Rust in Peace: восхождение Megadeth на Олимп трэш-метала - Дэйв Мастейн

своего ассистента Микаджу Райана, с которым работал над пластинкой Guns N’ Roses Appetite.

Микаджа Райан: Когда я приехал в студию, бас и барабаны были уже записаны. Я приехал для записи гитар. С Майком я познакомился, когда работал помощником звукоинженера в студии Take One, где мы накладывали дорожки для альбома Appetite for Destruction. Мы три месяца дублировали инструменты, а потом вместе работали над пластинкой Lies. Он позвонил, и я приехал к нему домой. Он сказал, что ему нужна моя помощь в работе с Megadeth, потому что у него на носу другие проекты. Попросил приехать и помочь с гитарами. До этого я работал только помощником звукоинженера. Когда я приехал поработать с Майком, мы начали с Марти. Майк стал вырабатывать для Марти гитарное звучание.

Марти Фридман: Честно говоря, во время записи гитар Клинк часто отсутствовал, но, когда он находился в студии, был очень полезен, и я находился на седьмом небе. Клинк только-только выпустил мощный рок-альбом современности, Appetite for Destruction. Всего пару месяцев назад я слонялся без дела на Франклин-авеню, а теперь работал с крутейшим продюсером в мире. Он был классным. С ним было комфортно – я прислушивался к его замечаниям. Он всегда давал дельный совет и направлял меня. Но в основном мы справлялись сами, с Микаджой и гитарным техником. Когда дело дошло до записи моих гитарных партий, ничего креативного не было. Мне фактически дали делать то, что я хотел.

Дэйв Мастейн: Не стоит забывать, что Крис Поланд уже записал соло на демо Rust in Peace.

Марти Фридман: У меня были другие проблемы, о которых я не мог никому сказать, – серьезная травма руки, гораздо хуже, чем тендинит[18]. Нервы в правой руке отошли и были изранены внутри, и из мозга в руки едва поступал сигнал. Если я жал кому-то руку, было ощущение, что меня шарахнуло током. Я пришел в группу на крупном лейбле и не хотел, чтобы о моей травме кто-либо знал. Врач сказал повесить гитару на гвоздь, иначе руку могло парализовать. Он не понимал, что я записывал этот альбом. Я решил узнать второе мнение, проконсультировавшись со спортивным врачом, и она сказала, что первый врач, вероятно, прав, но она знала, что с музыкой я завязывать не собираюсь, и старалась минимизировать травму. Я каждый день в течение пары месяцев ходил на сеансы терапии. Врач советовала играть по минимуму; никаких разминок, никаких бренчаний. Рекомендовала укладываться в пару дублей, просто записать партию и валить домой. Но это совершенно не в моем стиле. Мне нравится записывать много дублей. Нравится проживать партии и думать о том, что я играю, пробовать разное и что-то изменять. Но врач велела играть как можно меньше.

Так я и делал. Когда я не играл, часто приходилось носить на руке эластичный бандаж. И чтобы не палиться перед ребятами, я носил толстовку, что днем в Лос-Анджелесе выглядело довольно странно. В итоге я не смог больше молчать, потому что приходилось прикладывать лед. Пришлось им сказать, что я прикладываю к руке лед, потому что это выглядит безумно. Я не сказал, насколько все серьезно, но они и не спрашивали; гитаристы вечно мудрят с руками и пальцами. Но я помнил установку врача – играть как можно меньше, записать свои партии с первого раза, не засиживаться и ехать домой.

Не думаю, что это сильно сказалось на моей игре. Это значило, что я больше не мог вникать в детали и вносить изменения. Мой предыдущий альбом с Cacophony был проработан до деталей, с мощной гитарой, чрезвычайно современным, с нестандартными решениями, весьма техничным и необычным, в стиле Филиппа Гласса – и под влиянием Стравинского. Сложная музыка, которая требовала много внимания к деталям. К счастью, структура песен Megadeth была ближе к попсе – куплет, припев и соло – и сильного внимания к гитарным партиям не было. Главное было передать энергетику, и обычно лучше всего это получается сделать с первых нескольких дублей. Результатом я остался доволен, хотя было бы гораздо лучше записывать свой первый крупный альбом в более дружелюбной обстановке.

Микаджа Райан: Клинк нарулил Марти звук, и мне оставалось только записать все гитарные партии. Я был совершенно не в теме. О Megadeth я знал очень мало. Металл не слушал и об этой музыке ни черта не знал. Также не был в курсе, что происходит с группой. Марти был новичком, поэтому не всегда знал, что должен делать. Ему приходилось звонить утром Дэйву в клинику и спрашивать, как должна выглядеть песня. У Марти, вероятно, были идеи, но нужно было узнать у Дэйва.

Дэйв Мастейн: Когда я впервые лег в клинику, я не знал, чего ожидать. В этот раз все было иначе; я был уже ветераном. Знал, что ты приходишь, тебя лечат от зависимости, и ты возвращаешься к работе. Теперь я уже знал, что делаю. Знал все медицинские термины, все препараты. Знал, что побледнею, потому что ел много сладкого. И знал, что мне что-то понадобится для кровяного давления – возможно, клонозепам или клонидин. Знал, что понадобятся успокоительные препараты вроде мидазолама, это жидкий диазепам, или что-то вроде гидроксизина. Они работали над тем, чтобы избавить меня от зависимости, сколько бы времени это ни заняло. Боканегра был рядом и следил за тем, чтобы все проходило гладко. Как только все закончилось, я вернулся в студию и приступил к работе.

Дэвид Эллефсон: Спустя месяц Дэйв вышел из клиники. Мы переехали в студию В, и я с изумлением наблюдал за тем, как он начинает работать над «Holy Wars». Он месяц не играл на гитаре, а последний раз, когда играл, был под кайфом. Он стал разогреваться и слегка утратил форму. Он всегда записывался в стерео, одну дорожку – по левому каналу, а вторую – по правому, дублируя партию. Как только он начал заполнять дорожки, он словно порхал. Было слышно эмоции. Кстати говоря, ближе к концу песни струны резонируют и чувствуется напор.

Дэйв Мастейн: Соло для «Holy Wars» я записал с первого дубля. Это наша самая популярная трэшевая песня, и, вероятно, в ней одно из моих лучших соло, и я не знаю, почему мы его оставили. Мы слышали от Ангуса Янга из AC/DC, что он добивается своего гитарного звучания, врубая Marshall на «десятку», а между стеной колонок стоит микрофон. Отсюда получается этот ужасный рев. Когда я это попробовал, гитара заревела, будто ее пытают. Я начал играть, и была парочка заглушенных нот, и момент, где струны резонируют,