Советник президента - Владимир Алексеевич Колганов

не один. Вместе с ним из автомобиля вышел высокий, плечистый брюнет, за которым безуспешно охотились оперативники СВР. Оба вошли в подъезд дома № 3 – там их и взяли, предварительно блокировав мобильную связь, чтобы никто не успел подать сигнал.

Оперативники ГРУ решили далеко не уходить от Воронцовских прудов – Павлик ещё может там понадобиться, – и предварительный допрос обоих провели в автомобиле, который загнали в подземный гараж, располагавшийся в том же доме. Там были приготовлены все средства, которые необходимы для получения нужной информации. Но Платов был прав – как только Павлик понял, с кем имеет дело, он сразу рассказал всё, что знал. Проблема в том, что он поддерживал связь лишь с сотрудником СВР, который и сопровождал его на этот раз. По пятницам Павлика привозили в какой-то загородный дом, завязав глаза, поэтому он адреса не мог назвать. Весь день сидел в комнате с закрытыми ставнями и только мельком видел тех, кто обитал на этой даче, и даже толком не знал, что там происходит.

Увы, брюнет рта не раскрыл с тех пор, как его арестовали. Поэтому, тщательно проанализировав ситуацию, приняли решение отправить в квартиру одного Павлика, проинструктировав предварительно и Марину, и его – в разговоре он как бы ненароком упомянет, что брюнет остался в коридоре у лифта, чтобы не мешать выяснению семейных отношений.

Надо сказать, что супруги оказались прирождёнными актёрами. Они устроили такой скандал – чуть не дошло до потасовки! – что слышно было и за пределами спальни, ну и конечно на даче, где-то в районе Ново-Огарёво. По сути, супругам даже не пришлось играть, поскольку Павлик, как только увидел свою жену в постели с мужиками, тут же забыл обо всём на свете и всыпал Марине по первое число…

Вечером, когда всего ничего оставалось до часа «икс», обозначавшего последнюю возможность для возвращения домой, Платов снова вышел на связь с министром обороны. Тот доложил о последних результатах: «крот» из СВР пока молчит, и для работы с ним потребуется время, круг знакомых Павлика-дипломата взяли в разработку, но пока ничего определённого:

– По-моему, больше ждать нельзя.

– Согласен. Будем исходить из того, что банда засела в Ново-Огарёво. Нужно скрытно окружить всю территорию, подавить мобильную связь… Но я бы хотел, чтобы обошлось без кровопролития.

– Мы постараемся.

– Нет, так не пойдёт! Ты же не знаешь, сколько человек из ФСО участвуют в этом заговоре… Используйте любые спецсредства, но возьмите их живыми.

– А вы? Когда вас ждать?

– Скоро. Только «приземлимся» мы в другом месте. До связи!

Глава 15. Последний трамвай

За три часа до полуночи пришла пора прощаться. Вещи собраны, заказано такси – ЗИС-101 должен довезти до Краснопресненского депо. Но осталась одна нерешённая проблема – Джексон. Если бросить его здесь, пропадёт – да просто будет вычеркнут из реальности, когда они покинут это время, что равнозначно убийству. Тащить его силком, запихнув в один из чемоданов, как-то несолидно. Предъявлять доказательства прелюбодеяния с Галиной? Этот аргумент оставили на крайний случай. Всё же Платов надеялся, что здравый смысл возобладает и Джексон смирится с неизбежностью. Но тот упирался изо всех сил:

– Не хочу в Москву! Я настаиваю, чтобы вы отправили меня домой.

– Как это себе представляете? Ну высадим вас в Лондоне, на Трафальгарской площади, а затем своим ходом, на трамвае, потащимся в Москву?

– Ну почему на трамвае? Мы выделим вам самолёт…

– Не смешите! Сначала задержите нас за нелегальное проникновение в страну, затем навесите отравление этого Стригаля и попытку похищения британского министра. Не говоря уже о том, что реквизируете спецаппаратуру.

– Вы всё видите в чёрном свете. Какие могут быть претензии, если доставите меня домой? Скорее уж королева наградит вас орденом Святого Патрика за то, что спасли её любимца.

– Спасли от рук НКВД? Кто в это поверит?

– Послушайте! Но я вам гарантирую как министр…

– Вы здесь не министр. Так же, как я не президент. Поэтому грош цена этим гарантиям!

Джексон сделал последнюю попытку:

– Тогда позвольте мне уехать на дрезине. Хоть какой-то шанс!

– Послушайте, Борис, мы это обсуждали. Весьма вероятно… как это вы говорите, highly likely, что эта мотодрезина отправит вас совсем в другое время, к праотцам…

На самом деле, дрезина была уже совершенно непригодна для передвижения во времени, но Джексону это знать не обязательно – будет упираться ещё жёстче, чем сейчас.

– Но я не хочу оказаться на Лубянке!

– Да кому вы там нужны?

После изрядной выпивки Джексон плохо соображал, однако против логики не попрёшь. В сущности, он теперь никому не нужен…

– Мне всё это напоминает дурной сон. Такое впечатление, что хожу по лабиринту и не могу найти выход, и самое обидное, что выхода оттуда никогда и не было.

– Не мы в этом виноваты.

На это Джексон промолчал, и было похоже, что смерился со своей участью. Впрочем, Платов не вполне чётко представлял, на кой чёрт ему сдался этот нечёсаный британец. Однако нельзя же оставлять его здесь.

Джексон покинул кабинет – видимо, будет зализывать раны в обществе Галины. А Платову предстояло прощание с Булгаковым. Что можно ему сказать – поблагодарить за всё? Но прежде всего, за то, что заставил задуматься. Задуматься о том, чему прежде не уделял должного внимания. Понятно, что в трудном деле не обойтись только составлением плана мероприятий, на что только и способен нынешний министр культуры – видимо, придётся подыскать ему замену. Но где найти достойного человека? Этот вопрос Платов задал Булгакову после того, как подошла к концу их прощальная беседа. И вот какой получил ответ:

– Я думаю, что этой работой не должен заниматься чиновник, для которого самое главное в жизни – это удержаться не своём посту, сделать успешную карьеру. Не годится и тот, кто видит смысл своей деятельности в примитивной пропаганде, в навязывании неразумным гражданам простейших истин вроде «люби своё Отечество», «не убий», «не укради». Это должен быть человек, который станет связующим звеном между властью и теми людьми искусства, целью которых является нравственное совершенствование всех и каждого, а не забота о собственном благополучии или потворство вкусам немногочисленной элиты. Если такого человека не найти, ничего хорошего уже не будет, перспективы у страны весьма прискорбные. Боюсь, тогда ничто вам не поможет.

Нельзя сказать, что Платов был во всём с Булгаковым согласен. Конечно, экономика на первом месте – надо же людей кормить, надо создать им комфортные условия для жизни. Но значимость культуры, искусства невозможно отрицать. Поэтому и