Кинжал Клеопатры - Кэрол Лоуренс

лилась холодная вода. Каждый из них был завернут в длинную белую простыню, скрывая их наготу ради приличия. Элизабет предположила, что одежда, висевшая на стенных крючках позади них, предназначалась для покойников.

Виктор Новак действительно находился на дежурстве, но он был не один. Группа хорошо одетых людей склонилась над бледной фигурой молодой женщины. Красивая женщина средних лет, которую Элизабет приняла за мать покойной, безутешно плакала, заламывая руки, в то время как маленький мальчик неловко стоял рядом с состоятельным мужчиной в цилиндре и с бакенбардами. На его аристократическом лице застыло выражение стоического страдания. Было ясно, что он являлся патриархом семейства. Казалось неприличным быть свидетелем их горя. Элизабет чувствовала себя крайне неловко, и, судя по тому, как Фредди переминался с ноги на ногу, он чувствовал то же самое.

Однако Виктор Новак, по всей видимости, не испытывал подобных угрызений совести. Хотя на его круглом лице застыло выражение сострадания и терпеливости, Элизабет не могла не заметить, что он притопывает левой ногой, поглаживая свою жидкую светлую бородку. Члены семьи покойной оплакивали ее еще некоторое время, прежде чем наконец закончили свое бдение, чтобы оставить любимого человека на попечение мистера Новака.

Уходя, глава семьи вложил несколько монет в руку служащего морга, и Новак почтительно поклонился. Элизабет достала из сумочки немного денег, подумав, что, возможно, ей следует дать чаевые, прежде чем просить его о помощи.

– Увы, смерть приходит ко всем, – довольно весело сказал мистер Новак после ухода семьи, убирая в карман только что полученные монеты. – И все же жаль – такая молодая и такая хорошенькая. Итак, мисс, – сказал он, поворачиваясь к Элизабет, – чем могу быть полезен? – Хоть у него и был легкий польский акцент, тем не менее его английский был безупречен. Он был среднего роста, худощавого телосложения, с жизнерадостным круглым лицом, необычайно бледными глазами, пыльно-светлыми волосами, бровями и бородой. На нем был мешковатый костюм горчичного цвета с жилетом и галстуком в тон; шляпа-котелок лихо сидела у него на голове.

– Меня зовут Элизабет ван ден Брук, а это – Фредди Эванс.

– Приятно познакомиться, – сказал Фредди, приподнимая свою кепку.

– Виктор Новак. Рад встрече с вами. Добро пожаловать в мое маленькое королевство.

– Могу я задать вопрос? – спросил Фредди. – Зачем здесь вода? – спросил он, указывая на брызги, летящие из труб, подвешенных на потолок.

– О, это для того, чтобы тела оставались как можно более свежими, пока они здесь. Остальные лежат в том холодном помещении, – сказал Новак, указывая на вход в другую камеру. – Туда приходят люди, чтобы посмотреть на своих недавно умерших близких, поскольку тела, как правило, начинают разлагаться под воздействием тепла. Отсюда и холодная вода – хотя через день или два они начинают раздуваться из-за нее. Я стараюсь не держать их здесь долго. Кстати, об этом, извините меня, но мне нужно отойти на минутку, – сказал он, выходя в коридор.

Через несколько минут он вернулся с другим мужчиной, одетым в белый халат, похожий на те, что носят врачи в больнице.

– Это мистер Бенджамин Хиггинс – санитар больницы и превосходный возничий «скорой помощи». И, когда у него бывает время, – мой верный помощник. А это мисс ван ден Брук и мистер Эванс.

Хиггинс приподнял шляпу. Он был довольно высокого роста, выше среднего, со светлой кожей, широкими плечами и массивным телом. Его глаза казались слишком маленькими в соотношении с его большой головой, однако черты его лица были приятными и выглядели непримечательно на фоне светло-каштановых волос.

– Рад познакомиться с вами обоими.

– Взаимно, – ответил Фредди.

– Вы пришли сфотографировать мертвых? – У него был высокий голос, Элизабет не ожидала услышать его из уст такого крупного, сильного на вид мужчины. У него был акцент рабочего класса, хотя и с нотками, свидетельствовавшими о некотором образовании. По его глазам можно было сказать, что он весьма умен.

– Не совсем, – сказал Фредди. – Мы…

– Простите меня, – перебил Новак, – но время мистера Хиггинса весьма ценно.

Веснушчатое лицо Фредди покраснело.

– Все в порядке… я понимаю.

Служащий морга повернулся к своему коллеге:

– Мистер Хиггинс, если вы будете так любезны перевезти мисс Уэллс в соседнюю комнату, я был бы вам очень признателен. Не думаю, что она сейчас в хорошем состоянии, – добавил он почти вполголоса. – Я понимаю, – сказал он в ответ на удивленный взгляд Элизабет. – Это звучит ужасно, но я не могу научиться контролировать себя.

Он вздохнул, когда мистер Хиггинс осторожно поднял мертвую женщину со стола, обернув ее простыней, чтобы не показать ничего неприличного.

– Смерть – очень тяжелый случай… ну вот я снова начинаю, видите? – Он сделал шаг в сторону, пропуская Хиггинса с мисс Уэллс на руках. Итак, – сказал он, поворачиваясь к Элизабет, – чем я могу помочь?

Она протянула ему визитку, которую ей дал сержант О’Грейди.

– Значит, детектив О’Грейди послал вас ко мне?

– Он передавал свои наилучшие пожелания.

– Неужели? Так-так. А вы передадите ему то же самое от меня?

– Обязательно.

– Он отличный парень. Возможно, немного серьезный… но dobry człowiek[25]. Хороший. Откуда вы его знаете?

– Мы вместе работаем над одним делом.

– Вы работаете в полиции?

– Я репортер газеты «Нью-Йорк геральд».

– Леди-репортер… ну и ну, разрази меня гром![26] Без обид, – сказал он телам на плитах позади себя.

Элизабет обменялась взглядом с Фредди. Виктор Новак был чудаковат, но они нуждались в нем. Она вложила деньги в его руку, которая была удивительно мягкой и нежной, как у женщины.

– Я была бы очень признательна вам за помощь.

– Ваше желание для меня закон, – ответил он, подмигнув. – Пройдемте сюда.

Он провел их во вторую, более просторную комнату как раз в тот момент, когда из нее вышел Хиггинс.

– Большое вам спасибо, – сказал Новак, приподняв шляпу.

– Всегда рад помочь, – ответил Хиггинс. – Приятно познакомиться с вами обоими, и удачи с тем, что вы ищете.

– Благодарю, – сказала Элизабет, спускаясь вслед за Новаком по ступенькам в комнату. Вдоль стен от пола до уровня плеч стояли деревянные шкафы с выдвижными ящиками и металлическими петлями, которые являлись холодильными камерами для покойных. У каждого отсека была прорезь для карточки с этикеткой. Некоторые из них были пусты, а на других были написаны имена аккуратными курсивными буквами. Ожидая, пока мистер Новак найдет нужный отсек, Элизабет прочитала несколько имен.

Мистер Теодор Хайнс

Мисс Виннет Греггс

Младенец, имя неизвестно

Хоть ей и было интересно, как мистер Хайнс и мисс Греггс встретили свою кончину, именно неизвестный младенец тронул ее сердце. Неужели мать бросила его умирать? Или его мать постигла та