Либеральный лексикон - Ирина Борисовна Левонтина

они не видят, что тем самым они оживляют антисоветские элементы, усиливают их напор на диктатуру пролетариата и открывают дорогу для буржуазной «демократии». [И. В. Сталин. Международное положение и оборона СССР (1927)]

При этом свобода оставалась основополагающей ценностью в независимом дискурсе. Название радиостанции «Свобода», вещавшей на Советский Союз через шум глушителей, было выбрано совершенно не случайно. Тем самым слово свобода в целом сохранило и даже укрепило свой положительный ореол к концу коммунистического режима в СССР.

Лишь изредка в нонконформистском дискурсе встречалось саркастическое употребление слова свобода, как в песне Александра Галича «Я выбираю свободу»:

Я выбираю Свободу,

И знайте, не я один!

…И мне говорит «свобода»:

– Ну что ж, – говорит, – одевайтесь,

И пройдемте-ка, гражданин.

Напротив того, слово воля в традиционном значении было не характерно для языка советской пропаганды, а его производные, рисуя привольную жизнь в Советском Союзе, вообще игнорировали существование ГУЛага. Показательна известная цитата из песни «Широка страна моя родная…» на слова Василия Лебедева (Кумача), написанные в 1935: Я другой такой страны не знаю, / Где так вольно дышит человек. Кстати, песня, прозвучавшая в кинофильме «Цирк» (1936), в 1937 была дополнена словами о Сталинской конституции и правах человека:

Золотыми буквами мы пишем

Всенародный Сталинский закон.

Этих слов величие и славу

Никакие годы не сотрут:

– Человек всегда имеет право

На ученье, отдых и на труд!

В речи советских заключенных слово воля обозначало весь мир за пределами системы тюрем и концлагерей, и в таком употреблении отразилось представлении о воле как о внешнем, постороннем мире (в английском переводе романа «В круге первом», выполненном Г. Виллетсом, выражение на воле обычно переводится просто как outside). Не случайно слово воля в таком значении в основном употреблялось самими заключенными, а также говорящими, как бы становящимися на их «точку зрения». Особое место занимают производные вольный и жаргонное вольняшка, специфика которых состоит в том, что они обозначали вольнонаемных сотрудников тюрем и концлагерей в их противопоставлении не только заключенным, но и сотрудникам, находящимся на службе в «органах». Поэтому значение этих слов не эквивалентно значению прилагательного свободный.

В «Раковом корпусе» Солженицына врач Лев Леонидович, сообщивший больному Костоглотову, что побывал там, где вечно пляшут и поют, на вопрос последнего: «И по какой же статье?» – отвечает: Я – не по статье. Я – вольный был. В опубликованных переводах этой реплики на иностранные языки не отражена специфика русского слова вольный в данном типе употребления (слово прямолинейно переводится словами со значением ‘свободный’).

Что касается до слова вольняшка и его производных, они использовались в речи заключенных преимущественно в ироническом ключе. Приведем примеры из романа Александра Солженицына «В круге первом»:

доверчивых лопоухих вольняшек

Вольняшки не знают цены вещам!

только зэк наверняка имеет бессмертную душу, а вольняшке бывает за суетою отказано в ней.

преуспевающих, близоруких, не тёртых, не битых вольняшек

по вольняшечьему недомыслию

У вольняшек не было бессмертной души, добываемой зэками в их бесконечных сроках, вольняшки жадно и неумело пользовались отпущенной им свободой, они погрязли в маленьких замыслах, суетных поступках.

Нейтральное слово вольный использовалось как относящееся к воле в ее противопоставлении ГУЛагу: просто вольные, а также вольные служащие, вольные сотрудницы, вольная уборщица, вольная девушка, вольный дежурный, вольная библиотека, «вольная» одежда и т. п. «Традиционные» употребления (такие, как вольный ветер) являются в речи заключенных исключениями и тоже могут предполагать иронию, как в следующем высказывании одного из персонажей романа «В круге первом»:

Честное слово, как будто вольный ветер подул! Пересылки! этапы! лагеря! движение!

На этом фоне в романе выделяется использование слова вольный с непосредственной отсылкой к пушкинской эпохе в словах Нержина:

Вот именно этого вида счастья – мужского вольного лицейского стола, обмена свободными мыслями без боязни, без укрыва – этого счастья ведь не было у нас на воле?

Здесь многое обращает на себя внимание: и слово вольный в «пушкинском» смысле (предполагающем, едва ли не в первую очередь, обмен свободными мыслями без боязни), и особенно то, что такая вольность прямо противопоставляется воле, поскольку на воле она невозможна.

В позднесоветское и постсоветское время, когда ГУЛаг перестал пронизывать всю жизнь, рассмотренное значение слова воля стало сходить на нет (продолжая, разумеется, использоваться в воспоминаниях, художественной литературе и т. п.); тем самым у слова воля актуальными остались только значение ‘желание’ и связанное с ним значение ‘способность добиваться цели’ (сильная воля). Что же касается до слова вольный, то в последнее время в какой-то степени возродилось его старое значение, восходящее к «пушкинской» эпохе. Так, вновь образованное Вольное историческое общество названо так с очевидной отсылкой к словоупотреблению пушкинского времени. Прилагательное вольный в названии указывает на независимость от насаждаемых в современной России взглядов на историю и связанных с ними ограничений и одновременно содержит коннотацию, характерную для данного типа словоупотребления, – ‘выражающий критическое отношение к власти’.

При этом, поскольку, как уже говорилось, в языке советской пропаганды слово воля практически не встречалось, при необходимости обозначить «волю» в ее противопоставлении «местам заключения» в официальном дискурсе использовалось слово свобода. Так, приговор к заключению в тюрьму или концлагерь официально назывался лишением свободы. В 1930-е в «местах заключения» в качестве «средства наглядной агитации» использовались плакаты с лозунгом «На свободу с чистой совестью». Такое словоупотребление изредка проникало и в речь заключенных, но в целом оставалось для них не характерным. Следующая цитата из воспоминаний Ирины Ратушинской обращает на себя внимание необычностью употребления слова свобода вместо ожидаемого воля:

Законный вопрос: что в этой книге – правда, а что – художественный вымысел? Отвечаю сразу: вымыслу в этой книге места нет. У меня бы просто не хватило фантазии. Изменены только некоторые имена – не моих соузниц и не наших палачей, но тех людей, что нам сочувствовали и потихоньку помогали: почти всех уголовников, надзирательниц, некоторых офицеров. Так надо, чтобы с ними не расправился КГБ. По той же причине в нескольких местах изменена хронология событий: тогда невозможно понять, какими все-таки способами мы держали связь со свободой.

Подавление личной свободы при коммунистическом режиме естественно приводило к мысли, что, поскольку свободы нет и на воле, подлинная свобода вообще не зависит от внешних обстоятельств и может быть только внутренней. В частности, тюремщики сами несвободны. Как говорит один из персонажей романа Солженицына