Чары - Эприлинн Пайк

Тамани обнял ее заталию, и они пошли по дорожке, а остальные феи бесшумно исчезли за деревьями.

Лорел всегдачувствовала странную неловкость, когда наступало время прощаться с Тамани.Друзья в полном молчании подошли к месту, которое едва просматривалось состороны ее старого дома и ведущей к нему подъездной дороги.

— Поканикого, — сообщил он. — Думаю, она появится с минуты на минуту.

— Ты… —Голос сорвался, и она начала заново: — Ты прости, но мне пора.

Тамани ласковоулыбнулся.

— Приятнослышать, что ты переживаешь. — Он прислонился к дереву и, глядя в сторону,произнес: — Надолго планируешь исчезнуть?

Вспомнив недавниеслова Джеймисона, Лорел ощутила укол совести.

— Ты непонял. Дело в том, что я должна…

— Всенормально. Я просто спросил.

— Ненастолько, как в прошлый раз, — вырвалось у нее.

— Когда? —Тамани посмотрел на Лорел, и на мгновение его тщательно выстроенная защитарухнула.

— Незнаю. — Она старательно смотрела в сторону, не в силах видеть его такимуязвимым. — Наверное, я могла бы приходить время от времени…

— Ладно, ячто-нибудь придумаю. Только приходи! — с жаром произнес Тамани.

— Обещаю.

Со стороны дорогипослышалось урчание мотора: к дому приближалась машина.

— Каретаподана, — с натянутой улыбкой произнес он.

— Спасибо завсе.

Тамани сунул рукив карманы.

— Не за что.

— Ты… —Лорел с трудом подбирала слова. — Я…— Раздались резкие гудкиклаксона. — Это мама, — извиняясь, сказала она. — Мне пора.

Тамани молчакивнул, но не двинулся с места. Лорел поняла, что дело за ней. Она быстрочмокнула фея в щеку и унеслась прочь, к автомобилю, стоявшему с выключенныммотором. Внезапно она замерла: это была не мамина машина.

— Дэвид!

В следующий мигсильные руки сжали Лорел в объятиях, и Дэвид закружил ее совсем как Тамани во времяих прогулки. Ее щека прижалась к шее юноши, и сразу нахлынули воспоминания: онис Дэвидом обнимаются на диване, в парке, в машине, на его кровати… Внезапномелькнула стыдливая мысль: Лорел почти не вспоминала о нем в Авалоне. Разомнавалилась тоска по Дэвиду из-за двух месяцев разлуки: чувствуя, какподступившие слезы жгут глаза, девушка обвила руками его шею.

Он нежно приподнялподбородок Лорел и приник к ее губам. Ей ничего не оставалось, кроме какответить на ласковый, но настойчивый поцелуй Дэвида, а в уголке сознания биласьмысль, что Тамани сейчас смотрит на них со своим обычным непроницаемымвыражением лица.

— Лopeл?

Крохотный цилиндриз сахарного стекла разлетелся вдребезги.

— Янаверху! — устало отозвалась она.

В комнату вошелДэвид и, закинув руку на плечо Лорел, чмокнул ее в щеку. Взгляд юноши метнулсяк стоящему на столе оборудованию.

— Чтотворишь? — с нескрываемым любопытством спросил он.

Лорел вздохнула;осколки медленно сыпались из руки на стол.

— Пытаюсьсделать пузырек из сахарного стекла.

— Изсахарного? Она потерла виски.

— Да. Еслиесть желание, можешь попробовать на вкус.

Дэвид взял тот,что побольше, и с сомнением посмотрел на него, а затем, повернув острым краемот себя, лизнул.

— Похоже наледенец. — Он положил кусок стекла обратно на стол. — Странно.

— А точнее,ужасно обидно.

— А для чегоэто?

Лорел вынула изчемоданчика стеклянный пузырек, который сделал Ярдли. У нее пока не получилосьни одного.

— Некоторыеэликсиры и зелья нельзя хранить в окончательной форме: их держат в двух разныхемкостях. Если обе части соединить, то зелье начнет действовать тут же. А чтобыоно не смешивалось раньше времени, как раз и нужны пузырьки из сахарногостекла. В нужный момент их можно слить в общую емкость или, если совсем нетвремени, раздавить прямо в руке.

— Ипорезаться. — Дэвид осторожно вернул пузырек, который вручила ему Лорел.

— Только несахарным стеклом: оно слишком тонкое. На худой конец, сахар растает, и осколкииз руки вынимать не придется. Вот почему феи не используют обычное стекло —надо быть готовым ко всему.

«Я должна бытьготова ко всему», — подумала она.

— А развезелья не растворяют сахар?

— Вроде нет.

— А почему?

— Не знаю. Нерастворяют, и все тут, — начала раздражаться Лорел.

— Ну ладно.Прости. — Дэвид пододвинул к себе табурет с розовой обивкой и уселся застол. — Покажи, как ты делаешь пузырьки.

Она глубоковдохнула и приготовилась к очередной попытке.

— Я берупорошок сахарного тростника, — Лорел указала на матерчатый мешочек сзеленоватой пудрой, — и смешиваю с сосновой смолой. — Следуя своимуказаниям, она старалась не реагировать на щекочущее шею дыхание Дэвида,который пристально смотрел на ее руки и буквально впитывал каждое движение.Казалось, было слышно, как от усердия ворочаются его мозги. — Теперь смесьпревратилась в густой липкий сироп, — сказала она, помешивая веществосеребряной ложкой, — который постепенно становится горячим. — Лорелвзяла в руки тонкую стеклянную палочку, похожую на трубочку для питья, неуточняя, что это цельный алмаз. — Теперь я беру вот эту соломинку,обмакиваю в сироп и дую, как обыкновенное стекло.

На первый взгляд впроцессе не было ничего сложного: большинство ее ровесников уже давно выдувалипузырьки. Однако у Лорел пока не очень получалось.

Она втянула втрубочку немного сиропа, а потом стала осторожно дуть, стараясь четкопредставить конечный результат. Девушка понемногу поворачивала трубочку, ипоявившийся оттуда пузырь постепенно стал расти и превращаться (наперекор всемзаконам физики) не в шар, а в вытянутый цилиндр. Матовая мутная поверхностьсначала побелела, а потом стала прозрачной.

Лорел подула втрубочку еще чуть-чуть и осторожно убрала ее ото рта. Вплоть до этого моментапроблем никогда не возникало. Маленьким серебряным ножом, похожим на скальпель,она потихоньку начала отсоединять цилиндр от трубочки. Бережно поворачиваятрубочку, Лорел медленно отламывала будущий пузырек. И вот осталось пройтипоследнюю точку соприкосновения! Она затаила дыхание и потянула: еще незастывшее вещество стало деформироваться, вытянулось в тонкую полоску, и…Цилиндр треснул.

— Черт!!! —заорала Лорел, швырнув трубочку на стол.

— Эй,поосторожнее, а не то и трубочку кокнешь.