Девушка из моря - Шалини Боланд

Я вдруг похолодела. Мне стало тошно. Неужели они и правда хотели видеть меня только из-за моих денег?

– Пирс, я по-прежнему кое-чего не понимаю… откуда у меня вообще появились деньги? Мне казалось, ты говорил, что я работала в школе, но теперь живу здесь, в этом доме, и езжу на новенькой машине. Может, я разбогатела?

Пирс вздохнул и откинулся на спинку дивана.

– В точку, Мия, – сказал он, пригладив ладонями макушку шевелюры, – тебе нет необходимости работать, и, судя по твоим рассказам, сестра тебе чертовски завидует.

– А откуда у меня взялись деньги? Неужели я выиграла в какую-то лотерею?

– Не знаю, Мия, много ли тебе успела поведать твоя мама, – иронично произнес Пирс, – но известно ли тебе, что у вас с Карой разные отцы?

– Да, она сообщила мне, что моего папу звали Маркус Джеймс, но он умер три года тому назад. Она даже показала мне одну фотографию.

Перед моим мысленным взором предстал образ красивого мужчины, пристально смотрящего на меня с фотографии. Мой отец. Человек, которого я никогда не узнаю.

– Верно, в общем, в те давние времена, когда Маркус познакомился с твоей мамой, за душой у него не было ни цента. Однако со временем он сколотил себе состояние благодаря каким-то сомнительным лесопосадкам в Южной Америке. Подробностей я не знаю. Мне известно только, что, когда он умер, ты стала его единственной наследницей. И получила все наследство.

– Большое?

– Немного больше восьми миллионов.

– Боже мой! – воскликнула я, практически шепотом.

Совершенно ошеломленная, я онемела, пытаясь переварить столь неожиданную новость.

Я богата.

Действительно богата.

– Мия. Ты в порядке? Я понимаю, это трудно сразу воспринять.

– Но почему же мы с Карой поссорилась? Наверняка я поделилась и с мамой, и с Карой частью этого наследства, разве нет? Не могу же я одна потратить все восемь миллионов.

– Да, поделилась, но им хотелось больше. На самом деле ваши отношения всегда оставляли желать лучшего. Обычно ты говорила, что мама оказывала предпочтение Каре. Что они были счастливой семейкой – Кара с ее мамой и папой. Говорила, что всегда чувствовала себя чужой для них. И только когда ты унаследовала деньги, они стали добрее к тебе относиться.

– Твоя мама заявила, что часть твоего наследства должна перейти к ней, поскольку твой папа никогда не давал денег на твое содержание. Тебя очень обидело, что мама заговорила об этом. Вот так ты и оказалась здесь, в Дорсете. Села в поезд и укатила из Лондона.

– То есть я приехала сюда, чтобы избавиться от них. Я думала, что уехала из Лондона, чтобы быть с тобой.

– Детка, мы встречаемся только последний год.

Почему-то у меня сложилось впечатление, что мы с Пирсом дружили дольше.

– А какую именно часть моего наследства я отдала маме и сестре?

– Не знаю. Ты не любишь говорить об этом. О них. Чаще всего ты просто говорила, что вычеркнула их из своей жизни. Что они остались в прошлом.

Я задумалась о том, что Пирс рассказал мне. Очевидно, я не дала ни одной из них достаточно денег, чтобы они купили себе свои собственные дома. Мама по-прежнему снимает квартиру, и Кара, видимо, тоже живет с ней. Должно быть, я жутко разозлилась на них, раз не дала им возможности приобрести собственные дома. Ведь имея восемь миллионов фунтов, я могла себе это позволить. Хотелось бы мне вспомнить, что же они наговорили или натворили, если я решила вычеркнуть их из своей жизни.

– Мия?

– Прости, что ты спросил? – Я вдруг осознала, что Пирс что-то говорил мне.

– Спросил лишь, нормально ли ты себя чувствуешь?

– Просто пытаюсь осмыслить все это, – взяв бокал, я залпом допила вино.

– Тебе нужно что-нибудь съесть, – заметил он.

– Я не голодна. Но мне надо еще выпить. – Я схватила бутылку и тут же заметила, как сильно дрожит моя рука.

Пирс забрал ее у меня и опять наполнил наши бокалы.

– По-моему, ты чертовски потрясена, – сказал он, – и мне все еще не верится, что ты отправилась сегодня на встречу с ними.

Я пристально посмотрела на его загорелое лицо, омраченное таинственными думами.

В голове у меня кружилось множество мыслей и образов. Воспоминания о сегодняшнем визите теснились в памяти – слезы мамы, фотокарточка папы, маникюр Кары леопардовой расцветки. Могли ли они действительно так жаждать денег, как он говорил? Выпив очередные полбокала вина, я осознала, что опьянела.

Опять поставив бокал на столик, я встала, прошлась по балкону и, ухватившись обеими руками за перила, уставилась на безмятежно текущую реку. Меня обуревало желание расхохотаться или зареветь, в общем… как-то выплеснуть обуревавшие меня чувства. Пирс присоединился ко мне.

– Все нормально, детка?

Я пожала плечами. Он приобнял меня одной рукой и поцеловал в висок. Повернувшись, я взглянула на него. Слегка коснулась пальцами его щеки. И позволила Пирсу поцеловать меня. Нежный, легкий, пахнущий вином поцелуй. Почти бесстрастный. Но я почувствовала, что этим дело не кончится. Мне необходимо нечто большее, чтобы вытеснить царивший в мыслях жуткий сумбур. И я сама поцеловала его. Крепче.

Я начала возбуждаться. И мне захотелось отдаться этому ощущению. Осознать, что я могу всецело отдаться ему. Выбросить все сумбурные мысли и думать только о его поцелуях, о его руках, ласкающих мое тело.

– Господи, Мия, как ты обалденно пахнешь.

Мы вернулись в гостиную, где он снял с меня платье через голову. Его губы, пощекотав мне шею, спустились к груди. Где-то в глубине подсознания я понимала, что пожалею об этом. Но сейчас… меня это не волновало.

Я совершила ошибку. Ужасную ошибку. И о чем только думала?

Пирс спал рядом со мной, раскинувшись на большей части моей кровати и закинув руку мне на талию. Прошедшую ночь мы провели вместе, и – должна признать – мне понравилось. Я наслаждалась. Самозабвенно. Однако тем не менее это была ошибка. Я ведь так мало знаю его. Понятия не имею, хорошо ли нам жилось вместе. А теперь я чувствовала себя оскверненной. И он будет думать, что все стало по-прежнему. Но это не так. Отнюдь…

Утренний свет заливает комнату, шторы раздвинуты. Взгляд на часы сообщил мне, что сейчас всего только двадцать пять минут седьмого. Я мягко сдвинула с себя руку Пирса, напряженно замерев, когда он вдруг зашевелился и что-то пробормотал во сне. Пока я не готова видеть его проснувшимся. Мне необходимо немного времени, чтобы собраться с мыслями. Он перевернулся на другой бок и снова успокоился. Я перевела дух.

Мысли мои вернулись к тому, что он говорил мне вчера вечером. О моей семье. Хотелось бы мне знать, как на самом деле относится ко мне мать. Вчера она определенно расчувствовалась. Может, она сожалела о своем прошлом поведении. Но как же мне узнать об этом наверняка? Как выяснить правду? По какой причине Пирсу могло бы понадобиться врать?