Волчий замок - Юлия Галанина

* * *

Под ободряющие крики публики великолепные всадники один за другим неслись во весь опор.

Они были без лат и соперничали друг с другом яркими роскошными одеждами. Вились за спинами короткие, пышно украшенные плащи, развевались кудри.

Все вооружение участника составлял легкий шит и специальное копье без наконечника.

Каждый всадник, прикрываясь щитом и наклонив копье к земле, несся на коне, показывая все свое умение ездить легко и красиво.

В конце пути возникал массивный, прорвавший своим крутым боком земную кору, валун.

Всадник на скаку ломал об него копье. Летели обломки копий, торжествовали зрители.

Не успевал один участник достичь конца поля, как в его начале уже появлялся следующий.

Багордо походило на разноцветную праздничную карусель. Настроение и у всадников, и у жизнерадостной римской публики было солнечным и радостным.

– Да, это непохоже на наши турниры… – задумчиво сказала Жанна. – Совсем не похоже. Но как прекрасно…

– Согласна, – легко подтвердила баронесса. – Радость в чистом виде. Смотри, сюда спешат твои вчерашние кавалеры. Подождем их?

– Нет, не стоит. Ничего нового они не добавят, – отказалась Жанна. – А наша бесподобная Нарджис, боюсь, опять что-нибудь ляпнет.

И дамы удалились.

Для Жанны и Жаккетты это был последний день в Риме. Они покидали римскую карусель.

* * *

…Отправиться из Рима на все четыре стороны можно знаменитыми римскими дорогами.

Даже не четыре стороны, а на двадцать девять, ибо двадцать девять дорог выходят из ворот Сервиевой стены, опоясывающей Рим.

В Геную, родину того генуэзского купца, что так мило скрасил Жанне путешествие от Родоса до Кипра, попадают Аврелиевой дорогой.

Аврелиева дорога доводит путника до приморья, от которого отступают, подбирая лапы, как кошка боящаяся воды, величественные Альпы.

А там, вступив на Домициеву дорогу, огибающую Генуэзский залив Лигурийского моря, можно достичь мест, близ которых уже чувствуется дыхание Аквитании.

А можно устремиться на север Кассиевой дорогой, вечно полной паломников из французских и германских земель. Этот путь ведет через Ареццо, Луку и Пизу.

Самой старой римской дорогой считается Аппиева; она соединяет Рим с Капуей.

Она, как и другие поперечные дороги – Салариева, Тибуртинская, Валериева – подбегающие к различным гаваням Адриатики, служит связью центра с морем.

Римляне строили свои пути на совесть. Через каждые пять-шесть миль (во всяком случае у больших городов) для пешеходов были устроены каменные скамьи.

Через восемнадцать – двадцать миль были сделаны каменные ступеньки для всадников. Они совпадают с древними короткими станциями – mutationes.

Через более длительные промежутки были устроены большие станции – mansiones.

Все было сделано для того, чтобы по империи можно было двигаться быстро и удобно.

Даже лихие времена и лихие народы, пронесшиеся над Западом за века после гибели античного мира, оказались почти бессильны перед римскими дорогами.

Прямые и прочные, они пересекли своими лентами горные и равнинные области Европы.

На сотни миль пути тянуться пути, по которым ранее двигались легионы и когорты, обозы и гонцы, а теперь топчут их паломники и бродящий по дорогам люд, едут купцы, посольства, армии крупных и мелких государств.

Дороги живут…

* * *

Пришло утро отъезда.

Рим привык ко многому, но даже его невозмутимых жителей поразил экипаж, который подал благодетель Жанны и Жаккетты к апартаментам баронессы.

И размерами, и удобством он больше напоминал домик, по недоразумению поставленный на колеса. Колымаге матушки Жанны для дальних путешествий, которой она так гордилась, было до этого монстра далеко.

После прощальных слез и вздохов девицы загрузились в поданный экипаж, который неспешно потянулся прочь из Рима.

Баронесса махала шарфиком с балкона.

* * *

Вереница экипажей и повозок удалялась по Аврелиевой дороге прочь от Рима.

Они ехали мимо кипарисов и беломраморных надгробий, оставляя позади раскинувшийся на холмах Вечный Город.

Ярко светило солнце и трещали в пыльной траве кузнечики.

Обоз покровителя двигался медленно, максимально соблюдая чувство собственного достоинства.

Неторопливо миновали лежащий слева акведук Траяна, исправно подающий воду в резервуары и фонтаны, оставили позади церковь и катакомбы святого Панкратия.

Любезный благодетель специально отправлял человека справиться у дам, не хотят ли они посетить храм и могилу святого.

Жанна отказалась наотрез.

Ведь по преданиям, человека, солгавшего на могиле святого Панкратия, ждет неминуемая смерть.

Так зачем же лишний раз рисковать и лезть на рожон?

И катакомбы Сан Панкрацио остались позади.

* * *

Из всех транспортных средств в их долгом путешествии из Аквитанского отеля, этот экипаж был самым удобным и роскошным. Внутри было просто и уютно, так что можно было прекрасно жить, даже не ощущая, что находишься в дороге.

Когда пейзаж за окном окончательно приобрел сельские черты, Жанна велела Жаккетте переодеться в восточные одежды, включая все цепочки и браслеты. Покровитель мог нагрянуть в любую минуту и звезда гарема Нарджис должна была быть в полной боевой готовности.

Она как в воду глядела.

Не успела Жаккетта прицепить последнюю сережку, как благодетель нарисовался с визитом, дабы убедиться, что дамы разместились и обустроились на новом месте.

– Мое почтение, милые дамы! Приношу Вам свои извинения за невольные неудобства и тряску. Строители дорог почему-то совсем не думают, что по ним придется ездить не только грубым солдатам, но и нежным красавицам!

– Ах что Вы, господин маркиз, нам очень удобно! – не сказала, а пропела Жанна. – Ваш экипаж в несколько раз больше той комнаты в Триполи, где мне пришлось провести множество неприятных часов. А госпожа Нарджис вообще поражена. В Ливии ей приходилось ездить в палатке на спине верблюда, а это куда менее удобный вид транспорта.

– Неужели? – впился взглядом в Жаккетту благодетель.

Восточный костюм ей очень шел, что было заметно по блеску глаз благодетеля.

– Да, шейх брал меня на охоты! – легко придала множественное число единственному событию Жаккетта. – Сначала ездить на верблюде немножко страшно, он кажется таким высоким. И тело устает. После поездок управляющий гаремом специально разминал меня.