Навязанная игра - Алексей Иванович Гришин

Ну да, с его-то зарплатой. Прямо в президентский номер.

– Глупый. Знаешь, как Линда по тебе скучала?

А ты? Этот вопрос крутился на языке, но так и не был задан. Потому что потом надо было выслушать ответ. И самому что-то говорить. И что-то решать. Там, где никакого решения нет и быть не может.

Красавица и чудовище? Смешно. В сказке это чудовище было сказочно богато. И у него не было ни пусть пока незнакомой, но любимой дочери, ни жены. Тоже любимой.

– Я тоже скучал.

Хотелось добавить «по тебе» или, хотя бы, «по вам». Нельзя. Они из разных миров, это надо принять, с этим придется жить.

Вот только Клод. Когда поднял его на руки, прижал к груди – вот это было счастье! И Линда, бросившаяся обниматься. С сияющими глазами, растрепанными волосами и расцарапанными коленками. Они тоже в другом мире?

– Я не уеду, пока не пойму, что вы в безопасности.

– Опять мой рыцарь будет спасать мир?

«Мой рыцарь?» Пожалуй. Нищий рыцарь, совершающий подвиги во имя прекрасной, богатой и недоступной дамы.

– Придется. Должен же существовать идиот, готовый вытаскивать тебя из твоих авантюр. Так почему не я?

– А в конце дашь мне интервью?

Странно, она сказала об интервью без привычного азарта. Так, с легкой улыбкой. Неужели есть что-то более важное, чем профессиональный успех?

– Обязательно. Если это не будет для вас опасно.

То есть не даст. Потому что опасно будет. Смертельно опасно. И ни один из его сегодняшних собеседников об этом не догадывается. Потому что никто не знает главного.

Глава 15

Через три дня российский вице-консул в Нью-Йорке забирал из больницы гражданина России Щербатова В.П. Вообще, строго говоря, личность больного вызывала вопросы у администрации больницы. Вначале у него был обнаружен бразильский паспорт безо всякой медицинской страховки. Потом откуда-то приехал угрюмый господин из ФБР, который забрал тот паспорт, а взамен оставил официальное письмо от своего ведомства, где черным по белому было написано, что на излечении находится именно гражданин России, на которого распространяется медицинская страховка, положенная, строго говоря, лишь некоторым государственным служащим США.

Администрация, убедившись, что страховка действительна, спорить не стала и оперативно переписала историю болезни пациента с одной непроизносимой фамилии на другую, такую же заковыристую.

А бразильский паспорт Кончак на следующий день передал Лисицыну. Как уж эта передача была оформлена в ФБР и под какие аргументы, для российского разведчика так и осталось секретом.

Впрочем, догадаться было несложно – вероятные друзья, очевидно, собрались выловить очередную русскую мафию. А если так, то и российской внешней контрразведке сам бог велел в этой игре поучаствовать.

В двух спецслужбах двух, раньше противоборствующих, а ныне вроде как дружественных стран были написаны серьезные и совершенно секретные документы, получены высочайшие резолюции. Остался сущий пустяк – заставить Щербатова действовать строго по разработанному для него плану.

В прошлый раз это не получилось.

* * *

Утром, когда вышли из больницы, Лисицын вернул Щербатову бразильский паспорт.

– Держи, незаконный мигрант. Сейчас куда? В Кранбери?

– Вообще-то хотелось погулять, развеяться. Ты как думаешь, Гордон ко мне ноги приделал?

Разведчик задумчиво потер подбородок, пожал плечами.

– Хрен его знает, товарищ майор. Вообще-то мог. Или в одежду маячок вшить, но это вряд ли. Ты же запросто в консульство можешь нырнуть, а там это безобразие сразу засекут. А вот ноги… проверимся?

Мерседес басовито заурчал и не спеша вырулил со стоянки, влился в поток. Через полчаса кружения по плотно забитым нью-йоркским улицам Лисицын признал поражение.

