Художник Кошмаров - Владислав Андреевич Бобков

Осознав это, я взялся за медитацию рисованием. И не буду скрывать, это было дьявольски сложно.

Даже просто поддержание обычной медитации забирало у тебя уйму внимания и сил. Можно смело плюнуть в лицо тому, кто скажет, что медитирование совершенствующихся — отдых.

Это тяжелая и однообразная работа, требующая у тебя огромного терпения и прилежности.

И словно этого было мало, я хотел не просто рисовать что-то приемлемое. Я желал, чтобы моя работа была хоть примерно того же качества, что и в обычное время.

И ради этого желания мне пришлось изрядно постараться.

День за днём полностью погрузившись в себя, я небрежными мазками угля вырисовывал возвышающиеся вдалеке горы. Костяной пепел обрисовывал снежные верхушки, а угольный показывал черные, угловатые контуры гор.

За горами черед настал зеленых холмов, глубокого пруда и деревьев.

И лишь когда у меня начало хоть что-то получаться, я принялся рисовать время от времени навещавшую меня Лиан.

И хоть рисунки изрядно проигрывали самому первому по качеству, девушку это всё равно приводило в неизменный восторг.

Дабы не мешать друг другу в поглощении ци, мы старались сидеть подальше, но все же в зоне видимости.

Как только мы прекращали медитации, то или возобновляли мои уроки, или Хао рассказывала мне какие-то тонкости по развитию души.

Постепенно мой распорядок устаканился и казалось, я оказался в категории тех, кому не повезло вытащить короткую соломинку и идти длинным путем.

И когда я смирился с этим и взялся за медитацию, ничего от неё не ожидая, это случилось.

Уже как месяц, как я застрял в этом мире, и именно тогда моё ядро ци начало разогреваться. Но я всего этого не чувствовал.

Рисуя в который уже раз, окружающие красоты, я сам не заметил, как всё моё внимание ушло лишь на рисование. Я уже давно прекратил медитацию, но сам процесс погружения в себя не только не закончился, он наоборот усиливался.

Черные и серые линии мазков на свитке начали стремительно обретать цвет. Мир же вокруг наоборот впитывал в себя серость, растворяясь в небытие.

Я вздрогнул и попробовал широко раскрыть глаза, пытаясь понять, что произошло, но проблема в том, что у меня не было глаз, как и тела. Я словно призрак висел в черной пустоте, которая прямо под моим взглядом начала обретать краски.

Это было похоже на Матрицу, когда кто-то начал подгружать текстуры. Где-то внизу подо мной появилась земля и деревья, в то же мгновение небо запестрело синими красками с вкраплениями белых облаков.

Однако проявившаяся площадь быстро расширялась, от чего вскоре появились леса, дороги, парочка деревень и даже обширно раскинувшийся вдалеке город.

Учитывая, что я всё это мог видеть в деталях, я находился чертовски высоко, и при этом моё зрение было явно сильнее человеческого.

Но я не долго мог любоваться красотами.

Некая неправильность вдалеке разом привлекла мой взгляд и чем дольше я вглядывался в ту сторону, тем больше мне было не по себе.

Всюду, сколько хватало глаз из-за горизонта надвигалась разноцветная стена, поглощающая всё, что встречалось ей на пути.

Леса, дороги, холмы — всё это накрывалось с «головой», а стена продолжала идти дальше.

Подождите-ка… это была совсем не стена!

Картинка резко приблизилась, и я ошеломленно смог наблюдать настоящее цунами разноцветных красок, которые непрерывным потоком захватывали всё на своем пути. Словно кто-то решил поставить себе цель раскрасить великий потоп смесью пластилина, гуаши и акварели.

Я мог видеть бежавших из лесов зверей и фигурки людей, что в панике бросали свои дома и пытались сбежать из деревень.

Тщетно.

Скорость красок была слишком велика, чтобы от неё было так просто сбежать.

Тем временем в городе заметили надвигающуюся опасность и начали бить тревогу. Как и в деревнях здесь тоже поднялась паника, но разница была в том, что в городе были те, кто знали, что делать.

Многочисленные светящиеся человеческие фигурки хлынули из ворот и просто летели по воздуху. Некоторые из них сидели на фантастических птицах, зверях или предметах, другие и вовсе могли летать и так.

Кто-то из них принялся создавать из воздуха магические барьеры, другие же, управляя землей, металлом и деревом начали формировать высокую оборонительную стену, ещё раз опоясывающую весь город.

На вершине этой стены и встало большинство защитников.

Цунами из красок ударило по магическому щиту со всей яростью, которую только можно представить. Множество поддерживающих барьер мастеров ци рухнули без чувств, а то и вовсе погибли.

Но своей жертвой они добились главного — они остановили прилив краски.

Треснув, щит развалился, но первоначальная инерция уже ослабла. За магической же защитой, уже возвышались вполне себе физические стены.

Казалось, что жители города победили, но это было обманчивым предположением.

Бесконечное море красок забурлило, закипая и на его поверхности начали появляться растущие пузыри. С громкими хлопками они лопались, выпуская наружу разноцветных гигантских хищных птиц, летающих змей и прочих тварей, что с легкостью преодолели стену сверху и обрушились на головы защитников.

Я с ужасом и восторгом понял, что все созданные животные были не более чем ожившими картинами, словно бы наспех нарисованными ленивыми художниками.

Но как бы плохо они не были сделаны, в их телах скрывалась реальная мощь, отчего они с легкостью могли убивать даже совершенствующихся.

А цунами красок и не думало останавливаться.

Окружив город, и продолжив расширение дальше, в нём начали проступать новые, неожиданные формы.

Прямо из краски вверх проросли красные крыши нарисованных гигантских, многоуровневых пагод, плотным кольцом окруживших стены города. Достигнув изначальной высоты, стало ясно, что внизу у них находятся широкие, раскрывающиеся ворота, из которых четким строем хлынули тысячи закованных в сталь воинов.

В отличие от всего окружающего нарисованного ужаса, воины были вполне себе реальными и живыми. А вот растущие возле стен осадные башни вновь были лишь ожившими рисунками.

С трудом отбиваясь от нарисованных монстров, защитники города не были готовы ко второму удару.

Атакующие были куда лучше снаряжены и имели больший опыт.

Защитники быстро погибали, а в местах прорыва в город двинулись легионы вторженцев. Дикий крик разорвал воздух, а к нему вскоре присоединились и другие. Атакующие собирались в полной мере использовать фразу «горе побежденным».

Засмотревшись на захват города, я как-то перестал смотреть на прилив красок, и, как оказалось, зря.

Из-за горизонта вскоре показался плывущий, опять же нарисованный дворец, на вершине которого спокойно сидел седой мужчина с длинной, пышной бородой. Одет он был в искусно выкованные доспехи, а рядом с ним стоял тяжелый, двухметровый свиток. В руке же