Золотая булавка Юлия Цезаря - Наталья Александрова

– Да так… хочу сложить в нем кое-какие пожитки, которые мне неохота тащить в инсулу…

– Пожитки? – Марцелла орлиным взором заметила тачку перед входом в таверну, вышла на улицу и уставилась на покрытое рогожей тело.

– Деций! – проговорила она, наконец. – Ты был хорошим соседом и хорошим клиентом. Что с тобой стряслось? Зачем ты привез сюда дохлую собаку? Ты что – решил заняться черной магией?

– И в мыслях такого не держал! Это вовсе не дохлая собака. Это отличный пес. Он ранен, но я его выхожу. А пока он будет жить в твоем сарайчике – ты можешь не опасаться грабителей: никто из них не посмеет и близко подойти к твоей таверне, пока там такой сторож!

– Не знаю, не знаю! – Марцелла покачала головой. – Вряд ли ты сумеешь его выходить. Но коли уж тебе так приспичило – так и быть, отдам тебе ту пристройку. Но, конечно, не за асс в неделю. Плати три асса – и по рукам!

Деций вздохнул и согласился: все равно у него не было другого выхода.

Выйдя из кафе, Вита побрела куда глаза глядят.

Вечер был чудесный, пахло морем и цветами. Возвращаться домой совершенно не хотелось, и она пошла по каменной лесенке вверх, в сторону Старого города.

Лестница круто повернула, вышла на ровную террасу, окруженную густыми деревьями. В темноте белели, словно светились, большие благоухающие цветы. Над головой с резким неприятным писком промчалась какая-то птица.

Нет, не птица, поняла Вита, это была летучая мышь. Их были десятки, может быть, даже сотни, они кроили ночной воздух резкими зигзагами. Одна пролетела совсем близко, едва не налетела на Виту – девушка успела разглядеть уродливую злобную мордочку, как будто сошедшую с картины Босха.

Вита облокотилась о каменный парапет и застыла. Воздух был так густо пропитан всевозможными запахами, что его трудно было вдыхать. Вдали слышалась музыка, там, внизу, у моря, люди гуляли, танцевали, просто сидели за столиками кафе и проводили время в приятной беседе. Что может быть лучше теплой южной ночи?

Запах цветов, свежий ветерок с моря, глоток легкого коктейля, улыбка спутника, его нежный взгляд, посланный через стол. И в перспективе – долгая неспешная прогулка вдоль моря, серебряная лунная дорожка, наблюдаемая с пирса, а потом… Вита вздохнула и резко приказала себе остановиться. Не помогло, тоска уже нахлынула, по щекам потекли слезы.

Все это могло у нее быть, точнее, она летела в надежде на это.

И что? Вместо того чтобы там, внизу, принимать участие в этом празднике жизни, она стоит тут как полная дура и ревет. А думала, что ее ничто больше не проймет, что у нее панцирь… Ага, как же. Черт бы побрал этого Глеба с его розыгрышами, чтоб он облысел в один день и паршой покрылся!

Вита решительно вытерла слезы кулаком, как в детстве, и представила себе фотографию Глеба, но без волос и с красным носом, как у последнего пьяницы.

Ничего не получалось. Да у нее и снимка-то его нету, все исчезло, как корова языком слизнула. И не найти ведь теперь концов. Конечно, есть такие компьютерные умельцы, которые адрес восстановят быстро, но Вита ни за что не станет срамиться. С нее и Ленки хватит, ей-то придется все рассказать.

Все же ночь сделала свое дело, Вите полегчало. Она прошла по террасе и снова полезла наверх по крутой каменной лестнице.

Здесь весь город состоит из таких лестниц.

Наконец впереди показались каменные стены и узкие улочки Старого города. В легких босоножках было неудобно идти по булыжной мостовой. Вита свернула в узкий переулок, и вдруг перед ней появилась цыганка – та, знакомая, которая приставала к ней в самый первый день. Так и шляется по набережной с утра до вечера, неугомонная какая. Цыганка улыбнулась, блеснув золотым зубом, протянула смуглую руку, что-то забормотала.

– Да отвяжись ты! – раздраженно шикнула на нее Вита, пытаясь обойти.

Вдруг цыганка опустила руку, подошла вплотную, понизила голос и проговорила очень тихо и отчетливо, по-русски, причем без всякого акцента:

– Не ходи туда!

– Вот еще! – фыркнула Вита и назло цыганке пошла вперед, в темный переулок.

– Не ходи! – повторила ей в спину цыганка.

Вита передернула плечами, но даже не убавила шагу.

– Я тебя предупредила! – прошипела цыганка.

Вита почувствовала неприятный холод под ложечкой, но не свернула с выбранного пути.

Станет она еще какую-то цыганку слушать!

Переулок круто изогнулся, и вдруг из темной подворотни выступил высокий широкоплечий мужчина неопределенного возраста, с густыми обвислыми усами, заступил дорогу. Вита попробовала обойти его, но он снова оказался прямо перед ней, облизал кончиком языка губы и проговорил что-то по-сербски.

– Что вам от меня нужно? – раздраженно промолвила Вита. – Дайте пройти!

– Пройти? – переспросил мужчина. – Можно и пройти, если ты отдашь мне кое-что.

Теперь он говорил по-русски, хоть и с акцентом.

– Да что же это такое! – застонала Вита. – Говорят, что здесь нет преступности – а тут что ни день, либо в квартиру залезут, либо на улице нападут! Ну что вам нужно? Денег?

– Мне не нужны твои деньги! – резко выдохнул усатый. – Отдай мне то, что тебе не принадлежит, – и я тебя не трону!

– Господи, да что тут, все с ума посходили! – Вита растерянно завертела головой.

Обычно в кривых улочках Старого города полно туристов и отдыхающих, а тут, как назло, нигде не было ни одной живой души, город словно вымер.

Тут из той же подворотни выскользнул еще один человек – маленького роста, подвижный как ртуть, с темными злыми глазами. Что-то недовольно бросил усатому по-сербски, отодвинул его, подскочил к Вите и прошипел:

– Отдай по-хорошему!

Тут же в руке у него появился длинный узкий нож, он страшно сверкнул глазами и повторил:

– Отдай – или…

Вита не успела ничего ответить. Усатый вдруг дернул ее сумку к себе, но Вита удержала, вцепившись изо всех сил. Она открыла рот, чтобы заорать, заорать на весь этот Старый город, так, чтобы было слышно на другом берегу бухты, хотя ясно было, что никого здесь нет и никто ей не поможет.

Но рядом с ней вдруг раздался низкий грозный звук, похожий на отдаленный гром. Коротышка с ножом попятился, выпучил глаза, глядя на что-то у Виты за спиной.

Грозный звук повторился. Длинноусый тип что-то испуганно выкрикнул и побежал вверх по переулку, смешно загребая ногами. Коротышка еще какое-то время пятился, страшно сверкая безумными глазами, но потом тоже не выдержал и припустил вслед за приятелем.

Вита тяжело дышала, как будто только что пробежала длинную дистанцию по крутым улочкам и лестницам этого города. Грабители убежали, но раздававшийся за спиной низкий звук не сулил ничего хорошего.