Пробуждение - Лесли Эсдейл Бэнкс

Хранительницу переполняли боль и беспокойство – это было видно по ее лицу. Голос звучал мягко, в нем больше не было резких ноток командира герл-скаутов, которые раньше так часто появлялись. Ее вопрос был обращен к равному, а не строптивому ребенку. Это было странно, и осознание отозвалось в сердце Дамали болью. Она только что потеряла единственную свою мать и теперь могла лишь надеяться, что в один прекрасный день между ними установится доверие, которое позволит им стать друзьями. Но на это потребуется время... Время – это роскошь, доступно ли им такое?

У Map, как и у нее, сели батарейки. Теперь Дамали начинала понимать, что эмоциональные переживания ослабляют ментальное зрение. Сейчас она почти не видела.

– Сама знаешь куда, – с грустной улыбкой отозвалась охотница. В ее ответе не было и тени сарказма: сейчас она старалась показать Марлен, что держит дверь своего сердца приоткрытой. – На поиски торгового автомата. Куплю чипсов и фанты... Обещаю наружу не выходить... Я даже возьму фонарик, а в сапоге у меня "Крошка Изида". "Изида-мама" осталась в микроавтобусе. Кому-нибудь еще что-нибудь надо?

Дэн с недоверием посмотрел на нее, прикрыл рот ладонями и издал сдавленный звук.

– Теперь ты понимаешь, почему нам не хотелось есть после концерта в Филли? – Райдер фыркнул. – Так нет, тебе захотелось ребрышек или в китайский ресторан... дуреха... Вот мы и получили: и барбекю, и кишки фаршированные...

Энергично покидая холл, Дамали слышала, как Дэна выворачивает. Сейчас начнется процедура посвящения. Появилась свободная минутка, и сейчас команда Хранителей начнет дурачить бедного мальчика, стараясь вывести его из равновесия, – но для Дэна это скорее возвращение в лоно единомышленников. Хорошо ли, плохо ли, но их команда формируется в результате случайного стечения обстоятельств.

Внезапный приступ голода заставил ее ускорить шаги. Сжимая в руке лежащую в кармане лазерную указку, Дамали искала дорогу к торговому автомату, местонахождение которого ей сообщила озабоченного вида нянечка.

Она свернула в полутемный коридор, и тут...

– Эй!

Голос был мужской, знакомый и раздался у самого ее уха. Дамали быстро повернулась – и напряжения как не бывало.

– Боже мой... – это прозвучало как выдох. – С тобой все в порядке?

Карлос кивнул.

– Но я кое-что видел – за последние несколько часов, и... – его голос оборвался, и Карлос покачал головой. – Я за тебя так волновался...

– Знаю... мог бы не говорить... Но со мной тоже все в порядке. Карлос, я думала...

На его лице была такая боль, что она бросилась к нему в объятья, и его пальцы запутались у нее в волосах. Его кожа была ледяной, словно он, как и Дэн, до сих пор не вышел из шока. Несомненно, из-за этого он весь дрожал – Дамали почувствовала это, едва обняв его. Нечто похожее переживала и она сама, впервые столкнувшись с силами Тьмы. Она крепче прижалась к нему, пытаясь согреть его потоками своей нежности, дать утешение. Иногда это оказывалось единственным средством от страха – обычное человеческое прикосновение. Она часто видела, как именно таким образом поддерживали друг друга Шабазз и Марлен, и сейчас действовала, как они.

Ее ладони похлопывали его по спине, скользили по напряженным лопаткам. Его голова покоилась у нее на груди. Дамали закрыла глаза, отдавшись восхитительному чувству облегчения. Ее молитвы услышаны: Карлос не погиб.

Постепенно, с каждым ее прикосновением, Карлоса все глубже охватывало умиротворение. Но эта мягкая кожа... она была такой теплой. Она не согревала, а воспламеняла его. Только что он радовался свободе быть живым, но радость сгорала в этом пламени, а на ее месте возникало иное чувство, более примитивное. Ее кожа и волосы источали тонкий возбуждающий аромат, который щекотал ноздри и проникал прямо в мозг. Ее дрэды извивались в пальцах, щекотали ладони, возбуждая каждый нерв и заставляя их тянуться к иным, более сокровенным местам.

Она прильнула к нему. Их тела казались подогнанными друг к другу, и Карлоса охватил трепет сладкой боли, от которого перехватило дыхание.

– С тобой все в порядке? – спросила Дамали, глядя ему в лицо. – Тебя никто не ранил и не поцарапал, правда?.. Ты же не поэтому сюда пришел?

На миг она подняла голову. Там, где только что лежала ее щека, Карлос ощутил холодное прикосновение пустоты – и понял, что мучительно жаждет лишь одного: чтобы вернулось то прежнее ощущение, тот восхитительный жар. Он поймал ее взгляд и почувствовал, как тяжелеют веки. Но в ее темно-карих глазах было столько изумления, они смотрели так пристально, что это нельзя было оставить без ответа... Она полушепотом обращалась к нему, ее губы, словно налитые опьяняющим соком, шевелились, и его рассудок разлетался на тысячи обломков. Оставалось лишь бороться с тем, чтобы не припасть к этим губам и....

– За Дэном кто-то погнался, но он убежал... а потом я каким-то чудом нашел свою машину и тоже смог убраться из этой проклятой дыры.

Он готов был говорить все, что угодно, лишь бы она оставалась в его объятиях. Лишь бы успокоить ее, не допустить, чтобы она его испугалась. Судорожные выдохи срывались с губ вместе с обрывками фраз. Она была в его объятьях, и от одной мысли об этом у него слабели колени. Он держал ее за плечи, позволяя себе невиданную роскошь – ласкать ее кожу. Трудно было придумать более изощренную пытку.

– После всего, чего пришлось насмотреться, я решил заехать в больницу и проглядеть кое-какие записи...

Снова ложь!

– ... Я хотел выяснить, что случилось с моими братьями. Но регистратура уже закрыта, так что придется подождать до утра.

Детка, позволь еще немного подержать тебя в объятьях. Совсем немножко. Только не уходи.

Она коснулась его лица и шепнула: "все будет хорошо, малыш". Если бы она знала... Его губы нащупали центр ее ладони – вот и все, что он мог себе позволить, не рискуя впиться зубами в ее плоть... Он представил себе ее всю... Нет, это уже слишком. Карлос закрыл глаза. Шепот – это самое могучее оружие в твоем арсенале – ты это знаешь, детка? Он глубоко втянул носом ее аромат и открыл глаза. Ее лицо было обращено к нему, во взгляде читался вопрос.

Он слышал, как бежит кровь у нее по венам. Ее пульс участился, она вздохнула, и ее невысокая грудь, скрытая тонкой влажной тканью футболки, поднялась и опустилась... Соски превратились в твердые горошины – он чувствовал их призыв, на который не мог ответить. Не здесь. От нее все еще пахло землей и сражением. К этим запахам примешивался еще один аромат – нежный, тонкий аромат влаги, которую выделяет тело женщины, охваченной желанием. Этого полунамека хватило, чтобы видимость спокойствия рухнула, как фасад пустого здания. Карлос с трудом сглотнул и начал хватать ртом воздух. На этом крошечном клочке пространства и времени, посреди больничного коридора, стояла мертвая тишина. И эта тишина звала его не упускать возможность.

Неистовая энергия ее женственности заливала его стремительным потоком, плавила его волю, заставляя вспомнить о том, кто он есть прежде всего. Ее живот, ее бедра и дельта Венеры между ними – все это прижималось к нему... и вопрос, который не давал покоя, снова всплыл в сознании... Что, если...