, поддавшись негромкому мурлыканью пианино, отступала глубже в мрачные стены дома и ночь.

Правой рукой я составляла из отдельных нот что-то медленное и мягкое. И вместе с тем напевала себе под нос:

Я завидую ветру в ночи:

Он бывал — в вышине.

Там, откуда вернулись грачи,

Там,

1 ... 17 18 19 20 21 22 23 24 25 ... 120
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?