Апраксин двор - Валерий Пылаев
Шрифт:
Интервал:
— Дурак ты, Костя, и шутки у тебя дурацкие, — сердито буркнул Фурсов. — Но дело говоришь: народ у нас хороший, проверенный, и денежки имеются. Может и выгорит чего.
— Может, и выгорит, — я не стал спорить. — И затея хороша. Завтра же съезжу к уважаемому Соломону Рувимовичу. Попробую добыть капиталов под ваши… авантюры.
— Много не нужно, Вовка, — пояснил Фурсов. — Несколько палаток выкупить или место в павильоне — уже хорошо будет, для начала. Конторку на Садовой организуем.
— И машину? — с надеждой спросил Петропавловский, ныряя обратно на диван. — И машину, да?
— И машину, куда ж без нее. — Я устроился в кресле напротив. — В тысячу, а то и в две обойдется, если не совсем ржавая — но вещь нужная, в хозяйстве пригодится.
— Ну, тогда по рукам. — Фурсов широко улыбнулся и шагнул вперед, протягивая здоровенную лапищу. — Я тогда своим передам, что…
Договорить он не успел. Помешал шум: в соседней комнате что-то едва слышно скрипнуло. То ли мебель, то ли оконная рама — а может, просто подала голос видавшая виды рассохшаяся половица.
— Ты слышал? — прошипел Фурсов. — Там что, кто-то есть⁈
— Нет. — Я махнул рукой. — Просто сквозняк.
— Да уж, сквозняк. Пойду-ка проверю.
— Не надо! — Я едва успел поймать Фурсова. — Сказано же — нет там никого.
— Не по-о-онял, — протянул Петропавловский, прищуриваясь — и вдруг вытаращился так, что его глаза стали чуть ли не втрое больше. — Понял! Понял, ваше высокоблагородие!
Удивительно, на что способна человеческая мимика — особенно на хитрой подвижной физиономии, напоминающей одновременно семинариста, бандита и даже немного мушкетера из романов Дюма. Петропавловский покраснел, вскочил с дивана и, подхватив Фурсова под локоть, потащил в прихожую.
— Приносим свои извинения, братец, — выпалил он. — Больше не повторится!
— Да чего на тебя нашло, дурья башка?
Фурсов вяло дернулся, но всерьез вырваться не пытался — хоть явно и не успел еще сообразить, почему его так настойчиво тянут к выходу.
— Что нашло? — Петропавловский на ходу ловко засунул ногу в ботинок. — Пойдем, уважаемый, я тебе на улице как раз все и объясню. А его высокоблагородие тревожить не смей — человек занят!
Когда дверь за моими товарищами с грохотом закрылась, я не выдержал и засмеялся. Громко, во весь голос. Так, что стекла и хрустальная посуда в стареньком серванте сердито зазвенели — видимо, квартира еще не успела привыкнуть к молодецкой удали и по привычке ожидала от нового жильца тишины и покоя.
— Ну хватит уже! — Я рукавом стер выступишие от смеха слезы. — Выходи давай — чего прячешься?
Сначала ответом мне была тишина, но через несколько мгновений раздалось негромкое хихиканье, и в гостиной, наконец, появилась Марья. С мокрой головой и облаченная в одно только полотенце — видимо, тоже решила поплескаться в ванне, когда я отправился на учебу. Светлая ткань не закрывала почти ничего — в смысле, и на полную грудь, и на бедра ее явно не хватало, так что Марье приходилось крутиться и перетягивать полотенце туда-сюда, спасаясь от моего чересчур уж внимательного взгляда.
Да уж, таким зрелищем я делиться точно не собирался — даже с лучшими друзьями.
— Да я услыхала, что вы пришли — и сразу в спальню! — Марья уселась на диван и тут же подтянула ноги к груди, старательно изображая стеснение. — Куда мне еще было?..
— Правильно, не за что им такое счастье, — усмехнулся я. — Как тебе тут?
— Ой, Володька — как во дворце, правда. — Марья мечтательно запрокинула голову. — Прямо барыней себя чувствую, или княжной какой — в таких-то апартаментах. Только скучно без тебя — я уже и щей наварила, и хлеба купить сходила — больше то дел никаких нет… Или нужно еще чего?
— Нужно! — Я протянул руку, поймал край полотенца и решительно потянул на себя. — Еще как нужно. А потом — щи.
В княжеских хоромах угощают неплохо, но одними булочками сыт не будешь.
Да и первое блюдо тут явно поинтереснее.
Глава 14
Все-таки в наличии даже самого скромного капитала есть немалая польза. Конечно, я мог бы заниматься делами и в мансарде, разложив бумаги на скрипучем столике, изрядно напоминавшем парту в гимназии — а то и прямо на половицах, благо уж этого богатства даже в крохотной комнатушке под крышей хватало с избытком.
Но куда удобнее проделывать это все в кабинете. Пусть даже он и не самый просторный, местами пошарпанный, с кое-где отвалившимися темно-зелеными обоями — да и вообще наскоро переделан то ли из крохотной спальни, то ли вообще чулана.
Зато с самым настоящим креслом!
Обтянутый потрескавшейся кожей трон я нашел на Апраксином дворе за «красненькую» и без особого труда сторговался чуть ли не вдвое меньше. То ли Петропавловский не ошибся, и перепуганные купцы готовы были скидывать товары за бесценок, то ли меня уже понемногу начинали узнавать в лицо. А может, кресло и правда стоило не больше мятой пятерки — но оно мне понравилось, так что весьма и весьма скоро поехало на новую квартиру.
Вместе со столом — тоже не слишком новым, зато просторным, с кучей запирающихся ящиков и даже в изрядном возрасте сохранившим то, что принято называть роскошью. Годы добавили дереву не только царапин и шероховатостей, но и какой-то особенной фактуры. Тяжеловесной, уютной, приятной на ощупь и с неповторимым запахом старины. Наверняка стол многое повидал и мог бы рассказать немало весьма занятных историй.
Но уж точно не таких, как та, что я понемногу восстанавливал. Медленно, по крупицам, частенько ошибаясь и раз раз разом откатываясь назад на месяцы или даже годы. До появления первых компьютерных сетей — дедушек Интернета — оставалось еще не меньше полувека, а пожелтевшие от времени архивные записи не слишком-то спешили делиться своими тайнами — не говоря уже о том, что даже раздобыть эти клочки бумаги с расплывшимися от влаги чернилами уже стоило немалых усилий, а порой и денег. Информацию приходилось собирать буквально по крупицам. И все же дело понемногу двигалось: я узнал то, о чем еще не успели написать в учебниках по современной истории.
И то, что вряд ли вообще когда-нибудь напишут.
Похоже, здесь интервенция в Персию силами Кавказского военного округа началась чуть раньше положенного, еще в марте. И шла даже удачнее, чем в моем родном мире. Настолько, что генералу Иллариону Ивановичу Воронцову-Дашкову не понадобилась моя с шефом помощь… наверное. Во всяком случае, отправленные мною письма вернулись, не найдя адресатов: подпоручик Чернов и его высокоблагородие капитан Муромов в составе первой стрелковой бригады не значились — в том числе и в списках погибших. Ни фотографий, ни статей, ни даже слухов о сверхчеловеческих подвигах, которые непременно дошли бы до столицы.
Впрочем, на фоне умений местной аристократии мои
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!