Бездонные пещеры - Кейт Форсит

— Не бойся, Бо, — сказал он. — Я убил куда больше, чем ты. Мегэн взяла все наши грехи на себя. Месмерды никогда ничего не забывают и не прощают, но они не станут мстить нам, если Мегэн выполнит свою клятву и отдастся в их руки. Если Мегэн умрет в их руках, нам ничего не грозит.

Изабо сказала севшим голосом:

— Мне страшно думать, что она должна отправиться к ним, они такие ужасные и омерзительные создания. Если бы...

— Если бы да кабы во рту росли грибы, то был бы это не рот, а целый огород, — резко сказала Мегэн, так что от неожиданности Изабо вскрикнула. Она не могла ничего сказать, но Мегэн и не требовала от нее никаких слов, а просто похлопала ее по руке и сказала, — идем, пора плыть. Уродливый, ты едешь с нами?

— Почту за честь, — сказал Гвилим и, предложив Мегэн руку, помог ей сесть в длинный баркас, вырезанный в форме лебедя с гордо поднятой головой и сложенными крыльями. Изабо прыгнула в лодку следом за ней, потом протянула руки за близнецами. Оуэн чуть не шлепнулся в воду, пожелав спрыгнуть с причала, и лишь быстрая реакция Изабо спасла его. Она крепко обняла его, даже не отругав, поскольку знала, как сильно он скучает по матери.

— Садитесь поближе, малыши, а то мы все не поместимся, — сказала она и прижала к себе Бронвин и Ольвинну, давая место одноногому колдуну, который неуклюже забрался в лодку позади них, чуть не свалившись, когда его деревяшка поскользнулась на мокром дне лодки. Изабо пришлось удерживать себя, чтобы не протянуть ему руку, поскольку она знала, как Гвилим не любит, когда ему напоминают о его увечье. Последним в лодку запрыгнул Бран, заставив ее бешено закачаться на воде.

Баркас легко заскользил по зеркальной воде Муркмайра, не нуждаясь ни в парусе, ни в веслах. Изабо опустила руку в воду, восхищаясь прекрасным отражением дворца на водной глади. Белый нос лодки-лебедя разбил отражение, заплескавшееся вокруг нежной перламутровой рябью. Потом баркас ткнулся в широкую мраморную платформу, где уже ждали Айен и Эльфрида, вокруг которых нетерпеливо подскакивал Нил.

— Д-добро пожаловать на мою родину, Изабо, — с улыбкой сказал Айен, протянув ей руку. Она взяла ее и позволила ему вытянуть ее, во все глаза глядя на огромный дворец, возвышающийся над ними.

— До чего же громадный! — воскликнула она.

Громадное-ух дупло-ух! — сказала Буба, откинув назад головку с круглыми от изумления глазами.

Айен печально улыбнулся.

— Да, и б-большая его часть никем не занята. Когда мы одержим победу, нужно б-будет снова наполнить его жизнью. Ты знаешь, что наши б-библиотеки самые лучшие во всей стране? Может быть, ты захочешь некоторое время пожить и позаниматься здесь.

— С удовольствием, — застенчиво ответила Изабо.

Айен помог Мегэн и близнецам выйти из лодки. Бронвин выбралась на пристань вслед за Доннканом, который вылетел из баркаса, как только он коснулся земли, и теперь весело пререкался с Нилом.

— Пойдем, я покажу тебе мои комнаты, Бронвин, — сказал Нил. — У меня есть такая деревянная лошадка, какой ты никогда еще в жизни не видела.

— Нет, у меня больше! — немедленно закричал Доннкан, тут же ощетиниваясь.

— Нет, не больше!

— Нет, больше!

— Хватит, мальчики! — решительно пресекла их перебранку Изабо. — Доннкан, ты здесь в гостях у Кукушонка, поэтому, пожалуйста, веди себя прилично.

— Но это нечестно! — возмутился Доннкан. — Когда Кукушонок был в Лукерсирее, ты говорила, что я должен прилично себя вести, потому что он был моим гостем. Когда мне не нужно будет вести себя прилично?

— Никогда, — сказал Лахлан, выйдя из дворца и грустно улыбнувшись Изабо. — Ты ведь Мак-Кьюинн, Доннкан, и наследник престола. Ты должен вести себя прилично всегда.

— Это нечестно, — надулся Доннкан, шагая за Нилом, который гордо повел Бронвин по лестнице во дворец.

— Нам нужно подыскать ребятишкам новую няню, — извиняющимся тоном сказал Лахлан Изабо. — Ты только и делаешь, что приглядываешь за ними.

— Ничего страшного, — смущенно сказала Изабо. — Это мне в радость, и потом...

— Ты теперь колдунья, — сказал Лахлан. — Не можешь же ты тратить все свое время на то, чтобы бегать за оравой ребятишек.

— Это мне в радость, — застенчиво повторила Изабо, взяв Ольвинну за руку и помогая ей подняться по лестнице. — Ты же знаешь, что я очень их люблю.

— Да, знаю, — мягко сказал Лахлан, взяв за руку Оуэна и поднимаясь по лестнице рядом с ней, задевая ее ноги своими черными крыльями. Малыш тоже принялся взмахивать крылышками, так что не шел по лестнице, а скорее перепрыгивал со ступеньки на ступеньку. Он был еще слишком маленьким, чтобы полностью разобраться, как пользоваться крыльями, но тем не менее с их помощью научился вполне успешно добираться до вещей, которые, по мнению взрослых, ему трогать совсем не стоило.

Изабо обнаружила, что ей трудно смотреть на Лахлана или сказать что-нибудь такое, что прозвучало бы естественно, поэтому не стала говорить ничего, сосредоточившись на Ольвинне, которая все еще путалась в собственных ногах.

Через миг Лахлан сказал:

— К тому же, не думаю, что Мегэн будет мне благодарна, если я позволю тебе проводить все свое время, приглядывая за детьми. Я знаю, она очень радовалась, что в этом путешествии ты будешь рядом с ней. Она говорит, что твое обучение и так было слишком уж несистематическим.

— Да уж, это верно! — засмеялась Изабо. — Сначала я была на Хребте Мира, потом гонялась за твоим сыном по всему Мьюир-Финну, так что сама удивляюсь, как мне вообще удалось получить мои кольца.

— Я знаю и сожалею об этом, — неуклюже сказал Лахлан.

Изабо окинула его скептическим взглядом.

— Сожалеешь о чем? Что мои занятия были нерегулярными? Так это не твоя вина, хотя, разумеется, я с радостью свалю ее на тебя, если тебе так хочется!

Лахлан вспыхнул, сердито открыв рот, потом закрыл его, бросив на нее недовольный взгляд.

— Ну вот, я пытаюсь быть с тобой милым, а ты только и знаешь, как подначивать меня!

— Ох, прошу прощения, — мило улыбнулась Изабо. — Просто я не привыкла к твоим попыткам быть милым.

Лахлан стремительно обернулся, чуть взмахнув крыльями. Румянец на его щеках стал темнее.

— Изабо!

— Что?

Он сердито смотрел на нее некоторое время, потом принужденно рассмеялся.

— Да, это действительно так, и об этом я тоже сожалею. Я буду стараться лучше.

— Должно быть, это очень трудно, — сочувственно заметила Изабо. Он подозрительно посмотрел на нее, и она ухмыльнулась, сказав:

— Ну, я хочу сказать, быть милым. Это так тебе не свойственно.

Пока он разрывался между гневом и смехом, она уже убежала в холл, таща за собой Ольвинну и Оуэна. Буба летела за ней. Добежав до середины лестницы, она развернулась и крикнула: