Тайный брак - Пенни Джордан

Луиза направилась в спальню.

Она уже была за дверью, когда услышала небрежное замечание Чезаре:

— Ты так и не сказала мне, почему была уверена в том, что я отец Оливера. Ты безапелляционно заявила об этом своему деду.

Луиза застыла на месте, ее ноги словно приросли к полу. Повернувшись, она взглянула на Чезаре. Он не догадывался, как болезненно она воспринимает его жестокие слова.

Она знала, о чем он думает. Задетая гордость спровоцировала Луизу на резкий ответ:

— Кроме тебя у меня никого не было. Я могла родить Оливера только от тебя.

— Ты ни разу не усомнилась в том, что он — мой ребенок? — спросил он.

Чезаре на самом деле не понимал, с какой стати допрашивает Луизу. Неужели ему хочется услышать, что он — единственный мужчина, от которого она хотела родить ребенка? Что за безумие!

Луиза не услышала тоску в его голосе, так как была поглощена собственными воспоминаниями и ощущениями. Однажды она сильно настрадалась, и вот теперь Чезаре снова ее осуждает. Разозлившись, она решила защищаться и доказать ему, как сильно он заблуждался на ее счет.

— Нет! — резко ответила она. — Я не принимала противозачаточные таблетки, а ты был моим первым мужчиной.

Несколько секунд Чезаре молчал, переваривая полученную информацию.

— Ты была девственницей? — так же резко спросил он. Ее слова не только развеяли его сомнения, но и пробудили в нем новое чувство вины.

В ту ночь Луиза вела себя отнюдь не как стыдливая девственница. Она отдалась ему с такой страстностью и чувственным рвением, что он потерял самообладание. Нет, он ничего не замечал, настолько был поглощен противоречивыми эмоциями. Он повел себя как эгоистичный, избалованный юнец, овладев ею, а потом отвергнув на глазах у всех.

Информация, поступившая к нему от детективов, была краткой и неопровержимой. После возвращения в Лондон и рождения сына у Луизы не было ни одного любовника. Сначала Чезаре предположил, что она не заводила романов из-за перенесенного позора и необходимости заботиться о ребенке. Теперь он посмотрел на ситуацию под другим углом. Вела ли она жизнь затворницы из-за того, что между ними произошло?

— Ты была девственницей? — повторил он, пребывая в смятении. — Но это…

— Невозможно? — подытожила она. — Уверяю тебя, ты был у меня первым. Меня не волнует, веришь ты мне или не веришь, но, по крайней мере, я точно знала, кто отец Оливера.

— Но ты вела себя как…

— Как малолетняя проститутка, готовая отдаться любому парню? О, все в порядке. Я знаю, что обо мне думали и как меня осуждали. Я жаждала популярности, хотела быть в центре внимания. Я ревновала отца к Мелинде и стремилась завоевать его внимание. Я рано поняла, что привлеку его внимание, если буду плохо себя вести. Поэтому и решила стать плохой девочкой, а плохие девочки не бывают девственницами. Мне было достаточно легко притворяться той, кем я не являлась, и провоцировать парней, они считали меня легкодоступной. Мой отец рассердился и был вынужден за мной присматривать.

— Но ты переспала со мной, — пробормотал он.

Слишком поздно Луиза опомнилась — она сама загнала себя в угол. Чезаре не должен догадаться, что тогда, много лет назад, она, наивная и глупая, всем сердцем верила в его любовь.

— Да. Из-за твоего положения в обществе.

Чезаре хмурился. В любую секунду он начнет задавать вопросы, и хладнокровно отвечать на них ей не удастся.

— Я считала, что, если мой отец увидит, как ты меня хочешь, он отнесется ко мне по-другому и начнет меня ценить. В конце концов, как он может не оценить, если главный человек в провинции проявил ко мне интерес? Я достаточно наслушалась разговоров девчонок и насмотрелась фильмов, чтобы знать, как ведет себя опытная любовница.

Чезаре отвернулся от Луизы. Почему он не видел, какой уязвимой она была? Он уже знал ответ на свой вопрос. Желание затмило его разум.

— Если я причинил тебе боль…

Его тихие и искренние слова пронзили ее сердце, словно когти хищной птицы.

— Нет, ты не причинил мне боли, — спокойно произнесла она. — Я хотела нашей близости и спровоцировала тебя. Тогда я вбила себе в голову, что мы в сказке и ты любишь меня так же сильно, как я тебя. Отец ненавидел меня, так хоть ты любил — как я по наивности думала. Верила.

Восторг и радость, которые Чезаре подарил ей, оказались сильнее физической боли. Впервые в жизни она поверила, что любима.

— Конечно, я не предполагала, что ты меня отвергнешь, а мой отец так сильно разозлится. А о беременности я даже не думала.

Лучше всего отнестись к прошлому легко и непринужденно. Луиза слишком сильно любит Оливера, чтобы сожалеть о его рождении. В конце концов, именно из-за него ее жизнь круто изменилась в лучшую сторону.

— Я действительно не знала о беременности. Когда правда открылась, отец от меня отрекся. Он и мать требовали, чтобы я сделала аборт. Когда они стали на меня давить, я приняла окончательное решение — от ребенка я не избавлюсь. Вот тогда и вмешались бабушка и дедушка. Они были чудесными, замечательными людьми. Они любили меня сильнее, чем я того заслуживала. Я пообещала себе, что сделаю все возможное и отплачу им за терпение. Вот поэтому… мне так важно исполнить обещание. Больше я ничего не могу для них сделать.

— Их прах будет захоронен в ближайшую пятницу. Проститься с ними придет вся коммуна.

— Благодарю тебя.

Недолго думая Чезаре сделал шаг в ее сторону. У Луизы так часто забилось сердце, словно она оказалась на самом опасном аттракционе. Если Чезаре сейчас ее обнимет и поцелует…

Увидев, как она дрожит, Чезаре немедленно остановился. Она его не хочет, это очевидно.

— Уже поздно, — отрывисто произнес он. — Ты устала. Поспи немного.

Кивнув, Луиза закрыла двери, разделяющие спальню и гостиную. Сегодня она впервые за долгое время будет спать вблизи Чезаре, но ей предстоит провести в одиночестве еще очень-очень много ночей.

Когда их небольшая мрачная процессия вошла во двор церкви Святой Марии, Луиза заметила группу людей, стоящих в тени тисовых деревьев. Впереди толпы находились Альдо Барадо и священник.

Чезаре оказался прав. Жители коммуны с большим уважением отнеслись к церемонии погребения праха ее бабушки и дедушки. Они гордились тем, что не Луиза, одетая в элегантное черное платье, шла во главе скромной похоронной процессии, а сам Чезаре с торжественным видом нес богато украшенную позолоченную урну с прахом.

Оливер в траурных одеждах шел рядом с отцом. В руках его была вторая урна.

Как они похожи — отец и сын. У них даже походки одинаковые. Луиза следовала за ними, соблюдая установленные традиции, согласно которым в некоторых случаях женщинам не разрешалось быть в первых рядах. За ней шли Анна-Мария, ее муж и дети и склонившие головы жители коммуны.