Одинокий рейд - Александр Плетнев

Высокие волны захлёстывали перископ, и командир подлодки наблюдал за атакой в варианте качелей — в перекрестье вытянутый профиль крейсера — волна — и снова силуэт противника.

Неожиданно «Бельграно» совершил поворот.

Раздался взрыв, взметнув над водой пенный столб, но в перископ было видно, что крейсер цел — более того полным ходом направлялся в сторону подлодки.

— Погружение! — Проорал команду Рэдфорд-Браун.

Возликовавший было при попадании своей торпеды экипаж субмарины, притих, услышав ощутимые шлепки разрывов на поверхности — аргентинцы немедленно занялись поиском противника и уже стали глушить рыбу.

«Конкерор» нырнула на развороте, уходя на юг, накручивая полную скорость, отрываясь от преследования. Затем резко повернула на восток, скользя на 80 метрах под водой по инерции, и лишь потом ползла едва на двух узлах в юго-западном направлении, с уверенностью экипажа, что они разорвали гидроконтакт с навязчивым сонаром противника.

— Мы её потеряли, — докладывал всё тот же вахтенный капитану Бонсо.

— Прикажите «Пьедро Буена» вернуться к спасательным работам.

Видимо «Конкерор» должна была сегодня отметиться победой. Автомат торпедной стрельбы пускал торпеды с упреждением — резко сманеврировавший «Бельграно» избежал попаданий, а вот обходящий его с крамбола «Хиполито» с ходу налетел на одну из Мк.8. Удар пришёлся в полубак, 750 фунтов взрывчатки торпеды просто сожрали 3000-тонный эсминец, полностью скрыв его в огненно-пенном взрыве, переломив надвое, мгновенно затягивая в пучину.

* * *

«Камов» продолжать висеть на месте, привязанный гидроакустической антенной к океану.

— Они её проеба…, потеряли. Крейсер на циркуляции, эсминец уходит, — удерживал тангенту на передачу Харебов.

— Если их навести? — Скопин ещё питал надежду, что аргентинцы загонят «Конкерор» на дно.

— Думаю, она на «полном» оторвётся от них.

— Возвращайтесь!

— А может…?!! Она идёт прям на нас!!!!

На том конце повисло молчание, лишь треск помех в наушниках.

«Ну, давай, давай, тёзка, — мысленно взывал Харебов, почти моля, — я бы её сейчас на раз, но не могу я без приказа»!

— На винты, — прохрипело в эфире.

— Конечно, — просиял майор. Старушка АТ-1М и без того была настроена на акустический поиск.

— Давай, — решился Скопин.

* * *

— Всего шесть человек! — Офицер медленно опускал трубку. Его бледное лицо наливалось краской, — выживших, всего шесть человек!

Капитану Бонсо показалось, что произнося последние слова, его старший помощник не разжимал зубов.

Сам не менее огорошенный катастрофическими потерями, капитан чувствовал, что его нарастающий гнев отхлынул на фоне чужой ещё бóльшей тихой ненависти.

Над ним висели ещё дальнейшие отчёты и спрос командования за потерянный эсминец и, несмотря на самоуверенность, сомнение — стоило ли бросать «Пьедро» на поиск подлодки, жертвуя спасением экипажа торпедированного «Хиполито Боучар». И ещё он вдруг осознал, что если бы не предупреждение русских и его приказ на резкий манёвр, торпеда или торпеды (акустики заявляли как минимум о двух) поразили бы «Бельграно», и неизвестно — удержался бы тот наплаву.

— Вот он! — Голос вахтенного вырвал его из тяжёлых раздумий, — русский вертолёт!

Стóило бы подняться на мостик, чтобы в мощный визир получше рассмотреть чужую машину, но и цейсовский бинокль давал хорошее увеличение.

«Точно русский! Соосный коротыш, — согласился Эктор Бонсо, — таких кроме русских, по-моему, никто не делает».

Геликоптер, как влитой висел над колышущейся серой массой океана, несмотря на порывы ветра, и норовящие слизнуть его вниз особо вздымаемые девятые валы́.

«Они продолжают вести гидроакустическую разведку»! — Констатировал Бонсо, естественно не разглядев с такого расстояния спущенную вниз кабель-антенну.

Вдруг он увидел, как от вертолёта отделился продолговатый предмет, нырнув воду.

Капитан, аж подался вперёд — увеличения сразу стало не хватать, захотелось перемотать видимое обратно, что понять, что же там произошло!

И с паузой в три-четыре минуты, он уже наблюдал вспухающий бугор подводного взрыва, казалось, буквально в трёх сотнях метров от вертолёта.

Машина русских дёрнулась, сместившись, блеснула остеклением, а потом скоро стала удаляться, превращаясь в темнеющую точку, пока и вовсе не скрылась.

Сконцентрировавшись на глазах, капитан Эктор Бонсо, тем не менее, не пропускал мимо ушей доклады с акустического поста, поэтому не удивился, когда на месте подводного взрыва появилась горбатая чёрная тень подводной лодки. Британец!

— Главным калибром! Огонь!

Два выстрела легли разбросанным недолётом. Следующий залп дал кучное накрытие, скрыв пенным частоколом торчащую рубку, когда на ПЛ неожиданно произошла детонация в районе кормы, ударив вспышкой, и как водится при подводном взрыве выбросом воды. Едва пена опала, наблюдатели успели рассмотреть лишь живо погружающийся задранный вверх нос субмарины.

Всё произошло так быстро, что в рубке даже не успели выразить восторга по поводу уничтоженного противника. Лишь умудрившийся сохранить невозмутимость, вахтенный деревянным голосом зачитал новую радиограмму:

— Русские поздравили с победой.

— Запишите в вахтенный журнал, — ровным голосом сказал командир крейсера, — в 14:50 соединение атаковано субмариной противника за 200-мильной зоной боевых действий. В результате атаки торпедирован эсминец «Хиполито Боучар». Ответным артиллерийским огнём крейсера подводная лодка потоплена. Отправьте аналогичную шифрограмму в штаб.

— Русские называли её «Конкерор», — позволил себе вставку вахтенный.

— Исключительная осведомлённость! — В голосе капитана Бонсо скользнула издевка, — добавьте в журнал: во время боестолкновения установлен контакт с неизвестным советским военным кораблём. Отправьте аналогичную шифрограмму в штаб.

«Ведь то, что уронил тот вертолёт, не иначе торпеда, — здраво рассудил Эктор Бонсо, — а стало быть, машина с военного корабля. Хотелось бы мне взглянуть на этот русский корабль. И уж как минимум поблагодарить его капитана».

— И ещё! — Командир, оглядел офицеров, — я бы хотел, чтобы экипаж меньше трепался о нашем контакте с русскими.

«Бельграно» не торопясь подошёл к месту гибели субмарины.

Командир крейсера капитан 1ранга Эктор Бонсо почти равнодушно взирал с крыла мостика, как матросы баграми пытались что-либо выудить из плавучих останков британской подлодки. На борт подняли десяток трупов и лишь троих выживших.

«Могли ли мы захватить английскую подлодку, а экипаж пленить? Вряд ли — англичане упрямы. Как минимум пришлось бы отбиваться от наседающих самолётов противника, а, в конце концов, наглые британцы подняли бы вой, что мы непозволительно действуем за пределами 200-мильной зоны. Тем более на субмарине явно что-то с запозданием детонировало после попадания русской торпеды».