Изолятор - Джошуа Спэньол

– Херб, мне кажется, что после твоего ухода они здесь занимались уборкой.

– Этого и следовало ожидать. – Он помолчал. – Придется просить помощи в суде: пусть вам дадут разрешение на экстренное посещение этого заведения в любое время суток.

– Вот это правильно. Решение судьи на них подействует.

– Вы им скажите. Они сразу отстанут. Вчера, во всяком случае, сработало.

– Если будут очень уж докучать, я их заведение на клочки порву. Полномочия позволяют.

– Ладно, действуйте. Только палку не перегибайте. Этот парень имеет влиятельных друзей.

– Надо идти, – произнес я вместо прощания и отключил телефон.

В кухне я не обнаружил ни одного грызуна, хотя в углу и заметил мышиные следы, которые, очевидно, пропустила швабра. Внимательно проверив прилепленные Ферлахом кусочки серой ленты, я заметил, что на трех ловушках они порваны. Так что грызуны здесь были – сомневаться не приходилось. А какие болезни они разносили – это пока еще не известно.

Я снова положил приманку и направился в кладовку.

Набор хранившихся там продуктов оказался типичным для подобных заведений: несколько пыльных бутылок масла, наверное, уже начинающего портиться, мука, овсянка и так далее, все в том же духе. Снова мышиный помет. А в ловушках опять пусто. На одной порвана лента.

Я пошел в подвал. Вернее, хотел пойти, но это мне не удалось, потому что дверь была заперта. Пришлось окликнуть кухарок.

– У вас есть ключи?

Обе оказались чистой воды латиноамериканками. Не хотели понимать по-английски. Только переглянулись между собой. Я повторил вопрос по-испански. Это немного растопило лед, но ни одна даже не шевельнулась. Это вынудило меня довести до их сведения, что я доктор и имею официальное разрешение на осмотр. Показал удостоверение Центра контроля.

– Necisitan abrir la puerta, – произнес я. – Вы должны открыть дверь.

Вновь лишь испуганные взгляды. Я уже собрался было применить крайнюю меру и припугнуть санитарной инспекцией, но тут одна из женщин достала из кармана фартука связку ключей и отперла дверь.

– Muchas gracias, – поблагодарил я, включил свет и начал спускаться по ступенькам.

Здесь убирать и не пытались. Знаменитые авгиевы конюшни, которые пришлось чистить Геркулесу, показались бы по сравнению с этим подвалом образцом антисептики. Пространство годами забивали всевозможной рухлядью. Здесь присутствовало буквально все: свернутые в рулоны старые ковры, сломанные стулья и столы. В углу лежало несколько порванных мешков риса, содержимое которых высыпалось на пол. Добравшись до середины этого хаоса, я понял, насколько беспомощны и жалки мои изобразительные способности. Попытался немного исправить свой чертеж и продолжил путь по тускло освещенному, сырому и захламленному пространству, стараясь найти помеченные крестиками ловушки Ферлаха.

Одну из них я нашел за свалкой каких-то ржавых труб. Пустую. Двинулся дальше вдоль сырой стены, мимо развалившихся старых картонных коробок. Из одной торчали грязные тряпки, из другой – порванные картинки и фотографии. Личные вещи жильцов? Тогда почему же они не наверху, в комнатах? Возможно, потому, что жильцов пытались лишить последней связи с собственной личностью. Наверное, это входит в понятие «терапии».

Впереди раздался шум: еще одна ловушка, и в ней кругами бегает здоровенная крыса. Я поднял ловушку и поставил ее на сломанный стол в центре подвала. Потом быстро нашел и другие клетки, в одной из которых также обнаружился представитель класса грызунов.

Как раз в этот миг на лестнице раздались шаги.

На нижней ступеньке стоял доктор Рэндал Джефферсон, а рядом с ним еще один человек, которого лучше всего можно описать словом «верзила». Джефферсон был чернокожий, его громила – белый. Я знал доктора лишь понаслышке – известный в городе психиатр и бизнесмен. Судя по костюму ценой в полторы тысячи долларов, преуспевающий психиатр и бизнесмен. Совсем недавно выяснилось, что город платит ему по триста долларов в день – за заботу об умственно отсталых гражданах. Очевидно, подразумевалось, что забота включает в себя приличное жилище и питание, а также, что исключительно важно, доступное профессиональное обучение и психотерапию. Интересно, какая именно терапия применялась к человеку, который ел собственную рубашку? Я посмотрел на туфли доктора Джефферсона – они стоили, наверное, столько же, сколько я зарабатывал за целую неделю. Так-так. Посчитаем: в «Балтиморском рае» тридцать пять жильцов. За каждого в день по триста долларов…

– Доктор Маккормик, – произнес он, аккуратно и подчеркнуто правильно артикулируя. Даже знает, как меня зовут. Интересно. Джефферсон продолжил: – Вы слишком далеко забрались.

Я взглянул на кучи мусора и хлама.

– Да уж, оказалось очень непросто. Понятия не имею, как перелезть через этот диван.

Он покачал головой, и на лице его появилась зловещая, угрожающая ухмылка.

– Весьма забавно.

– Стараемся.

В руке я держал ловушку с крысой и сейчас поставил ее рядом.

Джефферсон произнес:

– Вы разговаривали с одним из наших подопечных, не уведомив нас.

– Я не знал, что должен был поставить вас в известность.

– Мне хотелось бы узнать содержание этого разговора.

– Боюсь, что не имею права передать его. Это сугубо конфиденциально. Должно остаться между врачом и пациентом.

– Ну уж, доктор Маккормик. Мы же оба прекрасно понимаем, что это совсем не так. Вы вовсе не являетесь лечащим врачом Дугласа. Да и расследование, подобное вашему, не имеет привилегии секретности.

Он был почти прав. Дуглас Бьюкенен не принадлежал к числу моих пациентов. Скорее всего, он являлся пациентом доктора Джефферсона.

– Данное расследование дает полное право прохода на территорию и разговора с теми, с кем необходимо.

– Только с разрешения суда.

– У меня имеется такое разрешение, – солгал я.

Иметь разрешение просто необходимо. Ферлах обязан был его получить, и тогда доктор Джефферсон не истязал бы меня. К сожалению, никто и не предположил, что могут возникнуть настолько серьезные проблемы.

– Позвольте взглянуть на судебное разрешение.

– Оно у доктора Ферлаха.

– А! Не сомневаюсь, что оно именно там, где вы и говорите. – Джефферсон наконец убрал со своей физиономии улыбку. Удивительно, как долго ему удавалось ее удерживать. У парня недюжинные политические способности. – Доктор Маккормик, вы производите впечатление приличного человека. И позвольте заверить, что мы здесь тоже приличные люди. А потому готовы сотрудничать с органами охраны общественного здоровья в расследовании этой страшной болезни. Однако нам вовсе не нравится, когда совершают вот такие несанкционированные набеги. Мы были бы очень признательны, если бы вы позвонили незадолго до того, как явились на нашу территорию и начали допрашивать пациентов. В этом случае процесс оказался бы значительно менее запутанным.