Одинокий рейд - Александр Плетнев

Англичане так же бросили немалые силы на поиск, опираясь в основном на патрульную авиацию. Информация от «чилийца» имевшего контакт с русским крейсером уже устарела. Но зная примерно курс и скорость, британцы, здраво рассуждая, ориентировочно вывели район местонахождения «русского» — к юго-востоку, востоку от Фолклендских островов. Только здравый смысл англичан основывался на фобии, что русский пират будет непременно атаковать, подло зайдя британским соединениям с тыла. Мысль, что это кратчайший маршрут по пути через Атлантику, на свою базу в Кольском заливе им даже в голову не пришла.

Между Фолклендами и островами Южная Георгия безнадежно болтался корабль ледовой разведки «Эндьюранс», высылая для бóльшего охвата наблюдения бортовой вертолёт. Именно специалисты «Эндьюранс» дешифровали перехваченное сообщение с самолёта «Нептун», наведя на поиск «Нимрод».

Точка координат указывала, что русский словно и не покидал района, где был потоплен «Конкерор». Этот факт несколько запутал все тактические домыслы британской стороны, однако Лондон был по-прежнему настроен решительно.

Два бомбардировщики «Вулкан» были ещё на подлёте, производя очередную дозаправку в воздухе.

Теперь им предстояло преодолеть лишнюю тысячу километров, и почти впритык рассчитанного топлива могло не хватить на обратный путь. Однако британское командование не отменило операцию, рассматривая варианты посадить одну из машин либо в Чили, либо в Бразилии, с естественным интернированием экипажа.

Базировавшийся на чилийской базе в Сан-Феликс «Нимрод MR.1» сначала зафиксировал работу мощной радарной системы, затем обнаружил корабль, опознанный им как «Генерал Бельграно». И в нескольких милях, наконец, пилоты увидели предмет головной боли своих адмиралов — «Kirov- battlecruiser».

Крейсер «Пётр Великий».

Мир таким не сóздан,

Я в ладони звёзды,

Лёгкие, как воздух,

Я — соберу!

Трясли за плечо настойчиво, но аккуратно.

— Что? — Снилась обычная свойственная сновидениям перемешанная хрень, — что? Что-то случилось?

Скопин машинально взглянул на светящийся циферблат.

«Ох ты… «собака[54]», три часа спал»!

— Что случилось?

— Товарищ капитан 2-го ранга! Командир на ГКП[55] требует, — лица вестового не было видно — лишь силуэт на фоне открытой двери каюты.

«О! Терентьев наконец оклемался».

Но тут в коридоре послышались неторопливые шаги, проём загородила массивная фигура, вообще перекрыв доступ свету.

— Сам пришёл, — голос Терентьева звучал глухо, и Скопину показалось — замогильно.

«Ща начнёт строить, — предвиделся тяжёлый разговор с командиром, — разнос неминуем».

Вестовой шмыгнул из каюты, мягко прикрыв за собой дверь.

Однако, устроившись у рундука, Терентьев начал совершенно о другом:

— Ты знаешь, а мы-то и как прогрессоры совсем несостоятельны.

— В смысле?

— Мобильники все эти, компьютеры, и даже твой ноутбук — всё это уже есть. Пусть не массово, но в опытных разработках. А наши пока изучат, пока освоят производство (ведь тут важна технология), на западе уже пойдёт массовый вал. Точнее в Китае.

Да, несомненно, где-то можно сэкономить и сократить время разработок. Не делать лишних движений. Но я представляю, какая это инертная машина — Советский Союз.

— Но в целом, аутсайдеровская информация…, горбачёвы-ельцины, маккейны, баракабамы, алькаиды? — Мозг медленно просыпался, но Скопин легко включился в разговор — сам об этом думал накануне.

— Вот это самое худшее, — вздохнул Тереньев, — ладно если бы узкий круг: я, ты, не смотря на твоё порой легкомыслие. Но нас на корабле более шести ста человек, и каждый знает.

При Сталине всех вообще бы распределили: толковых по шарашкам, бездарей (благо у нас таких единицы) в тмутаракань-калыму. Кто в Кремле сейчас? По-моему Андропов. И КГБ никто ещё не отменял в восьмидесятый-то год. Что им делать с пьяными языками, которые знают о развале Союза?

— Будут так же служить на «Петре»….

— Крейсер всё же напичкан «новым», его поставят у дальней стенки, обнесут забором и распотрошат, по крайней мере, по электронике точно!

Для главкома флота это ещё одна боевая единица, для страны ещё одна статья расходов, но несомненно — это подарок. А вот нам всем, что?

— Что?

— Мы-то расслаблены. В квартирах унитазы-ванны-комфорты, у большинства уже хорошие иномарки (были). Ты легко перескочишь на…, хорошо, тебе за заслуги перед родиной и партией — «Волга-двадцатьчетвёрка»!

— Мя-я-ягкая, — так же мягко стеля, причмокнул не без улыбки Скопин.

— Да, мягкая, но вечно воняющая бензином.

— Да ладно тебе, это всё быт, люди привыкают ко всему! — Скопин вдруг встрепенулся, вскочив, — а не думаешь ли ты, что кто-то уже из экипажа надумал к амерам податься, и за этот самый комфорт продать…, инфу какую…, эту самую аутсайдеровскую?

А пусть попробует! Мы ни в какой порт заходить не будем до самого Союза. Если какая падла найдётся — пусть вон в арктические воды ныряет. Ему ребята из «дэшэка» грузиков свинцовых подвесят.

Да и вообще, надо замполита подрядить, чтобы с экипажем работу провёл, морально-душевную. Да и сам ты…, утром конечно….

— Поговорил в общих чертах, даже прошёлся по БЧ — умы́

в брожении, но не рефлексируют. Ни о будущем, ни о прошлом. Словно ни у кого не осталось там семей. Словно им тут не вливаться в новую жизнь.

Эта история с «Конкерор»…, все воинственны до невозможности. И ладно бы только молодые пацаны? Лишних тут у нас почти нету — офицеры и контрактники. Срочников раз, два — обчёлся! Но даже твой Забиркин — тощая грудь колесом, чуть ли не лично расправился с атомной ПЛ. Как дети право!

— Зато, сам же говоришь, без рефлексий и нервных срывов.

— Ну, хоть тут спасибо. Но вот скажи мне — за каким ты хреном в это полез?

«Ну, вот — командир плавно подошёл к выволочке», — Скопин на мгновенье выпал в думках, потом взъерошив волосы, возбуждённо выдохнул:

— А помнишь нашу игру, когда «все всё знают»? Опустим первую мировую. Но вот когда Гитлер знает, и Сталин знает, и миллионы, включая будущих погибших знают. И все зная, говорят: немцы — «не надо нам позора ещё хуже версальского!». Русские — ужас! Миллионы погибших! И все опускают руки и говорят «нахрен!».

А Гитлер в ответ: «мы пойдём другим путём», и давай перекраивать «Барбароссу». А и Сталин тоже не дурак, бесноватому верить. Кто тогда опять был в выигрыше? И так и эдак — при всех раскладах?