Порок сердца - Ольга Минина

— Даже и слушать не хочу!

— И не надо. Пойдем лучше в гримерку, я тебя пожалею… В последний раз.

— Похотливая зануда! Пошли, но только в последний раз! Я не шучу.

Он был не в силах больше сопротивляться, боялся возвращения Лены, от нее можно было ждать чего угодно, ему нужна была поддержка, да и Рита Ким, чего скрывать, была сказочно хороша в постели.

* * *

Днем конспиративно ублажать беременную жену гангстера, ночью конспиративно заниматься любовью с Катей, еще и играть для всех голубца, и нигде не запалиться — это было уже слишком круто, даже для Жени. Через два месяца такой жизни он понял — пора рубить этот узел, надо легализоваться.

В казино было совсем пусто, даже в баре почти не наблюдалось посетителей. Создавалось впечатление, что заведение не работает. Жара, не прекращающаяся который день, выгнала всех из города, даже заядлых игроков. В баре звучал тихий трип-хоп, был слышен гул работающих кондиционеров. Женя сидел напротив Лены за столиком в углу, отгороженном от общего зала. Он набирался сил, чтобы начать серьезный разговор.

— Лена, так дальше продолжаться не может.

— Ты про что это, милый? — Лена была миролюбиво настроена, в созерцательном расположении духа.

— Ну, я про наши отношения с тобой, — произнося это, Женя смотрел в сторону, избегая Лениного взгляда, предполагая, что он может там увидеть.

— Это что это наш guapo[16]затеял? — Ее интонация совсем не изменилась. Непонятно откуда, у нее в руках вдруг оказался брелок. Женя его видел неоднократно, самое примечательное в нем было — опасная бритва немецкой стали. Лена вертела его вокруг пальца. — Как там твой педрила поет? «Кто когда загадает иногда, мною что зажато в кулачке?» — у меня так в кулачке твои яйца. В какие это мы игры теперь играем? Ты что, ради этой дуры Ритки со своими яйцами решил расстаться?

— При чем тут Рита? Не о ней разговор…

— Не делай из меня круглую идиотку. — Напускное равнодушие вмиг куда-то делось, в голосе звучал металл.

Лена направила указательный палец на Женю:

— Да я вас на прошлой неделе в баре видела — сидели голубки. Чуть не трахались на столе. Смотреть противно. Ты ж, потаскун, меня под Павлова подставляешь! Всю мою голубую легенду рушишь! Я тебя, tonto, предупреждала, чтобы держался от баб подальше, ты что, русских слов не понимаешь, на каком языке с тобой говорить надо? На корейском? Мне все это порядком надоело. Не посмотрю, что сама эту пиздоглазку в клуб пристроила — в миг вышибу да личико ее смазливое разукрашу.

— Лена, да ты все неправильно поняла, я ж ей отставку давал. — Голос Жени предательски дрогнул, он сам понял, что это звучит неубедительно.

— Не надо мне заливать! А то я Павлову шепну, что ребенок, которого он считает своим наследником, у меня от тебя, Женечка. Что ты меня опоил, соблазнил и начинил, воспользовавшись моим доверием к твоему пидорскому имиджу. А теперь еще и шантажируешь бедную девушку! Мне-то по фиг, переживу. Павлов меня любит. Отлупит и простит. Vamos a ver[17], как долго ты протянешь. Ведь он тебя везде найдет, чтобы грохнуть за такой позор. А что ты устроил в казино с этой тощей Катей? Что за грязные танцы? Клинья к молодым подбиваешь, я для тебя уже стара стала?

— Лена, ну зачем ты так, давай по-хорошему.

— Не подлизывайся, у меня внизу машина, сейчас по-хорошему к тебе поедем. А я скоро с Павловым на море уеду — у тебя будет время как следует обдумать свое поведение. А с Риткой твоей, с этой bicho raro[18], я разберусь, помяни мое слово.

Было видно, как она раздражена, даже слишком видно. Под конец разговора Женя был ой как не рад, что его затеял. Лена — злющая, как пантера, жди от нее беды. Одна радость — уедет с глаз долой. На какое-то время можно будет забыть о ее существовании. Фиг с нею, пусть катится, а он немного придет в себя и решит все эти гребаные проблемы.

Осенний день клонился к вечеру, надо было поторапливаться, чтобы не опоздать на выступление. Женя был у входа, когда двери клуба распахнулись и Катя почти вылетела прямо в его объятия. Она держала в руках большую сумку и на ходу пыталась надеть куртку, но у нее никак не получалось попасть в рукав. Женя был страшно рад встрече и в первый момент даже не заметил, что глаза подруги полны слез. Присмотревшись, увидел, да на ней лица нет, она была очень сильно чем-то расстроена.

Женя, целуя и обнимая Катю, попытался узнать в чем дело:

— Катюха, что такое — глаза на мокром месте? Ты куда собралась, скоро ж выступление?

— Представляешь, меня с премьеры турнули. — Катя всхлипнула, сглотнула и растерла рукой слезы. — Говорят: слабо танцую — надо еще порепетировать!

— Да какой дурак такое сморозил?

— Мне директор наш сказал, но я знаю, откуда ветер дует.

— Подожди, Михалыч? С какой стати это ему понадобилось, он же вообще ни в танцах, ни в чем ни хрена не понимает!

— Да знаю я, из-за чего весь сыр-бор. — Красавица отвернулась и, пока говорила, не смотрела Жене в глаза. — К нам в гримерку на днях Павлов пьяный со своими быками завалился да всех лапать начал. Ну, ты знаешь, с ним иногда такое случается. Стал ко мне клеиться, скотина. А мне так противно стало: за дверью, может, его жена ждет, а он здесь руки распускает, да и устала я так, что сил нет, ну и послала его куда подальше. Он так озверел — как же в его империи кто-то перечить ему надумал. Мне показалось, что он мне сейчас по физиономии съездит, но нет — обошлось. Только разорался, что здесь все принадлежит ему, он — царь и бог и, если захочет, всех за порог выставит, ну с тем и ушел. А сегодня вот — пожалуйста, это все его рук дело. Так что пойду я к Павлову или туда куда его послала.

— Подожди, подожди. Ну не станет Павлов из-за такой ерунды тебя снимать. Давай я с ним поговорю, не уходи. — Женя ушам своим не поверил: конечно, Павлов известный мудак, но чтобы кого-то снимать с премьеры? Делать ему, что ли, больше нечего? Не его стиль, не пацанский. Странно как-то.

— Нет, спасибо, Женечка, не надо за меня никого просить — мы гордые.

— Ну, пожалуйста, не уходи, подожди меня, — Женя не знал, как успокоить и утешить Катю, — вместе куда-нибудь сходим.

В этот момент из клуба вывалились Белка, конечно же, вместе со Стрелкой. Они уже были одеты в яркие блестящие костюмы для выступления, и на улице это смотрелось совершенно ни к месту, что сразу привлекло внимание немногочисленных прохожих на площади. Две старушки, проходившие мимо, были явно шокированы полным отсутствием юбок в костюмах танцовщиц. О чем они не замедлили сообщить всем присутствовавшим на площади. Бабушки, крестясь и охая, остановились, чтобы высказать все о падении нравов современной молодежи, но Белка так рявкнула на них, что они быстро прервали свою обличительную речь и предпочли спастись бегством.