– Бесполезно. В этой сплошной пробке кого-то засечь – дохлый номер. А что, так уж обязательно отрываться? Ну погуляешь под дружеским приглядом, так и что? Убудет с тебя?

Щербатов, как сумел, изобразил смущение.

– Чего пристал? Хочешь, чтобы на стол нашему другу легли мои фото из секс-шопа и стрип-бара? Ну будь мужиком!

Алексей бросил на друга короткий взгляд и усмехнулся. В наивную версию сексуальной озабоченности он не поверил ни на секунду. Но представил злую физиономию Гордона, когда ему доложат о потере объекта, и решил подыграть. А что, шутка вполне приличная, можно сказать, в рамках негласных правил.

– Ладно, только не забывай, что с тебя допрос. Это обязательно, но можно и не сегодня, а пока действительно, заедем в консульство, проверим. Вдруг на тебе и впрямь маячок навесили?

И, улыбнувшись на встревоженный взгляд Щербатова, добавил:

– Ты ж у нас и не был ни разу. Вот и поглядишь, как люди работают.

Еще через полчаса машина подъехала к серому четырехэтажному зданию на Семнадцатой стрит. С каменными лицами миновав очередь и по-свойски кивнув охраннику, мент и шпион прошли внутрь, поднялись на третий этаж.

– Подожди, я сейчас, – сказал Лисицын, открыв дверь кабинета и пропустив гостя внутрь.

Интересно. Щербатов впервые в жизни оказался в кабинете разведчика, да еще и без присмотра. Любопытно, где он тут дела агентуры прячет?

Однако лазить по ящикам и тумбочкам себе не позволил – мало ли, вдруг кто-то за ним по видео наблюдает. Так только прошелся, посмотрел на фолианты, стоящие за стеклянными дверцами солидного, из красного, поди, дерева выточенного шкафа. Книги по истории Америки, России. Старинные, в массивных, слегка потертых переплетах. Интересно, их хоть кто-нибудь здесь читал?

– Любуешься? – спросил Лисицын, тихо вошедший с каким-то немного нескладным мужчиной. – Знакомься, Семен Михайлович, второй секретарь посольства.

Спутник Алексея, смущенно улыбаясь, протянул руку.

– Рад познакомиться. Много слышал о вас.

– Неужели я настолько популярен? – спросил Щербатов, несильно отвечая на рукопожатие – прострелянный бок еще давал о себе знать.

– Ну… – Семен Михайлович смутился еще больше, – я с детства люблю детективы, а вы здесь такое завернули! Мне как-то попалась газетная статья о ваших приключениях – это же чудо какое-то! И вестерн, и шпионский роман, Джеймс Бонд отдыхает! Не страшно было?

Наверное, если бы разговор был официальным, гость постарался б его поскорее свернуть, а так… они проговорили час. Причем рассказывал, что характерно, Щербатов. А дипломат слушал. Внимательно, словно школьник любимого учителя. Широко раскрыв глаза, буквально по-мальчишески охая и ахая, лишь изредка позволяя себе какие-то вопросы, но лишь те, которые мог задать непосвящённый в дела оперов человек.

Мент тоже был профессионален, умом понимал, что собеседник сейчас собирает информацию о его личности, фиксирует реакции, анализирует логику и структуру речи. Но он же и получал удовольствие, общаясь с искренним и заинтересованным собеседником.

– Спасибо за рассказ, – в конце концов Семен Михайлович встал и протянул руку для прощания. – Рад познакомиться. Надеюсь, у нас еще будет время пообщаться в неофициальной обстановке.

Выходя из кабинета, он едва заметно кивнул Лисицыну. И Щербатов поставил себе пятерку за то, что отметил этот жест. Значит, его только что просканировали, оценили, признали годным и вновь приглашают в дело. Понять бы еще какое.

А Алексей улыбнулся самой настоящей американской улыбкой – широкой и почти